Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Но ему нельзя было в настоящую минуту предаться глубокомысленному размышлению о своей любви, потому что возвращение Роберта сопровождалось прибытием из трактира огромного пирога с начинкой, и мистер Винкель, по настоятельному требованию хозяина, должен был принять участие в его холостой трапезе. Наемная старушка, принявшая должность временной ключницы, накрыла на стол, и когда, после предварительных переговоров, заняли ножик с вилкой у матери мальчика в серой ливрее (потому что хозяйственные припасы мистера Сойера были еще покамест довольно ограничены), приятели сели обедать, при чем каждый из них, для вящего удобства, должен был потягивать шотландское пиво прямо из горлышка бутылки.

После обеда мистер Боб Сойер приказал принести из аптеки большую медную ступку и принялся собственными руками составлять пунш из рома с лимоном, мускатными орехами и другими довольно многосложными специями, которые можно было назвать не иначе как по латыни. Мистер Сойер, как холостяк, держал во всем доме только один стакан, предоставленный теперь в распоряжение мистера Винкеля как дорогого гостя; Бен Аллен должен был употребить для себя воронку, заткнув наперед пробочкой ее узкий конец, а мистер Сойер ограничился одним из тех хрустальных сосудов с кабалистическими надписями, которыми ученые химики измеряют жидкие медикаменты при составлении рецептов. Когда эти предварительные распоряжения были приведены к концу, друзья попробовали пунш и нашли его превосходным. Было решено, что, пока мистер Винкель пьет один стакан, Бен Аллен и Боб Сойер возобновляют свои порции по два раза, так как их сосуды были слишком малы по объему. После этого условия, дружеский пир между ними получил самый веселый характер.

Никто, однако ж, не пел, потому что мистер Боб Сойер считал пение несообразным с профессией ученого джентльмена; но, награждая себя за это лишение, они говорили и смеялись вдоволь, так что, вероятно, их можно было слышать на противоположном конце улицы. Эта шумная беседа значительно сократила скучные часы для служившего у доктора мальчика, который, вместо того чтоб посвящать вечернее время своему обыкновенному занятию: писать и стирать свое имя на конторке, заглядывал беспрестанно в стеклянную дверь, улыбался, слушал и делал исподтишка превеселые гримасы.

Уже веселость Боба Сойера достигла степени яростного восторга, грусть Бена Аллена превратилась в тоскливое расположение духа, и пунш почти весь исчез из аптекарской ступки, как вдруг мальчишка вбежал в комнату и доложил, что какая-то молодая женщина пришла звать доктора Сойера к больному, жившему через две улицы от его аптеки. Это положило конец веселой пирушке. Мистер Боб Сойер, заставив повторить приглашение раз двадцать, окатил свою голову холодной водой, чтобы придать себе по-возможности строгий вид, надел зеленые очки и вышел со двора. После его ухода мистер Бен Аллен впал в отчаянную тоску и утратил всякую способность продолжать какую бы то ни было беседу. Не надеясь добиться от него интересных объяснений, мистер Винкель взял шляпу, раскланялся и ушел в гостиницу «Зеленого куста».

Душевное беспокойство и многочисленные размышления, пробужденные воспоминаниями о прекрасной Арабелле, были причиной того, что пунш, выпитый в значительном количестве, не произвел обычного влияния на потрясенный организм мистера Винкеля. В буфете «Зеленого куста» он выпил содовой воды и отправился в общую залу, взволнованный приключениями этого дня.

Здесь перед камином сидел высокий джентльмен в сюртуке и ботфортах. Больше никого не было в общей зале. Вечер был довольно холоден для этого времени года, и джентльмен отодвинул свой стул от камина, чтоб дать место новому пришельцу. Каково было удивление мистера Винкеля, когда он вдруг увидел перед собою лицо мстительного и кровожадного Даулера!

Первым движением злосчастного пикквикиста было ухватиться за сонетку, но, к несчастью, сонетка была за головой мистера Даулера. Он торопливо отодвинулся назад, воображая, что стремительное движение молодого человека не предвещало ничего доброго.

