Муос: Чистилище - Захар Петров

Она вела отряд только ей известными переходами, и партизаны были уверены, что они идут к своим. И всё же их недовольный бубнёж звучал всё громче. Их возмущало то, что они не начали заведомо выигрышный бой, заменив его позорным братанием с врагом, и то, что фактически они не выполнили задание, не наделав дел внутри Улья, и то, что они несут сейчас непонятный груз сомнительной ценности вместо того, чтобы оставаться в Улье и продолжать наводить страх на его обитателей. Саха и Паха скрипели зубами, но не вступали в препирательство с агрессивным большинством их отряда, посмевшим оспорить команды их командира. Хотя и сами они не понимали Вериных действий и замыслов. Дойдя до развилки, расположенной довольно близко к Резервации, но не настолько, чтобы несведущему можно было догадаться о близости этого поселения, Вера остановилась:

— Всё, партизаны, оставляйте груз. Вам туда, через минут двадцать ходу по прямой уткнётесь в лестницу и подниметесь на два уровня выше. Там будет коридор, примыкающий к Автозаводской линии. Выйдите как раз недалеко от Пролетарской.

Партизаны удивлённо уставились на Веру.

— Так надо, мужики. Пока я — ваш командир, и это мой приказ. Мы сделали самое важное — уничтожили лаборатории, в которых готовилась смерть для всех нас. Вы же не хотели бы, чтобы вы и ваши близкие стали такими, как те люди, которых профессор держала за стеклом? И ещё, мы забрали очень важный груз… Вряд ли вы поймёте сейчас, просто поверьте, что этот груз, быть может, последняя надежда Муоса. А Батуре передайте мои слова, запомните и передайте: «Дева-Воин больше никого убивать не будет и в бой никого не поведёт».

Видя нерешительность на лицах партизан, Вера добавила:

— Скоро будет очень страшно, и страшно будет везде. Пока есть время, вернитесь к своим семьям, побудьте с ними и постарайтесь выжить сами и сохранить тех, кого любите. Постарайтесь не впасть в то безумие, которое охватит всех вокруг вас. Если получится, не убивайте больше никого. И да хранит вас Бог!

Тихие и странные слова этой ослабевшей молодой женщины с измученным лицом выдавили из партизан желание ей противиться. Несмотря на их недовольство и непонимание её приказов, не подчиниться ей они не могли. Потом, быть может, они будут корить себя за эту слабость, но сейчас семеро партизан, не попрощавшись, ушли в сторону Пролетарской. Пройдёт немного времени, и они с головой окунутся в ужас уже начавшегося Краха. Тогда они вспомнят эти слова и, быть может, постараются следовать им.

XIV. Резервация

1

Первым шагом Республики к грядущему нацизму было создание Резервации — охраняемой зоны для мавров. Сравнительно близко расположенные друг к другу подвальные бомбоубежища трёх многоэтажек стали новым домом для резервантов — всех их выселили из добротных бункеров прекратившего существование Мавританского Королевства.

— Ну надо же! Нет, ну надо же! Как ты это сделала?

Вера от всей души смеялась, глядя на Вячеслава, который, словно ребёнок, получивший восхитительную механическую игрушку, принцип действия которой не понимает, опускал и подымал книгу в тазик с водой. Он даже пробовал листать книгу под водой, но стоило книгу достать из тазика — и капли скатывались со страниц, оставляя их сухими.

Вера ещё несколько минут наслаждалась недоумением на лице Вячеслава, а потом села рядом с ним на лежак, прижалась и скучным тоном сообщила:

— Дорогой ты мой всё знающий учёный. Это — парафиновая пропитка. Каждый экземпляр «Начал» мы будем обрабатывать ею. Она не только защищает страницы и их содержимое от влаги, но и делает целлюлозу совершенно невкусной и даже несъедобной для грызунов, грибков и бактерий. Кроме того, в пропитку добавлены кое-какие огнестойкие вещества, из-за чего книга плохо горит и уж точно непригодна для распалки костров. А именно на эти цели сейчас идёт большинство книг в Муосе.

Вячеслав от Вериных слов стал серьёзным. Его совсем не радовало то, что его прогнозы сбылись, и труд его жизни действительно может оказаться востребованным в будущем. Он бы отдал всё, что угодно, чтобы это было не так, — даже согласился бы быть глупым скептиком, осмеянным окружающими; он бы даже вернулся обратно на каторгу, лишь бы только всё, что сейчас творилось вокруг, не было правдой.

