Держись от меня подальше - Рида Сукре

назад. Миг — и её нет на его балконе. Говорила, что не уйдёт, а ушла. Женщины очень противоречивы.

Он бросился к перилам, посмотреть, а вдруг она пошутила, договорилась с Егором, спрыгнула, а сама сейчас висит, держась кончиками пальцев за выступы, она же занималась скалолазанием, и вроде была неплохим альпинистом. Но предательские фантазии испустили дух, стоило ему перекинуться через перила, и увидеть с высоты своего небоскрёба маленькую распластавшуюся фигурку.

Оливер даже не думал, кому позвонить, автоматом набрал Артёма и сказал всего два слова: «Помоги мне». Брат никогда не подводил, он помог и в этот раз, примчавшись в течение суток.

Агентство тогда хорошо сработало — любая информация, по случайности просочившаяся в сеть, была мигом извлечена и пресечена,

Беззаботная жизнь Оливера во второй раз разделилась на до и после. Но теперь это выглядело как «до-последо-после». Именно так он и назвал свой самый сильный альбом, написанный в этот период времени. Когда его спасала лишь музыка, и он мог не появляться дома днями, ночуя в студии. И съехал из той квартиры, предпочтя шикарной квартире в пентхаусе огороженную забором и напичканную камерами по периметру виллу в элитном районе города.

46

— А меня ты спасти не хочешь? — искреннее отчаяние в голосе и блеснувшие в глазах слёзы, видимо, давно просившиеся на волю, не могли оставить меня равнодушной, и я держалась изо всех сил.

Этот крутой мачо плачет?

И я бы расплакалась, наплевав с высокой колокольни на свой макияж. Зачем только накрасилась? Хотела утереть ему нос. Или окунуть его лицом в пирог, который встал бы комом любому, кто рискнул его съесть. Хотел пирог? На — жри.

Я кинула его Артёму под ноги.

И резко проснулась.

Видимо, сказалось нервное перенапряжение и бессонная ночь у духовки. Какая же я дура — хотела угодить этому лжецу. Он ведь сказал о Соне: «Между нами не было ничего серьёзного», и я не прочла скрытый смысл. Даже не подумала. «Мы будем говорить только правду». Наивная. Глаза наполнились слезами.

Я взяла в руки телефон и только сильнее стала злиться, пришло несколько сообщений от Шера, бессмысленных и переполненных романтичными стикерами. Я читала их на автомате, но не отвечала.

Нашла номер Сони, она подняла не сразу:

— Что случилось?

— А должно было? — поинтересовалась я сухим тоном, представляя, как они с ним хихикали, обманывая меня.

— Ну, звонишь ты мне… дай-ка подумать, никогда?

Я усмехнулась.

— Да, обычно не за чем. А сейчас есть что спросить. Расскажи о себе и Артёме, — повисла пауза. — Язык проглотила? Отвечай мне, — настаивала я довольно резко, но не могла контролировать свой тон.

— Мне нечего рассказать. Что было, то в прошлом.

— Расскажи, что было в прошлом.

— Он может и задница, Лен, — проникновенно затянула она. — Но он тебя вроде как любит.

— Ты его в прошлый раз бэушным назвала. Ты имела в виду, что пользовалась им сама?

— Блин, ты вообще слышишь себя? — возмутилась сестра. — Это он всеми пользуется.

— Так он пользовался тобой?

Я не знаю, как объяснить, что на меня нашло, но я как робот выдавала фразы и внимательно слушала ответы, пытаясь сложить пазл в одну картину.

— Все в этом мире друг другом пользуются, — процедила она. — Но если ты о том, было ли между нами что-то, то какое-то я время я считала, что была в него влюблена. И да, у нас были отношения. Но в них влезла ты и всё разрушила. Легче стало?

Не стало.

— А Оливер?

— Он тут вообще не причём.

— Ты обманывала его?

— Повторяю для глухих: все мы друг другом пользуемся.

— По-твоему, я увела у тебя Артёма?

— Считай, я сама его тебе отдала.

— Прости меня, я не знала.

— Это уже не важно, забирай его себе.

— Мне не нужны твои подачки.

— А раньше не вякала и знаешь, что? Идите вы оба.

Она скинула звонок, а я осталась сидеть, прижимая к уху смартфон, из которого слышались короткие гудки.

Соня считала, что я увела у неё парня. Какой же я должна быть мразью в её глазах. Немудрено, что она меня ненавидела. Я сама себя ненавидела. Это ужасное чувство. Оно рождалось новым витком на месте, где экзотический цветок презрения, притворяющийся чахнущим, тайно подпитывался распускающимся вместо него цветком любви и надежды, пышущим утренней свежестью и полнящимся утоляющим свирепую жажду нектаром. Набрав силу, он раскрыл свою истинную сущность — зубастого хищника, и проглотил неосторожно расцветшего слишком близко к нему глупого цветка любви вместе с колибри, так и не успевшего вылететь. Теперь колибри отчаянно бился изнутри о стенки, чувствуя, что жить ему осталось недолго — цветок жевал тщательно, и самоуничтожился, воспылав коротким испепеляющим пламенем.

Я понял, что должна сделать и решила, сейчас или никогда — откладывать нелепо. И написала сообщение Артёму о том, что хочу встретиться для разговора. Он будто держал телефон в руках, ответил быстро. Я назвала местом встречи ДК, пусть всё закончится там, где и началось.

Ровно в два часа дня я ждала его под жарким июльским солнцем на ступенях у входа в дом культуры. Увидев меня его лицо озарила счастливая улыбка, и он был безумно красив в этот момент, что у меня защемило в груди. Артём припустил ко мне вприпрыжку, махая букетом из огромных ромашек, а я держала в руках злосчастный пирог и старалась изо всех сил не плакать. Макияж был отличным этому пособником.

Я стояла напротив него и удивлялась, как он смеет смотреть мне в глаза. Как смеет улыбаться и тянуться за поцелуем. Я отвернулась, подставив холодную щёку. Он непонимающе скользнул по моей скуле горячими губами. И удивлённо замер на ступеньке ниже.

Как и во сне, я была восхитительно одета — Леся дала мне красное платье-футляр с открытыми плечами, волосы забраны в аккуратную причёску, накрашена не броско, но привлекательно, на ногах те cамые убийцы-каблуки, подаренные щедрой подругой. Это будто была и не я. Но я чувствовала, что приди сюда обычная Лена, она не справится.

— Всё хорошо? — нахмурился он моему нетипичному поведению. — Ты очень красивая сегодня.

— А вчера была не очень? — вскинула я бровь, тон мой был холоднее стали.

— Ты каждый день красивая, но сегодня особенно. У нас сегодня какая-то дата, и я пропустил? — он стал считать на пальцах, но числа в красивые даты не складывались. — Блин, давай, колись, малышка.

Он потянулся ко мне руками в желании обнять, я всучила ему в руки пирог. Ромашки