Держись от меня подальше - Рида Сукре

— Это тебе. Прощальный подарок. Сегодня день нашего расставания.

— Что? — он прекрасно расслышал, но не поверил.

Он не верил, что я могу поставить точку в наших отношениях. Что я посмею сказать ему «нет». Но в платье цвета свежей крови (от сравнения мимолётно закружилась голова, но я с этим справилась) я ощущала себя воинственно, словно валькирия, идущая в свой последний бой.

— Ты слышал, — слова давались тяжело.

— Что на тебя нашло? — он начинал осознавать, что я не шучу.

— Всё давно к этому шло, — пожала я плечами. — Ты же сам понимаешь, мы не пара.

— Я думал, мы хотим попробовать быть вместе.

— Попробовали — не получилось.

— Всё же было хорошо!

— Может это тебе было хорошо?

Сначала мне было сложно изображать безразличие, но холод рождался из пепла, из чёрной воронки, которую оставил после себя цветок-убийца. Он заполнил мою голову и тело, заставив его одеревенеть и не чувствовать собственных конечностей.

Артём поставил свой подарок на ступени и схватил меня за локти. Я будто не чувствовала тепла его ладоней, и отвечала на автомате колкости, предназначенные меня защитить, я уверенно смотрела ему в глаза, замораживая оттаявшие ледники. Я не была никакой Эльзой, обладающей магией холода, но сейчас его во мне было много.

— Нам было хорошо. Нам! — он контролировал силу, с которой сжимал локти, но голосом совладать не мог. — Это нам было хорошо. Что ты делаешь?

— Нас не существует, пойми. Мне не нужен рядом ненадёжный человек, — каждая фраза попадала в цель, он недовольно морщился. — Как я могу доверять бабнику? Твой удел — фейковая любовь, — вспомнились мне слова бабули. — Ты даже не понимаешь, что такое искренность.

— Это я не понимаю? Как ты смеешь так говорить? И я не бегаю за другими девками.

— А девки были бы рады. Кобель, — выплюнула я ему в лицо.

— Ну, так пойду найду себе суку, — холод в словах был одной температуры с холодом глаз, а руки сжались сильнее, причиняя слабую боль.

— Отпусти меня.

— Больно? — в голос скользнула забота, он ослабил хватку, и я отряхнула локти.

— Противно.

— То есть ты хочешь сказать, что я тебе противен? — он опустился на ступень ниже.

— Именно.

Шер сжимал руки в кулаки, играл мускулами, и со всей дури пнул несчастный пирог, тот разлетелся по ступеням бордовыми пятнами, поверх которых улеглись полетевшие следом за ним белые цветы. Как смешно, что раньше я боялась его в гневе. Тигр в гневе, умора. Он максимум — котёнок, который пытается снискать внимания каждого, но сам при этом шкодит, роняет ёлки, ходит мимо лотка и растаскивает еду по квартире. Такой котёнок может вырасти только в самовлюблённого кота. Хозяева своих котов любят, а вот гости не очень.

— Это из-за твоего соседа, того уголовника? — вспомнил Шер моего неудавшегося жениха.

— Фео?

— Да хоть Финист Ясный Сокол, — он чуть не захлёбывался взыгравшей ревностью, которая отважными пингвинами штурмовала ледники его холодящих глаз. — Что у тебя с ним?

— Да хоть бы и так? — я не планировала ни соглашаться, ни отрицать. — Тебя это не касается.

Самая лучшая ложь — это та, которую ты придумал себе сам. Тёма допустил себе, что я расстаюсь с ним из-за Феоклиста — пожалуйста. Я ведь тоже поверила в то, что сама себе придумала, что Артём мне не врёт. Может мне и правда стоило приглядеться к соседу. В нём хотя бы было постоянство: «украл, выпил, в тюрьму», как говаривали в кино. И он не врал.

— Ты сошла с ума? — вены мужа вздувались, лоб покрылся испариной.

— С тобою сложно не сойти, — я натянула фальшивую сухую улыбку на лицо, презрительно щуря глаза, и это взбесило его ещё сильнее.

— Ты пожалеешь, — я заметила в его глазах стальной блеск. Был ли он зарождающимися слезами, или сталью клинка, которым Шерхан хотел меня покорить, я не узнала — он развернулся и ушёл, бросив мне под ноги плевком: — Режь, шрамы украшают нас. Мне уже ни капли не больно.23

— Просто держись от меня подальше, — сказала я ему в спину.

Всё это время я пыталась ему соответствовать, надевала одежду, в которой чувствовала себя неуютно, пыталась слушать его любимый рэп, и делала всё это подсознательно. Я даже стала допускать в своих мыслях не свойственные мне выражения. Я мечтала нравиться ему всеми способами, на манер школьницы, влюбившейся в первого сорванца школы. Но очень поздно поняла, что была для него очередной игрушкой, которую он заметил лишь от того, что её захотел его брат.

Мне стоило огромных сил выстоять, пока его широкая спина не скрылась из вида, и только тогда я позволила себе рухнуть на ступени. Слёзы сами полились из глаз, горячими дорожками прокладывая путь к шее, и утекали в ложбинку на груди. Руки хватались за раскиданные полевые ромашки. Волосы вывалились из высокого элегантного пучка. Я представляла собой жалкое зрелище.

Он должен почувствовать то же, что и я, повторяла я себе как заведённая. Я хотела отомстить за себя и за Соню, пострадавшую ненароком, искренне полагая, что тогда мне станет легче. Но напротив, стало ещё больнее.

Ведущие наблюдение из тонированной машины агенты в недоумении медленно ехали следом за убегающим парнем. Они стали свидетелями того, как объект А и объект Л разругались в пух и прах, а продолжая слежку докладывали обстановку поверенному руководительницы — агенту ВВ.

— Ну, вы и тупицы, как можно было позволить им разосраться? — он был в гневе, но полевые агенты его ничуть не боялись.

— Надо было влезть между ними и сказать, что нельзя?

— Только попробуйте светануть мордами!

— Давай потише, Барбина подружка, — не следили они за словами. Это раньше они его побаивались, думая, что как протеже мэра и его жены, он на особом положении.

— Ты как меня назвал, быдло огородное?

— Объект А похоже собирается поставить мировой рекорд по бегу, — не обращал водитель внимания и на оскорбления.

— Будет бегать дольше девятисот шести часов? — проявил знания Влад о рекордсменах в беге на длинные дистанции.

Водитель задумался:

— И нам все девяносто шесть часов за ним ездить?

— Если понадобится, — важно отвечал Влад, вернувший статус, всё же он находился дома, а они на задании. — А кто следит за объектом Л?

— Ты.

— Ну, вы капец просто. У меня выходной, и вообще я умер.

— Хорошо, сейчас позвоню боссу.

— Хорошо, я сам ею займусь, ленивцы, — недовольство снова возросло до невероятных размеров, надулось воздушным шаром и норовило паром пойти из ушей.

«Бараны,» — пробурчал он после того, как сбросил звонок.