История Русской Церкви. 1700–1917 гг. - Игорь Смолич

В Казанской Духовной Академии для миссионерской деятельности среди буддистов и мусульман были организованы факультативные специальные лекции, читавшиеся штатными преподавателями.

Одновременно с Уставом академии получили и новые штаты, принесшие значительное увеличение профессорского жалованья, которое было уравнено с жалованьем университетских профессоров [1547].

С дозволения Святейшего Синода академии получили право устраивать публичные чтения своих профессоров. Далее, разрешалось основывать ученые общества, а также публиковать научные труды профессоров и сборники источников и материалов для изучения христианства. При этом было достаточно внутренней цензуры самой академии. Прежнее положение, согласно которому сочинения профессоров подлежали общей духовной цензуре, было отменено.

В ходе подготовки нового Устава Святейшим Синодом изучался вопрос об учреждении пятой духовной академии в Вильне, о чем как о средстве борьбы против католицизма и укрепления православия в западных областях ходатайствовал в 1863 г. перед императором генерал–губернатор М. Н. Муравьев. Когда в 1864 г. по этому вопросу обратились к мнению митрополита Филарета, тот высказался против такого шага, считая, что, во–первых, преподавателей не хватает даже для существующих четырех академий, а во–вторых, для осуществления целей, указанных Муравьевым, гораздо важнее иметь хороших приходских священников, которых могут подготовить и семинарии [1548].

Впоследствии свои действия активизировали не только защитники, но и противники нового академического Устава. Одним из наиболее резких его критиков был Казанский архиепископ Антоний Амфитеатров [1549]. Митрополит Филарет был особенно недоволен Уставом семинарий. Несколько позднее Тверской архиепископ Савва Тихомиров направил незадолго до того назначенному обер–прокурору К. П. Победоносцеву несколько писем, полных горькой критики, которые подлили масла в огонь и, насколько это было возможно, еще более усилили отрицательное отношение обер–прокурора к проведенным преобразованиям [1550]. Наряду с несомненно положительными результатами, а именно блестящим взлетом богословской науки вскоре отчетливо дали о себе знать и недостатки нового академического Устава: академии превратились в своего рода институты по выращиванию ученых богословов, чрезвычайно же важная задача подготовки научно образованного духовенства отступила на задний план. Именно на это и была направлена основная критика противников Устава [1551].

Устав 1869 г. открыл белому духовенству доступ к ректорству в академиях, ликвидировав тем самым гегемонию ученого монашества. Обер–прокурор граф Д. А. Толстой, противник ученого монашества, способствовал назначению представителей белого духовенства на должности ректоров. Так, ректором Петербургской Академии стал протоиерей И. Л. Янышев (1866–1883), вступивший в должность еще до появления нового Устава. Московскую Академию с 1864 г. и до самой смерти в 1875 г. возглавлял протоиерей профессор А. В. Горский. После недолгого ректорства архимандрита Михаила Лузина (1876–1878), ректором здесь стал протоиерей С. К. Смирнов (1878–1886), оставивший должность после реформы 1884 г. Ректором Казанской Академии с 1871 по 1895 г. был протоиерей А. П. Владимирский [1552]. Существенно увеличилось в академиях и число светских профессоров, и даже контрреформа 1884 г. не могла уже изменить этого положения. Специализация высшего образования позволила профессорам заранее готовить себе смену из наиболее способных учеников, которые по окончании академии оставались в ней — поначалу в качестве доцентов. Все эти факторы значительно ослабляли позиции ученого монашества в духовных академиях.

б) В 1881 г. на престол вступил Александр III, что означало скорый конец уставов 1867–1869 гг. Обер–прокурор К. П. Победоносцев вполне разделял недоверчивое отношение императора ко всем преобразованиям 60–х гг. Официозный историк Русской Церкви С. Рункевич называет предпринятые тогда меры «поправкой» уставов [1553]. Решиться на такого рода «поправку» Победоносцеву было тем легче, что ему была хорошо известна консервативная позиция епископов: приступая к «поправке», он тем самым как бы внимал «голосу Церкви». В 1882 г. был учрежден новый комитет для обсуждения уставов духовных учебных заведений, главой которого стал консервативный Кишиневский архиепископ Сергий Ляпидевский [1554]. При этом Победоносцев вовсе не был расположен к ученому монашеству, положение которого внутри иерархии он старался подорвать, чтобы исключить всякую возможность сопротивления своему авторитарному церковно–политическому режиму. Именно этим объясняется включение в число членов нового комитета светской профессуры духовных академий — шаг, который на первый взгляд выглядит либеральным [1555]. Работа комитета была завершена к концу 1883 г. и представлена на обсуждение и утверждение Святейшего Синода. Ход обсуждения описывает в своем дневнике Тверской архиепископ Савва Тихомиров: «Преосвященный митрополит Московский Иоанникий (член Святейшего Синода. — И. С.) частным образом пригласил Холмско–Варшавского преосвященного Леонтия (Лебединского, также члена Синода. — И. С.) и меня образовать комиссию для пересмотра проекта Устава православных духовных академий, составленного в 1883 г. комитетом, состоявшим под председательством преосвященного Сергия, архиепископа Кишиневского. К нам присоединен был обер–прокурором Святейшего Синода директор его канцелярии… Заседания нашей комиссии происходили на Троицком подворье в покоях митрополита. Они начались 24 января и продолжались до 16 февраля. В продолжение пяти–шести заседаний нами внимательно рассмотрен был проект Устава и в нем сделано было немало изменений и дополнений, но при этом немало было и словопрений. По некоторым вопросам я не был согласен с прочими членами комиссии и просил свои мысли представить на благоусмотрение Святейшего Синода, но мое заявление оставлено было без внимания. По окончании заседаний в конце сырной недели предложено было еще раз собраться на второй неделе Великого поста для окончания суждения о сделанных нами замечаниях на проект Устава; но это, неизвестно мне почему, осталось без исполнения. Между тем в конце поста составленный нами проект Устава академий внесен был митрополитом Иоанникием в Святейший Синод для подписания. Митрополиты Исидор и Платон подписали, не заглянувши даже в переписанную набело тетрадь; преосвященный Ярославский Ионафан, не участвовавший в нашей комиссии, хотел бы прочитать этот проект, но ему это не удалось (? — И. С.). Таким образом подписанный членами Синода проект представлен был чрез обер–прокурора на Высочайшее воззрение и 20 апреля 1884 г. был утвержден. Так–то совершаются у нас столь важные церковно–государственные реформы» [1556]. Затем, 22 августа 1884 г., император подписал и новый Устав семинарий [1557]. Вместе с новыми уставами канцелярия обер–прокурора опубликовала «Разъяснения к проекту Устава православных духовных академий» (СПб., 1884). На первой же странице объявляется, что цель нового Устава состоит в упрощении порядка управления академиями, более целесообразном разграничении сфер деятельности органов управления и упрочении административной власти каждого из них. Это означало возврат к известным взглядам митрополита Филарета. Такую же тенденцию, направленную на упразднение самоуправления и выборного начала в духовных учебных заведениях, обнаруживает и Устав семинарий 1884 г. [1558] По сравнению с Уставом 1867 г. здесь значительно расширены полномочия епархиальных архиереев по отношению к семинариям. Кроме того, в § 14 добавлено, что епископ «имеет высшее наблюдение за направлением преподавания, воспитанием учащихся и вообще за исполнением в семинарии сего Устава». § 23 отменяет выборность ректоров, которые теперь снова назначаются; инспектор также не избирается, а назначается Святейшим Синодом. В § 92 устанавливается, что оба члена педагогического собрания семинарии из числа духовенства, до тех пор избиравшиеся, отныне назначаются епархиальным архиереем. В учебную программу вводятся такие новые предметы: библейская история, история русского раскола и апологетика, а сверх того — еще сравнительное богословие и тригонометрия. В курсе философии сохраняются логика и психология, а обзор философских учений и педагогика заменяются основами и краткой историей философии и дидактикой. Число часов по русской литературе увеличивается за счет философии, математики и древних языков. Изучение новых языков становится факультативным. В интересах религиозно–нравственного воспитания усиливается преподавание церковного пения и вводится должность семинарского духовника. Семинария, как читаем в § 1, является «учебно–воспитательным заведением для приготовления юношества к служению православной Церкви», т. е. к занятию низших ступеней церковной иерархии, в то время как в Уставе 1814 г. ставилась цель дать образование молодежи из духовного сословия [1559].