Космическая шкатулка Ирис - Лариса Кольцова

говорило о его мужественной силе. Прямой крупный нос и чувственные властные губы заворожили её окончательно. Она не сводила глаз с его лица, почти осязая на расстоянии его фактуру, его невозможное реальное наличие. Он не был сном. Надменно и сухо он предложил ей последовать за собою, где покажет ей свой дом и объяснит свою затею с оформлением интерьера. Но глаза сухими и надменными вовсе не были, в отличие от его выверенных фраз. Он мерцал затаённым мужским любопытством к златолицей женщине, быстро и привычно оценивая достоинства её фигуры с целью, которая не была тайной для Лоты. Она даже ослабела под таким вот зрительным его натиском, поскольку сразу ощутила, как долго ей не хватало того, чего и хотел этот человек помимо её искусства художницы-мастерицы по шёлковой вышивке в сочетании с росписью. Она быстро очнулась и весьма легко и непринуждённо стала обсуждать с ним то, какие краски и какие нити он желает использовать. Какие рисунки его порадуют? Их доставят к нему рабочие салона. Шёлк он приобрёл сам. Профессиональный рабочий язык Лота выучила уже в совершенстве. Язык, на котором выражают чувства здешние жители, она мечтала выучить при возникновении такого мужчины, с которым любовная лексика войдёт в её сознание сама собой, как сам он в её тело. И вот такой мужчина перед нею стоял. Одет он был великолепно, ярко. Шею держал гордо и прямо, что наводило её на понимание, что он не простой горожанин, каких вокруг полно.

– Твоё имя? – спросил он повелительно, что тоже говорило о его привычке властвовать над людьми.

– Лотос, распространяющая аромат на всю округу, – как смогла она перевела своё имя на язык белых людей.

– Слишком уж длинное имя, – сказал он. – Я буду звать тебя Арома. Ты согласна? На время, чтобы было проще к тебе обращаться. Чем быстрее сделаешь свою работу, тем быстрее забудешь о данной кличке.

– А как зовут тебя, почтенный человек? – Лота склонила свою головку, показав человеку свою большую драгоценную серебряную ящерицу-заколку. Та была подарена ей щедрым Радославом. Заколка поднимала её легкие чёрные волосы кверху, открывая гибкую тонкую шейку, припорошенную золотистым пигментом. За год жизни тут кожа успела слегка и выцвести. У тех, кто жил тут годами, она постепенно белела, так что и не всегда можно было различить местных жителей от прибывших издалека.

– У меня два имени. Выбирай любое, какое тебе проще произносить. Кипарис и Капа. Я маг в Храме Ночной Звезды. Здесь у меня для редкого личного отдыха есть собственный этаж, в котором я и хочу обустроить себе спальню по последней моде.

– Капа, – заворожено повторила Лота, – Капа – рис. Как угодно вам, господин, чтобы я вас называла?

– Зови Капой. Чего тебе язык свой иноземный ломать, – ответил он с многообещающей улыбкой.

Войдя в дом мага Капы, Лота уже не вернулась в свой салон обратно. Туда после месяца работы Лоты в его дому, вернее на его персональном этаже, был послан посланец с документом от мага. Девица «Лотос, распространяющая свой аромат на всю округу», регистрационный номер такой-то, перешла для работы по обслуживанию нужд КСОРа – Координационного Совета объединённых религий континента.

Капа же просто её не отпустил. Он сам сопроводил её в походе за заветным сундучком, сам тащил его, прислушиваясь к тому, как в его плотно-кожаном чреве погромыхивают крошечные слитки, заработанные трудами Лоты. Он сам предоставил ей место для его хранения у себя в доме. И она ничуть не боялась того, что он ограбит её. Она никому и никогда ещё так не доверяла. Она уже знала, что он не только ничего не присвоит, а наоборот, пополнит этот самый сундучок новыми слитками. Поскольку он был богат, он был образован, он был невероятно привлекателен и молод. Он сам по себе был сокровище, только сокровище большое.

Он стал её любовником, её господином, её удачей и её невероятной телесной радостью. Для самого же Капы бывшая Лота и нынешняя Арома стала таким же невероятным открытием в сфере чувственных радостей, женской изобретательности в любовном искусстве, послушании и кротости, личной опрятности и трудолюбии в бытовом сожительстве с нею. Это была женщина – золотая мечта Капы. Вынужденно расставаясь с нею, он сильно скучал, и уже через пару суток испытывал желание прикасаться к её золотой коже. Улавливать своими жёсткими губами её ответные и неподдельные страстные вздохи, ощущать её телесную гибкость, её телесный аромат и неиссякаемость её любовного изобретательства, существующего лишь ради усиления его счастья. Усиление ощущений, казавшееся уже потолком возможного, каждый раз поднималось ещё выше. Капа начисто забыл о Вешней Вербе, и даже об Иве вспоминал редко. Он впервые за свою жизнь, как ему казалось, полюбил по-настоящему зрело, глубоко и надолго. Может, и навечно. В его восприятии насыщенная чувственность была неотрывна от любви. Без секса для Капы любовь к женщине была, если и не мертва, то как бы парализованной, не имеющей способности к активным действиям и телодвижениям. Муки такой вот неполноценной любви к Иве, были ему уже не нужны. Арома дала ему впервые такое понимание собственной мужественности и неотразимости, такое домашнее служение как реальному божеству, предупреждая малейшее его желание, что заменила ему всех существующих в мире женщин. Он даже о матери вспоминал только по служебной надобности, или когда она сама к нему заявлялась, недовольная, что он редко её навещает.

Сама же Арома на первых порах присматривалась, прислушивалась, принюхивалась к новым жизненным обстоятельствам. Она вовсе не рассталась с мечтою вернуться на свою Родину, но богатой и с немыслимой пока возможностью купить большой дом. Конечно, было бы идеально, если бы и Капа – белый мужчина с большим мужским достоинством, которое никогда у него не уставало, обитал бы с нею рядом. Как Андор с Лотос Рассвета. Андор и Лотос Рассвета были для неё образцом и возможным пределом человеческого счастья. Арома понимала, что лучшего мужчины, чем Капа, ей уже не найти. Но сколько лет надо потратить, чтобы скопить недостающие «много ню», чтобы перебравшись через океан смерти попасть на родной материк счастливой жизни? Она была уверена, что удача позволит ей себя оседлать, как позволил Капа, только мнящий себя её господином, тогда как был полностью в её власти. Только пока Арома не знала, как это произойдёт.

Работа Лоты над упрочением захваченных позиций

Местная жизнь вовсе не казалась Ароме пределом мечтаний. Даже на просторном Капином этаже она скучала по родной природе, по цветам, водопадам и птицам. Она скучала по яркому