Восстание на Боспоре - Виталий Полупуднев

У него было такое чувство, словно в грудь ему вошла стрела и он не может вынуть ее.

– Гм… – продолжал он говорить сам с собою, расставив широкие ладони, – я умру от меча Фарзоя. Нет, бродяга, ты не прав! Я еще буду править всей Скифией!

Вошел воин и сказал, что перед воротами города стоит Фарзой, верхом на коне и в полном вооружении, и вызывает на поединок сразу обоих князей – его и Гориопифа. Дуланак не смог проглотить вино и выплюнул его на пол, пораженный таким совпадением. Через час он встретился с Гориопифом в кругу советников. Последние осуждали дерзость самонадеянного Фарзоя и считали возможным отклонить вызов.

– Следует выслать кого-то за себя, – выдал свое малодушие Дуланак, – негоже старшим князьям мериться оружием и силой с младшим. Да еще с бывшим рабом.

– Тьфу ты! – изумлялся Гориопиф. – Он что, этот мальчишка, пьян или сбесился? Да мы вдвоем его, как котенка, в суму посадим и в город привезем!.. Но я тоже думаю – лучше выслать кого-то за нас. Пусть сразится с младшими.

– Нет, – возразили некоторые, подумав, – сражаться с подставными воинами Фарзой откажется. Тогда начнется штурм. Он – глава всего войска, выше его в противном лагере нет. У нас – старших двое. По обычаю – он имеет право на поединок. Если же вы оба откажетесь от божьего суда, все увидят, что боги за него, что вы не уверены в себе, боитесь. И народ валом повалит к Фарзою.

Поединок был предрешен. Оба князя пошли надевать доспехи и вооружаться. Фарзой проезжался на сером в яблоках коне перед воротами города, подкидывая высоко и ловя сильной рукой копье. Войско награждало смелого витязя зычными криками, от которых у защитников города западала на сердце тревога.

Князем восхищались друзья и враги.

6

Табана хотела увидеться с Фарзоем перед поединком, но он не допустил ее к себе.

– После боя! – кратко ответил он Пифодору.

Княгиня в волнении вышла из своего шатра и приказала тут же на походном алтаре, «палице Геракла», заимствованном у греков, разжечь огонь и приготовиться к жертвоприношению.

Она вместе с тысячами воинов приготовилась смотреть на неравный бой между Фарзоем и сильномогучими богатырями Скифии.

Все замерли, когда распахнулись ворота и выехали оба князя с блестящей свитой оруженосцев. Это не противоречило правилам поединков. Свита выстроилась невдалеке от ворот, а князья стали выезжать навстречу Фарзою. Дуланак на золотистом белогривом коне казался сказочным витязем. Он был одет в сверкающую панцирную рубашку, опоясанную золотым поясом. У пояса – акинак, прихваченный ремнем к ноге, чтобы не болтался при скачке. В руке два дротика и копье с ременной петлей. У седла боевая секира, на локте левой руки щит. Всадник казался выше обычного благодаря высокому султану, развевающемуся на бронзовом шлеме.

Гориопиф был одет в чешуйчатый панцирь с пластинками и греческий литой шлем, имеющий прорези для глаз. Его вороной жеребец рвался вперед, звеня и сверкая золотыми колокольцами и налобником.

Оба всадника выглядели очень красиво и в то же время грозно. Гориопиф размахивал блестящим сарматским мечом, грозя Фарзою смертью.

Молодой князь казался бедным по сравнению с этими пышными всадниками, но его гибкая кольчуга не стесняла движений, копье было легким и длинным, а сарматский меч не уступал по длине мечу Гориопифа. Круглый щит сверкал позолотой.

Обе стороны стали одна против другой, обнажив оружие. Потом сразу подняли лошадей в галоп и стали быстро съезжаться.

Табана зажмурилась в страшный миг. Да ее ушей донеслись лязгающий звук удара, треск, чье-то глухое падение и стон. В страхе открыв глаза, она увидела, что Дуланак вместе с конем рухнул на землю, рядом торчит копье, вонзившееся в сухую почву. Фарзой и Гориопиф, подняв коней на дыбы, хлещут один другого мечами. Гомон и крики тысячного войска выдавали всеобщее возбуждение. Все видели, как в начале схватки Дуланак копьем пробил щит Фарзоя, стальной наконечник вонзился в левую руку молодого князя. Но последний выдернул конец вражеского копья и грудью своего коня повалил Дуланака на землю. Теперь раненый Фарзой рубился с Гориопифом, владея лишь одной рукой. Вот они уже мчатся бок о бок, обнявшись, словно братья. Не поймешь, что делают они. Но тяжеловесный Гориопиф гнет под себя раненого противника, и оба валятся с седел на землю.

– Гориопифу слава! – доносится нестройный вопль со стен города.

– Победил старый князь!.. Папай! Папай!..

