Держи меня крепче - Рида Сукре

подарок. Пол лица прикрывают. Где же твоё «спасибо, ми-и-илый!»?

— Как ты можешь шариться по чужим шкафам и ещё вор… — не рискнула я сказать «воровать», так как его поползшие наверх брови и взгляд меня устрашили, — забирать без спроса? Это же стыдно!

— Кому стыдно? Мне нравится.

— Это неправильно!

— Всё правильно. Я ж не чужое, а друга, — он продолжил мародёрствовать. А как ещё это назвать? Вроде территорию мы отвоевали (вернее, отлежали) у охранников, так что теперь это поле боя за нами.

— Ты не говорил, что у тебя здесь друг.

— Говорил. Помнишь, Толян. Тот, который помог нам узаконить наши отношения…

— А… помню. Так это его комната? — такой расклад совсем другое дело, вот только… — А почему мы тогда прятались от охранников?

— Всего лишь предусмотрительно спас тебя от тюряги. С твоим нынешним видом, знаешь, тебе только туда и дорога.

— То есть?

— Они бы, как только тебя увидели, сразу же отправили по месту назначения, гопница ты моя, — Артём потрепал меня по здоровой щеке, больно стиснув её. Ещё не хватало мне и с этой стороны фингала.

Я вырвалась, Шер продолжил рыться.

— Это смешно. Они бы поговорили с нами, — попыталась я быть разумной.

— Мой дом охраняют люди той же охранной фирмы. Поверь, я с их методами прекрасно ознакомлен, — загадочно возвестил он.

— Расскажи, — попросила я, учуяв, что могу упустить нечто увлекательное. Даже руки друг о дружку произвольно зачесались, что не осталось без внимания Артёма.

— А тебе реально интересно, — сделал он правильный вывод. — Ладно, малышка, — он вновь отвернулся, будто не хотел, чтобы я видела его лицо. — Когда мне было десять, я решил продать семейный телевизор. Согласись, вещь бесполезная. Особенно по сравнению со скейтбордом, которого вообще ни у кого не было, и десятком кассет, которые я мог бы купить, а они тогда были в жёстком дефиците. Я договорился с шайкой местных быдлоганов-нариков, сделку было назначено совершить ночью. Так вот, я еле вытолкал телек за ограду, а он был мощным, тяжёлым, туда, где меня уже ждали, когда неожиданно нас накрыли охраннички. В общем, они всех нас повязали. И меня тоже, это десятилетнего ребёнка. Увезли в ментовку. Родители тоже подъехали туда, как только стали в курсе. Хотя они и дома были… Но наша охранная фирма справляется с нарушителями строго по своему кодексу. Так что больше я ничего не толкал из домашнего барахла…

— Да… Поучительно они с тобой разобрались.

— Теперь понятно, почему мы прятались?

Я закивала, уверяя, что таких охранников вообще никому не пожелаешь. Мысленно отмечая, что уголовные замашки у него с детства, такое искоренить надо постараться.

— А почему тогда эти суровые дяденьки не пришли нас убивать, когда я поломала кран в туалете?

— На втором этаже нет охраны. Там хозяйских спален нет.

— Но все двери закрыты.

— А ты бы оставила открытыми, зная, что придёт толпа неизвестных и будет шнырять где попало?

— Нет. Но как тогда мы мимо охраны сюда пробрались?

— Пост пустовал, поэтому прошли. А если бы дверь за собой закрыли, то они нас и не спалили бы.

— Ясно.

— Так нам повезло сюда попасть?

— О, ты видишь в этом сокрытый сакральный смысл? — подмигнул он мне.

— Нет! Просто это необычно. Нам часто везёт, но вслед за этим сразу следует мщение. Думаешь, это всё связано?

— Ты о теории бумеранга? — втянулся в разговор Шер.

— Какой ещё теории?

— Что всё, что мы делаем плохого, возвращается нам. Только тогда у нас выходит необычная теория. Мы получаем что-то хорошее, а вслед за этим в довесок ещё и что-то плохое…

— Вообще-то, на тебе твоя теория бумеранга работает очень хорошо…

— Лучше не умничай, — вмиг потерял он интерес к нашему разговору, поставив точку одной фразой.

Меня куда больше интересовал момент нашего освобождения:

— Значит, ты позвонишь Толе, и он нас выпустит? Мне нравится такой план, — я неуверенно улыбнулась. — И вещи мы вернём.

— Да ты хоть знаешь, сколько у него этого шмотья? Вряд ли он захочет ношенное тобой обратно забирать, — возразил Шер.

— Что же делать? Может тогда деньгами возместить?

— Ты с головой дружишь? По-моему, вы ещё даже не знакомы… Погоди сейчас представлю вас друг другу, — он подошёл ко мне, прислонившейся к стене, с каким-то шёлковым цветастым халатом в руках. — Голова, это моя малышка. Малышка, это твоя голова.

— Не смешно, — буркнула я в ответ на его широкую улыбку.

— Смешно, — не согласился он. — Кстати, нашёл, что тебе надеть. Вот, — теперь халат был у меня в руках.

— Я не надену такое.

— А что такое? Хочешь в своём платье ходить?

— Оно уже почти высохло…

— Не тупи. Надень это.

— И я как кто буду выглядеть? Как гейша? Ты в своём уме?

— Ага, — он доверительно закивал. — Лучше, как гейша. Да одень просто сверху. И пиджак мой давай обратно. Вот, — стянул он с меня пиджак и начал натягивать халат, — видишь, нормально. Это тебе не какая-нибудь рыночная тряпка, вещь достойная.

— Дорогая?

— Да подарили, наверно. Стал бы он себе покупать бабский халат. Кому эта тряпка вообще нужна? Можешь оставить потом себе, чтобы пол мыть, — раздобрел Шер.

— Не пойдёт. Такой материал не подходит для мытья пола, — покачала я головой, — только грязь по полу развозить.

— Да? Не знал. Слушай, а ты поломойкой подрабатываешь по вечерам, да? — издевался он.

— Нет. Это все знают.

— Я не знал, — тряхнул он плечами.

— Теперь знаешь, — хотелось по его же методе, тоже потрепать его по плечу, но мне стало боязно, поэтому я просто потуже завязала пояс халата и приготовилась слушать, как он будет звонить. — Ну, Артём, звони своему другу.

Он замер, легонько улыбнулся про себя, то есть себе, и начал шарить по карманам.

Вот уже минут десять, наверное, шарит и растерянно обшныривает комнату уже в сотой попытке, а я сижу на кровати и стараюсь не накалять обстановку, поэтому молчу и не комментирую.

- @Нецензурная речь@! Я его посеял, пока мы с тобой тут в кошки-мышки играли, — недовольно заявил муж.

— Ясно, — выдохнула я.

Почему-то язвить сил уже не было. Да и обвинять не особо хотелось.

— Это ты виновата, — ткнул в меня Шер.

— Ага, — я кивнула, соглашаясь.

— Даже отрицать не будешь?

— Не-а.

— Так скучно, — расстроился он.

— Ничего, скоро нас обнаружат, и… всем будет весело… — обречённо сказала я.

— Мы сейчас выйдем. Я открою дверь! — возбудился Артём.

— Да, конечно. Я в тебя верю. Йу-ху, — произнесено было совершенно безжизненным тоном.

— Не веришь, но это ничего. Сейчас будешь благодарить меня.

— Ага…

Он без спроса, выдрал из моих волос шпильку,