Теория Большого взрыва. Самая полная история создания культового сериала - Джессика Рэдлофф

Энтони Рич. Меня призвали снимать пощечину на камеру. Никак не удавалось добиться правильного звука пощечины, поэтому пришлось проделать старый театральный трюк. Я встал за кулисами и, когда Джонни дает пощечину Джиму, хлопнул в ладоши. Идеально сработало! Вот такая моя минута славы. Посмотреть, как я хлопаю, можно на моей странице IMDb.

Джим Парсонс. Я был так рад за Эми и Шелдона в той сцене, когда они узнали, что выиграли. Двенадцать лет в роли Шелдона я говорил о том, как много значит для него Нобелевская премия. Еще в начале я предположил, что Шелдон должен получить награду. Несколько лет назад я сказал: «Вот бы он получил Нобелевскую премию. Он ее очень хочет». И когда все сбылось… что касается этой сюжетной линии, было так приятно.

Позже в эпизоде Радж слышит, как Эми плачет в туалете Калтеха. Она говорит ему, что теперь, когда они с Шелдоном получили Нобелевскую премию, ее фотография разлетелась по всему интернету и ей кажется, что она выглядит ужасно. Когда Эми спрашивает Раджа, правда ли она такая непривлекательная, он уверяет ее, что она красивая женщина, но если ей не нравятся фотографии, то следует внести некоторые изменения. В следующей сцене у нее новая стрижка до плеч, она носит облегающую одежду и каблуки, чем резко отличается от образа той Эми, которую зрители узнали и полюбили. Шелдон говорит, что она ему больше нравилась «как прежде». За кулисами мнения также разделились. Даже сама Биалик не смогла определиться.

Майим Биалик. Тот случай, когда я не знала, согласна ли с нашими сценаристами, но в то же время я полностью им доверяю, что совершенно нормально, когда ты часть команды. Приятно, что мне довелось надеть более красивую одежду, и было очень волнительно подстричься после того, как я все эти годы носила одну и ту же [прическу]. [Все эти годы] волосы выпрямляли, из-за чего они оказались повреждены настолько, что, возможно, уже никогда не восстановятся. Ничего страшного, ведь теперь у меня короткие волосы, и я бросила попытки понять, смогут ли они когда-нибудь снова стать здоровыми. (Смеется.) Но, честно говоря, было так классно, поскольку без необходимости их выпрямлять я могла придать больше индивидуальности прическе и лицу. В общем, мне было очень приятно, что люди могут увидеть меня такой, но в некотором смысле чувствовала, будто предаю нашу Эми. Мы не перегнули палку и не заставили ее кардинально изменить свой стиль. Она по-прежнему одевалась благоразумно – носила вещи вроде тех, что можно купить в магазинах Loehmann’s. Она, как старушка, отправилась за покупками в Loehmann’s. Но это определенно вызвало у меня сомнения… Я думала, будет: «Давайте приоденем Эми, пускай оторвется вечерком!» Не знала, что ее новый имидж станет постоянным!

Стив Холланд. Полагаю, это был один из тех моментов, когда история в сценарии немного отличалась от того, какой ее себе представляла Майим. Нам показалось, что сюжетная линия получилась очень честной, потому что, когда постоянно видишь себя по телевизору или на фотографиях, можно утратить уверенность. Мы сочли это интересным, поскольку такая ситуация весьма реалистична, но я не уверен, смирится ли когда-нибудь Майим с этой сюжетной линией. У нас не было никакого злого умысла. Эми вполне могла сочетать в себе многогранность и нежелание особо заботиться о своей внешности, что совершенно нормально. Но вместе с тем мы обсуждали это как сценаристы, которые нечасто появляются перед камерами. Приходишь на мероприятия вроде «Эмми», где тебя постоянно фотографируют, и уважение к актерам растет, ведь они вынуждены все время видеть себя на снимках. Начинаете циклиться на вещах, о которых никогда раньше не задумывались. Мол, мне все равно, как я выгляжу, – я в футболке и джинсах! Не важно. А потом вижу фотографии и думаю: «Почему я не надел рубашку получше?!» Так что это казалось нам очень человечным и реальным для Эми. Но к чести Майим, стоит отметить, хотя я сомневаюсь, что она была согласна на сто процентов, ни разу не услышал от нее: «Ну не хочу этого делать». Она высказала свое мнение, мы все обсудили, и она произнесла: «Ладно, поехали».

Кроме того, сцена, где Кутраппали находит рыдающую в ванной Эми, изначально содержала несколько шуток, довольно малоприятных, и Майим четко указала на это. Мы согласились: «Ты права, слишком подло. Мы их вырежем». Порой сбиваешься с пути; сидишь в сценарной комнате, пытаешься пошутить, это вызывает большой смех, и тебя это ослепляет, пока не увидишь свое творение на площадке. Мы старательно оберегали от этого сценарий, как и актеры, которые всеми силами защищали свои персонажи, как и полагается представителям их профессии.

Как бы вы ни относились к преображению Эми, невозможно отрицать, что реакция Шелдона на это стала предтечей одной из самых неожиданных сцен не только в «Теории…», но и в истории телевидения. Едва он выбегает из квартиры и говорит Леонарду, что Эми была единственной константой в его жизни и теперь она меняется, раздается «дзынь», а вместе с ним открывается лифт, который был сломан в течение 12 лет и был предметом бесчисленных шуток. Появляется улыбающаяся Пенни, которая говорит: «Нет, вы прикиньте? Лифт починили!»

Кейли Куоко. Энтони Рич получил сценарий раньше [нас], и я просила: «Расскажи что-нибудь! Расскажи что-нибудь!», ведь я девушка, которая сначала читает последнюю страницу книги. Он говорит: «Я не хочу портить тебе сюрприз, но тебе предстоит кое-что особенное». И всю неделю я думала: «Что же там такое, что там такое?» – и когда узнала, что появляюсь в лифте, то взорвалась. Так обрадовалась. Не терпелось разыграть сцену перед зрителями. Во время прогона с продюсерами сцена прошла бомбически! Люди просто орали от восторга!

Там, где все началось для Галэки и Куоко. Фотография любезно предоставлена Кейли Куоко из личной коллекции

Стив Моларо. Чак всегда считал, что сцена с лифтом должна быть в финале, но мне казалось, что зрители ожидали ее раньше. Мы хотели не только показать ее, но и застать людей врасплох.

Стив Холланд. Была одна версия: когда они все поднимались по лестнице после возвращения из поездки в Стокгольм, как только добирались до четвертого этажа, лифт звенел и открывался. Еще обсуждался момент, когда Шелдон и Эми говорят: «Безумие! Мы получили Нобелевскую премию, но вместе с тем ничего не изменилось», а затем открывается лифт, и на этом сериал должен был закончиться. Был и такой вариант финальной сцены: