Красные цепи - Константин Образцов

Наступило молчание.

— Итак, — произнес Кардинал, — теперь, когда мы закончили с обменом информацией, может быть, вернемся к вопросу о сотрудничестве?

Гронский закурил и посмотрел на Кардинала.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю тебе помощь, мой мальчик.

Гронский покачал головой.

— А почему ты думаешь, что она мне понадобится?

— Потому что я видел тебя после схватки с оборотнем, — ответил Кардинал, — и отделал он тебя, как Бог черепаху. А ведь это, поверь мне, не самый страшный из врагов, с которыми ты можешь столкнуться на той скользкой и темной тропинке, что ведет к Некроманту. Один раз тебе повезло, но это совершенно не значит, что удача будет продолжать улыбаться, как начинающий торговый представитель после тренинга по успешным продажам. Рано или поздно на твоем пути встретится такой противник, справиться с которым одному будет не под силу. Это дело не для одиночки, Родион. Я предлагаю своих людей, оружие, ресурсы, вообще все, что может понадобиться в дальнейшем.

— Так почему бы тебе самому не воспользоваться всем этим? Зачем нужен я?

Кардинал улыбнулся.

— Не хотелось об этом говорить, но я до сих пор считаю тебя лучшим из всех, кто когда-либо работал со мной. Даже если ты рассказал мне сегодня все, что знаешь, то все равно погружен в это дело гораздо глубже, чувствуешь его куда полнее, чем кто угодно еще, даже вооруженный твоими знаниями. Думаю, у тебя больше шансов на то, чтобы выйти на след этого доктора Мазерса, или лорда Марвера, или Некроманта, Мастера — как бы его ни называть. Но помощь моя обязательно потребуется, если ты действительно хочешь довести дело до конца. И я с радостью ее предоставлю.

Гронский на секунду задумался.

— Предположим, — сказал он. — Чего ты хочешь?

— Я полагаю, — проговорил Кардинал, — что это дело носит для тебя личный характер. Не хочу ничего спрашивать и ничего знать, чтобы не расстраиваться. Наверняка ты знал кого-то из несчастных убитых девушек и опять затеял акцию отмщения. Я не буду обсуждать твои мотивы, мы в свое время достаточно говорили об этом. Также я полагаю, что если ты найдешь Мастера, то захочешь его убить. Пусть так. Я готов посодействовать тебе исполнить твое намерение. Но взамен я хочу получить целый и невредимый экземпляр «Rubeus vinculum», который, как мы знаем, принадлежит этому старому Некроманту. Если же это по каким-то причинам будет совершенно невозможно, меня устроит порция ассиратума, одна или две. Это все.

Кардинал откинулся на спинку кресла. Гронский молчал. Алина беспокойно заерзала на диване, глядя то на одного, то на другого собеседника, и, видя, что оба хранят молчание, спросила:

— А зачем вам это? Я имею в виду книга или ассиратум?

Кардинал удивленно поднял брови.

— Как это зачем? Даже не знаю, как и ответить на этот вопрос, Алина. Добавить способ приготовления эликсира в свою книгу рецептов вечной молодости, наверное. Ну а если, вопреки ожиданиям, окажется, что манускрипт испорчен или утрачен, то попытаться восстановить способ его изготовления по образцу. Конечно, я знаю, что ваш знакомый Кобот потерпел в этом совершенное фиаско, но, в конце концов, он ведь только хирург, пусть и талантливый, а не ученый-биохимик. Насколько я могу судить, ассиратум действует на генном уровне, осуществляя в организме нечто вроде трансгенной мутации, устраняя заложенную программу старения и смерти. Кобот вряд ли был профессионалом в такой специфической области, а я могу привлечь к делу лучших ученых мира, работающих на самом совершенном оборудовании, так что вероятность успеха будет очень высока.

Алина помотала головой.

— Я это понимаю. Но меня интересовал ответ на другой вопрос: зачем вам вообще нужен этот эликсир?

Кардинал серьезно посмотрел на нее.

— Моя дорогая Алина, — сказал он, — ассиратум — это мощнейший инструмент влияния, орудие, которое при умелом использовании открывает такие возможности, которые вы даже и представить себе не можете. Это ключ к власти в истинном значении этого слова.

— Вот, значит, как, — произнесла Алина. — Как все просто. Власть. Не самая высокая и благородная цель.

Кардинал издал звук, который можно было бы назвать фырканьем, если бы подобное слово могло быть применимо к такому человеку.

— Алина, вы меня огорчаете. Это только в представлении недалеких обывателей власть предстает в образе тирана, восседающего на престоле из черепов и отбирающего у стенающих порабощенных народов еду, женщин и их жалкие жизни. Но власть — это, прежде всего, возможность создавать ключевые события и влиять на их ход. И совершенно не нужно для этого заливать весь мир кровавым эликсиром или создавать транснациональные корпорации по его производству и продаже, что, вероятно, собирался сделать наш недалекий и потому уже окончательно мертвый друг Абдулла. Я вовсе не намерен ничем торговать, организовывать лагеря смерти, что, возможно, могло нарисовать вам воображение, или терзать на улицах девичьи тела. Для того чтобы реализовать ту власть, о которой я говорю, достаточно будет, если ассиратум получат два, может быть три, десятка людей в мире. Только и всего. Ваши мирные сограждане, сидящие в домах перед телевизорами, даже не заметят, как изменился расклад сил на такой высоте, которая недосягаема не только для их глаз, но и для мыслей.

— Три десятка порций ассиратума, насколько я могу судить, это одна человеческая жизнь. Двенадцать жизней в год. Вы уже решили, у кого будете их забирать?

Кардинал поморщился.

— Алина, я вас прошу, оставьте этот пошлый морализаторский пафос, не разочаровывайте меня окончательно. Мне странно слышать это из уст человека, каждый день видящего перед собой десятки нелепо оборвавшихся жизней, чаще всего бессмысленных. А если так хочется занять себя решением нравственных ребусов, то подумайте о том, что уже через… — Кардинал посмотрел на часы, — через семнадцать дней в городе оборвутся двадцать четыре жизни бывших пациентов медицинского центра «Данко», одна из которых — шестнадцатилетняя девочка. Эти люди не знали, что они принимают и из чего делают то лекарство, которое им любезно продавал доктор Кобот. Включите их в свои арифметические расчеты.

Алина промолчала.

— Итак, — Кардинал обратился к Гронскому, — что ты решил, Родион?

Гронский медленно кивнул:

— Мы договорились.

Алина бросила на него быстрый удивленный взгляд.

— У меня есть одно условие, — продолжил он. — Твои люди держатся от меня подальше. Мне не нужна ничья помощь, я хочу все сделать сам. Когда мне понадобятся какие-либо технические средства или оружие, я об этом скажу. С остальным я согласен. Ты получишь манускрипт, или ассиратум, или и то и другое.