Бремя императора - Иар Эльтеррус

– Может, тебе ванну принять? – спросил его величество. – Да и переодеться не помешает, эта хламида совсем не к лицу красивой девушке.

– Красивой?! – не выдержала Кара. – Где вы видите красоту?! Я и не женщина даже, а так, нечто!

Его величество что, издевается? Зачем? И так ведь тошно, страшно вспомнить как выглядит когда-то действительно красивая девушка. Ее затрясло при воспоминании о пытках, о боли, терзающей тело изо дня в день. Но самым страшным была даже не физическая боль, а отчаяние, мертвенное, убивающее душу отчаяние. И ужас, не передаваемый словами. Поначалу она просто не понимала, не верила, что кто-то способен так страшно издеваться над живым человеком, которому больно. Поверила. Убедили. Очень действенным способом убедили. Первые месяцы Кара кричала, плакала, умоляла. Никто не пожалел пятнадцатилетнюю домашнюю девочку, палачи только хохотали над ее слезами и ее отчаяньем. А потом что-то произошло, что-то изменилось в душе, из ниоткуда возникла холодная, жестокая гордость, понимание, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях, и девушка замолчала. Как только над ней ни измывались, но Кара продолжала молчать, с ненавистью и презрением смотря на нелюдь. Изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год. Палачи злобно материли «проклятую диппатову породу», пытались сломать девушку, прилагая к тому все усилия, но не преуспели. Она выносила самые страшные пытки, не издав ни звука, не раз готова была откусить себе язык, чтобы только не предать саму себя, закричав. Не понадобилось, сумела сдержаться.

Маран внимательно смотрел в глаза этому несчастному, искалеченному, но не сломленному существу, и понимал, что перед ним нечто особенное. Понимал, что эта девочка, которой нет еще и двадцати, вынесла такое, что вынесет мало какой мужчина. И… Нет, не может того быть. Однако вскоре император понял, что правильно понял – Кара выносила самые страшные пытки молча. Его величество встал и низко поклонился ей.

– Прости нас всех, девочка… – негромко сказал он. – Прости за то, что не сумели защитить.

– За что мне вас прощать, ваше величество? – безразлично спросила она. – Вы здесь не причем.

Император протянул вперед руку и вызвал диагностическое заклятие. Пальцы засветились мягким серым светом. Несколько минут прошло в молчании, а затем заклятие вернулось. Марану показалось, что его ударили под дых, когда он все понял.

– Единый, что они с тобой сотворили! – простонал он, закусив губу.

– Ваше величество! – вскинулась Кара. – Умоляю вас, молчите! Пусть никто этого не узнает!

– А отец?

– Вы считаете, он выдержит это знание? Не сойдет с ума? Я не уверена. Лучше не надо.

– Хорошо, – кивнул Маран. – Никто и ничего от меня не узнает, даю тебе в том слово императора.

– Спасибо…

– Надо позвать Диппата.

– Твое величество! – вышла из своего угла Жрица. – Подожди немного. Это она.

Она повернулась к безучастной Каре, поклонилась и сказала:

– Рада видеть тебя, Беспалая! Здравствуй, сестра!

– Беспалая? – резко повернулся к Ле император. – Ты уверена?

– Как в том, что меня зовут Л'эт. Именно ее я видела во сне, эти трехпалые руки ни с чем не спутаешь.

– Я должен был сам догадаться, – в голосе Марана звучала досада. – Я должен был догадаться!

– О чем? – растерялась Кара, непонимающе смотря то на странную женщину со смуглой кожей, раскосыми синими глазами и золотыми волосами, то на императора.

– Есть одно древнее пророчество, – тяжело вздохнул его величество. – там говорится и о тебе, в числе прочих. Ты должна сыграть свою роль. Судя по всему, от вас будет зависеть будущее империи. Потому сразу хочу спросить тебя об одной вещи.

– Какой?

– Согласна ли ты принять ученичество у горного мастера?

– Я намеревалась просить вас об этом, как о милости, а вы сами предлагаете, – криво усмехнулась Кара. – Конечно, согласна. Это мой единственный шанс отплатить палачам. Больше мне не ради чего жить.

– Не стоит жить ради мести, девочка, – вздохнул император. – Ох, не стоит. Хорошо, ты отомстишь. А что потом? Останешься в пустоте, без смысла жизни, без веры и любви? В этом ничего хорошего нет, поверь мне, знаю по собственному опыту. У тебя найдутся куда более достойные цели, чем месть.

– Карвен нужно уничтожить, – безразлично ответила она.

– Здесь я с тобой согласен. Достаточно мы терпели их преступления. Хватит.

– Твое величество, – снова заговорила Ле. – У нас с Беспалой должен быть один наставник. Иначе нельзя, я не знаю, как объяснить эту уверенность, но…

– Не можешь, значит не надо, – поднял руку император. – Достаточно того, что эта уверенность есть. Ты жрица Астаг, посвященная по всем правилам, насколько я знаю. Еще Элиан писал, что вашим предчувствиям стоит доверять. Зря ваши старшие не захотели принять покровительство Завоевателя и покинули империю. Ох, зря…

– Не мне о том судить, – скользнула по губам жрицы понимающая улыбка. – Я многое не успела узнать, учителей убили у меня на глазах, книги сожгли, а храм разрушили.

– Да, это все лирика, ты права, – согласился император, поворачиваясь к рыжему скомороху. – Санти, возьмешь девочку?

– А куда я денусь, твое величество? – тяжело вздохнул тот. – Надо, значит, надо. Только ей сперва целителям показаться стоит.

– Может, и не понадобится, – задумчиво хмыкнул Маран. – Забыл, что во время инициации Энета произошло?

– Все раны мгновенно зажили, – покивал Санти. – Думаешь, и сейчас так случится?

– Не знаю, у Энета раны были свежими, кто знает, как поведут себя старые шрамы. Может, рассосутся, а может, останутся. Увидим.

Рыжий вздохнул и подошел к Каре, стараясь не обращать внимания на отвратительный запах, идущий от девушки. От него, проведи он несколько лет в подземной камере, пахло бы ничуть не лучше. Внимательно посмотрел в мертвые, черные глаза. Да, вынесла бедная столько, что ужас просто. Закрыта на все замки, как к ней и пробиться-то? А ведь именно он наставником будет, значит, обязан пробиться, обязан понять, обязан научить девушку доверию. Хотя бы к своим.

– Пойдешь ко мне в ученицы? – негромко спросил он.

– Пойду, – в глазах Кары появилось что-то живое, только очень уж мимолетно-живое. Появилось и сразу исчезло. Но одно это уже утешение, значит, ее душа не совсем мертва, что-то в ней еще сохранилось.

– Ладно, люди, – повернулся к остальным император. – Пусть останется Санти со своими ученицами, а вы отправляйтесь отдыхать. И не шляйтесь по городу, а спать ложитесь, а то я вас, морды неугомонные, знаю! С утра ко мне, займемся одним интересным делом. А тебе, Лек, завтра приятная встреча предстоит.