Информация о том, что происходит за пределами Резервации, была очень скудной. Последний раз торговцы от Резервации пытались попасть в Улей несколько месяцев назад, но вернулись, потому что торговать там было уже не с кем. Партизаны и восточенцы, на время объединившись, всё-таки прорвались в Улей и устроили там кровавую бойню. Когда-то разработанные в Улье стенобитные механизмы, захваченные повстанцами, теперь использовались для того, чтобы прорваться в бункера Улья. Безумие восставших дошло до предела: они убивали врачей в Госпитале, учёных в медицинских и агротехнических лабораториях; прорвались на геотермальную станцию и перебили всех энергетиков, разбили рассчитанные на столетия бесперебойной работы электронные устройства станции. Улей погрузился во мрак, подземные оранжереи освещать было нечем. Некоторые бункера, массивные двери которых открывались электромоторами, оказались запечатанными, и оставшиеся внутри них люди были обречены на медленную смерть во мраке от голода или удушья.

А потом кто-то из следователей, продолжавших служить умершему закону умершего государства, казнил Батуру. Командиры Батуры, не отличаясь идеализмом своего вождя, начали делить власть, и партизаны стали драться с партизанами прямо в Улье. Этим воспользовались восточенцы, нанеся удар своим временным союзникам в спину, пройдя кровавым рейдом по партизанским поселением, убивая, грабя и насилуя оставшихся без защиты женщин, детей и стариков. Остатки АСМ, лишившись руководства, превратились в банды вооружённых убийц и грабителей, и теперь слоняясь по Муосу, нападали на случайных путников и даже целые поселения. Колонии чистильщиков стали увеличиваться, набирая силу, — теперь Муос и вправду был похож на чистилище, и многим казались убедительными доводы чистильщиков о том, что Богу угодно очистить Муос от людей.

Из-за гражданской войны, охватившей весь Муос, весной не были засажены картофельные поля на Поверхности, — все были заняты войной или спасались от войны, и заниматься земледелием было некогда. К зиме те, кому повезло, доедали запасы из разворованных продовольственных складов Улья. Но уже начинался голод, какого ещё в Муосе не было никогда. Полуживые голодные люди из одного поселения шли убивать таких же голодных и полуживых людей в другом; удостоверившись, что у поверженных есть нечего, они шли дальше…

По сравнению с тем, что творилось в Муосе, Резервация казалась спокойным уголком. Очень вовремя Вера привела в Резервацию Саху и Паху. Они активно занялись обороной поселения, а именно военной подготовкой мавров. Уже скоро им это понадобилось — один из отрядов бывших асмейцев пытался прорваться в Резервацию, но благодаря братьям и неплохо ими подготовленной дружины, все нападавшие были уничтожены. После поселение атаковали восточенцы, чистильщики и ещё несколько агрессивных банд, происхождение которых определить было сложно. Нападавшие были всё меньше похожи на людей: грязные, оборванные, волосатые, злые — они всё больше походили на диких зверей. Несмотря на то, что все нападения успешно отражались, они не проходили бесследно для Резервации — несколько мужчин погибли, и лазарет Джессики был постоянно полон ранеными.

Резервация в числе немногих поселений всё же высадила весной картофель на поле. Но начавшийся уже летом голод выдавливал людей на Поверхность в поисках съедобных растений и животных. Перспектива умереть от радиоактивного заражения уже не пугала людей, потому что радиация была незаметной и последствия от неё обычно наступали в будущем; а голод мучал уже сейчас и грозил убить в ближайшие часы. Повторялась ситуация с лесниками, которые когда-то воровали урожай у Партизанцев. Только это было одно племя, которое можно было выследить и уничтожить. Сейчас же отовсюду могли прийти бродяги, в противорадиационных костюмах и даже без них; могли появиться ночью и днём, организованным вооружённым отрядом и одичавшей толпой. Возможности организовать круглосуточную охрану поля у Резервации не было — два десятка противорадиационных костюмов давно уже пора было менять, так как они прохудились и пропитались радиацией настолько, что скоро сами станут источником заражения, а их замена на ближайшие годы не предвиделась. Поэтому недоеденные ворами остатки мелкого картофеля были убраны уже в середине лета. Единственным возобновляемым источником пропитания оставалась небольшая оранжерейка, работающая от двух ветряков, да слизни в окрестностях поселения, выходить на сбор которых становилось всё опасней.