Танай, Пифодор, Мирак и многие князья и воины хлестнули своих коней плетями и галопом поскакали к месту битвы. Воины, размахивая арканами, ловили княжеских лошадей. Ропот и смущение прошли как туча по рядам Фарзоева войска. Получалось, что Гориопиф – победитель. Все видели, что он оказался наверху и поверг Фарзоя на землю, хотя и сам рухнул вместе с ним.

Первым подскакал к месту боя Танай, за ним какой-то усатый военачальник из свиты князей. Оба спрыгнули с седел.

– Видишь, – указал Танаю нагайкой усатый, – победил наш князь! Он наверху!

– А почему у него из спины меч торчит?

Танай схватил руку Гориопифа и с трудом перевернул его тело. Князь был мертв. Меч Фарзоя насквозь пронзил его грудь.

– Оба мертвы! – вскричал военачальник. – А Дуланак – жив! Опять наша взяла!

– Подожди, не раскрывай рта! – вскричал Пифодор, сойдя с коня. – Наш князь тоже жив!

Оглушенный Фарзой открыл глаза. Он был залит кровью Гориопифа.

– Вставай, князь! – сказал ему Пифодор. – Вставай, ты победил!

Его подняли с трудом. Левая рука его висела беспомощно. Он смотрел непонимающим взором. Пифодор кричал ему, как глухому:

– Ты победил!.. – И, обратившись к войску, добавил во весь голос: – Наш князь жив и невредим! Сейчас он добьет Дуланака, и дело сделано!

Сторонники князей кинулись к Дуланаку, но тот лежал со сломанной ногой, весь помятый. Он стонал и плевал кровью.

Когда подвели под руки Фарзоя, то стало очевидно, что ни тот, ни другой боец не в состоянии продолжать поединок. Однако Пифодор не унимался:

– Князь Фарзой! Решай судьбу Скифии! Бери клинок в руки, дерись! – И совал в правую руку Фарзоя меч.

Тот не понимал, о чем ему говорят, и валился с ног.

– Великий князь, – в свою очередь тормошил Дуланака усатый военачальник, – Гориопифа уже нет! Ты один остался на всю Скифию! Враг твой слаб и без памяти! Добей его!

Но Дуланак опустил голову на грудь и с трудом проговорил:

– Я побежден, я пленник Фарзоя.

– Ты с ума сошел, князь Дуланак! – в досаде топнул ногой усатый. – Пойми, Гориопиф мертв, а Фарзой на ногах не стоит! Ударь его по черепу топором один раз, и боги даруют нам победу!

Но Дуланак мотал головой, по его щекам текли слезы. Безжалостный сатрап, которого не могли растрогать никакие страдания и слезы людей, сейчас сам плакал, как маленький ребенок.

Военачальник окинул глазами войско Фарзоя, что горело огнем боевой страсти и ждало лишь сигнала к штурму. Сообразил, что штурм будет означать смерть для всех людей Гориопифа и Дуланака. Сдача на милость победителя ничего не изменит в этой страшной судьбе. «Ястребы», оргокенцы, все любители помахать мечом, что выстроились в степи, ненавидят князей-правителей и не остановятся ни перед чем. Один выход – объявить результат поединка ничейным, запереться в городе, провозгласить Дуланака старшим князем и просить помощи у Диофанта. Это лучше, чем умирать.

И неожиданно для Таная и Пифодора, пытавшихся помочь князю Фарзою, по знаку усатого военачальника два дюжих воина подхватили Дуланака и с трудом втащили в седло. Военачальник и воины тоже вскочили на коней и во весь дух помчались прочь.

Танай обернулся, услышав топот, и понял, что они упустили добычу. Дуланаковцы во весь опор скакали к воротам города, увозя в седле Дуланака, хотя и раненого, но живого.

– Задержать! Задержать! – вскричал Танай, ловя повод своей лошади.

Началась погоня. «Ястребы» и все конное войско не смогли устоять на месте, степь загрохотала, и вся масса полудиких всадников ринулась к городским воротам.

Усатый военачальник и сопровождающие Дуланака оруженосцы влетели в город словно на крыльях с криками:

– Победа!.. Наша взяла!.. Наш князь победил с помощью богов!.. Закрывай ворота!.. На стены, сейчас штурм будет!..

Створки ворот заскрипели. Стоявшие на стенах, увидев страшную пыль, поднятую тысячеконным войском, оробели. Они не могли разобраться, кто победил в поединке. Чья взяла, за кого боги – не ясно.

Какой-то человек с лицом, обезображенным зияющими ранами, кричал хрипло, поддерживаемый товарищами:

– Открывай ворота законному князю Фарзою! Он друг и родня Палаку! Боги за него – он победил в поединке! Он не пустит иноземца Диофанта в Скифию, а Дуланак продаст нас завтра же!

Это был Алмагир. Он воспользовался суматохой и бежал из застенка с помощью десятка друзей, готовых драться на стороне Фарзоя.