Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

Очерк 5. Бояре/боляре "Повести временных лет": стереотипы научного восприятия и древнерусские реалии

Происхождение термина боярин/болярин до настоящего времени не ясно. Его выводили из иранских, германских, славянских, тюркских языков[2294]. В последнее время исследователи склоняются к тюркской этимологии слова[2295], хотя и "славянская" версия встречается в литературе[2296]. Разошлись историки и в понимании социального облика боярина. Одни вели речь о княжеских (старшие дружинники) и земских (представители землевладельческой знати) боярах[2297], другие признавали лишь служилое значение боярства. Например, старшими дружинниками считал бояр С.М. Соловьев[2298]. Исключение, по его мнению, составляли галицкие бояре: "бояре в других областях русских были бояре князей, а бояре галицкие были бояре княжества"[2299]. По словам Д. Зубрицкого, "бояре составляли с древности отличный и нарочитый родовый класс княжеских товарищей, занимавший среднее место между княжеским родом и нижним сословием свободных мужей". Бояре — "княжеские мужи, первостепенная дружина"[2300]. По А.Е. Преснякову, "наши тексты знают лишь два значения слова "бояре": высший разряд дружины и ее личный состав вообще"[2301]. "Бояре — люди князя. Княжие мужи не перестают ими быть, став боярами. Они обязаны князю службой и личной верностью…"[2302], и т. п.

В советской историографии постепенно возобладала первая точка зрения. Например, по словам Б.Д. Грекова, "бояре нашей древности состоят из двух слоев" — "туземная знать, а также высшие члены княжеского двора…"[2303]. В начальный период два слоя боярства — "земские бояре" и дружинные, отличались не только по происхождению, но и по характеру "материальной базы… Если дружинники некоторое время могли пользоваться ленами, составлявшимися "только из даней"", то могущество "местной знати, выросшей в земледельческом обществе в процессе расслоения сельской общины и появлении частной собственности на землю" "основывалось не на "сокровищах", а на земле"[2304]. Сходные взгляды развивались и другими исследователями[2305].

Не будем забывать, что для советских историков бояре — прежде всего, крупные землевладельцы, феодалы. Особую позицию занимал И.Я. Фроянов. С одной стороны, он, рассмотрев историографию вопроса, признал вполне убедительным взгляд на бояр, как знатных, богатых людей, принадлежащих к социальной верхушке[2306]. С другой стороны — отказался "разделить мнение исследователей, полагающих, будто бояре уже при первых Рюриковичах выступали в качестве крупных земельных собственников….". Более того, по его мнению, "не стала земельная собственность главной, отличительной чертой бояр и в эпоху Русской Правды". Исследователь согласился с теми авторами, которые показали, "что именно должностная, служебная роль бояр, возглавлявших древнерусское общество в качестве руководящей силы, являлась главным признаком, свойственным этой социальной категории Руси XI–XII вв.". И.Я Фроянову бояре представлялись "прежде всего как лидеры, управляющие обществом, т. е. выполняющие известные общеполезные функции". Историк не исключал, "что в этом амплуа" они "сменили родо-племенную знать, сошедшую с исторической сцены в результате падения родового строя и возникновения новой социальной организации, которую можно назвать, пользуясь терминологией А.И. Неусыхина, общинной без первобытности"[2307]. Кроме того, по мнению И.Я. Фроянова, "большой научный интерес представляют наблюдения" С.В. Бахрушина, А.С. Львова и Б.А. Ларина "насчет сравнительно позднего появления в древнерусском языке термина "боярин" и самого боярства как такового"[2308].

Важные коррективы в изучение проблемы внесли исследования С.В. Завадской, подтвердившие выводы А.С. Львова и Б.А. Ларина[2309] о сравнительно позднем появлении в древнерусском языке термина боярин. Согласно С.В. Завадской, термин "боярин", "заимствованный первоначально в форме "болярин"… в известиях Х–ХI вв. имеет литературный характер и до начала XII в. не связан с обозначением представителей конкретных общественных групп. Высший слой формирующегося господствующего класса Древней Руси X–XI вв., по всей видимости, имел свои оригинальные названия, складывающиеся вокруг терминов "мужи" — "мужи князя""[2310].

Эти выводы, в той или иной степени, были восприняты рядом исследователей[2311].

К интересным выводам в отношении бояр пришел ученик И.Я. Фроянова С.С. Пашин. "Наблюдения за деятельностью виднейших представителей" галицкого боярства убедили его в том, что "они были старшими дружинниками галицких князей, исполняющими важные ратные, дипломатические и административные функции". Со второй половины ХII в., с началом заката дружинных отношений, происходит перерастание дружинных отношений в вассальные[2312].

Изыскания С.С. Пашина, несмотря на оговорки, сделанные в русле концепции И.Я. Фроянова[2313], фактически, вернули в науку имевший место ранее взгляд на бояр только как на представителей служилой знати, верхнего слоя дружины. Вскоре против распространения "термина "боярин" на неслужилую знать" активно выступил А.А. Горский[2314]. Не согласился он и с выводами С.В. Завадской о том, что "термин "боярин" до начала XII в. не был связан с обозначением представителей конкретных общественных групп", и указал на ряд допущенных ею фактологических ошибок. Кроме того, по словам А.А. Горского, С.В. Завадская "не дает объяснения факту употребления этого термина в договорах Руси с Византией" 911 и 944 гг., переводы которых с греческого "(первый — болгарский, второй — русский)" сделаны "ранее XI в."[2315]. Исследователь полагает, что "сведения договоров Руси с Византией позволяют говорить о боярах как о старших дружинниках, но не дают видеть в них неслужилую знать"[2316].

В последствии сам А.А. Горский, невольно, поколебал свои выводы насчет бояр договоров Руси с греками. Так, касаясь проблемы "всякоя княжья", он верно заметил, что "дискуссия здесь не имеет особого смысла: в тексте перед нами явно этикетная формула, призванная подчеркнуть "общегосударственный" характер договора; аналогично сказано, что он [договор. — В.П.] заключается "съ самеми цари, со всемь болярьствомъ и со всеми людьми греческими""[2317]. Но ведь данное заключение не в меньшей степени приложимо к "боярам", которые здесь не более чем этикетная формула, тем более что "от всякоя княжья"[2318] заняли место "бояр" в триаде великий князь — бояре — люди. Учитывая время и обстоятельства внесения текстов договоров в ПВЛ[2319], вполне обоснованными выглядят выводы исследователей о том, что в них задействована терминология и лексика (в том числе — "бояре"), не характерная для Х века[2320].

Представляют интерес последние работы С.В. Завадской, анализирующие использование термина болярин в переводных памятниках древнерусского периода. Исследовательница пришла к выводу, что в Изборнике 1076 г. ""бояре" и "вельможи" соответствуют одному и тому же греческому термину" — μεγιστανες[2321]. По словам С.В. Завадской, "во время перевода текстов все упомянутые случаи использования термина "боляре" могли быть осмыслены через термины "сановники", "вельможи" с предельно широким значением, вкладываемым в последние. Гипотеза о том, что термин "болярин" никогда не