— Мистер Винкель, сэр, будьте спокойны. Не бейте меня. Я не перенесу этого, не стерплю, сэр. Как! Поразить меня ударом! Нет, сэр, этого вам не удастся, — говорил Даулер, бросая на молодого человека такие взоры, в которых никак нельзя было заметить особенной свирепости.

— Что вы говорите? — пролепетал мистер Винкель.

— Да, сэр, я знаю, что говорю, — отвечал Даулер, — успокойтесь, сэр. Садитесь, мистер Винкель. Выслушайте меня, сэр.

— Сэр, — начал мистер Винкель, охваченный дрожью с головы до ног, — прежде чем я соглашусь сесть подле вас или перед вами без всякого постороннего свидетеля, я должен наперед выслушать ваши предварительные объяснения. Вы, сэр, употребили против меня такую угрозу… такую страшную угрозу, что… что…

Мистер Винкель побледнел и остановился.

— Да, сэр, — сказал Даулер, бледный почти так же, как его собеседник, — обстоятельства, согласитесь сами, были очень подозрительны. Теперь все объяснилось. Я уважаю вашу храбрость. Вы поступили благородно. Виноват один я. Вот вам моя рука. Хватайте. Жмите.

— Однако ж, сэр, — сказал мистер Винкель, недоумевая, взять или нет руку своего соперника, который, легко может статься, хотел употребить против него какую-нибудь хитрость, — однако ж, сэр, я…

— Я знаю, что вы хотите сказать, — перебил Даулер, — вы чувствуете себя оскорбленным. Очень натурально. Я виноват. Прошу извинить меня. Будем друзьями. Простите меня.

С этими словами Даулер поймал руку мистера Винкеля и, пожимая ее с необыкновенной горячностью, объявил торжественно, что он считал его благороднейшим молодым человеком, каких только удавалось ему встречать в большом свете.

— Ну, теперь садитесь, мистер Винкель. Рассказывайте все по порядку. Как вы нашли меня здесь? Когда выехали из Бата? Будьте откровенны. Говорите все.

— Это произошло совершенно случайным образом, — сказал мистер Винкель, озадаченный этой интересной и необыкновенной встречей.

— Неужели?

— Уверяю вас.

— Очень рад, — сказал Даулер, — а я проснулся поутру, как обыкновенно, и совсем забыл вчерашнюю угрозу. Мне напомнили; я расхохотался. Как это можно? Мы будем друзьями, сказал я.

— Кому?

— Миссис Даулер. Ты пригрозил, — сказала она. — Ну да, пригрозил, — сказал я. — Угроза была страшная, — сказала она. — Что ж из этого? — сказал я. — Ничего. Извинюсь. Помиримся. Где он?

— Кто? — спросил мистер Винкель.

— Вы, — отвечал Даулер, — я побежал вниз. Вас не нашли. Пикквик был угрюм. Сердито качал головой. Выразил надежду, что не будет произведено никаких насилий. Я мигом смекнул, в чем дело. Вы сочли себя обиженным и ушли, вероятно, за секундантом. За пистолетами, может быть. Горячая голова, — сказал я, — таких молодцов люблю и уважаю.

Мистер Винкель кашлянул и, понимая теперь сущность дела, приосанился и принял серьезный вид.

— Я оставил для вас записку, — продолжал Даулер, — сказал, что искренне жалею. Так оно и было. Дела, не требующие отлагательства, вызвали меня сюда. Вы не удовлетворились этой запиской, последовали за мной и потребовали словесного объяснения. Вы имели на это полное право. Прошло теперь все. Дела мои кончились. Завтра еду назад. Хотите вместе.

Чем дальше подвигались все эти объяснения, тем серьезнее и степеннее становилась физиономия мистера Винкеля. Таинственное начало этой беседы объяснилось теперь совершенно. Мистер Даулер столько же боялся дуэли, как мистер Винкель, и выходило на поверку, что этот бойкий джентльмен был первостатейным трусом. Измеряя чувствования мистера Винкеля своими собственными опасениями, он поспешил укрыться в безопасное место, рассчитывая весьма благоразумно, что укротит со временем справедливый гнев раздраженного врага. Судьба весьма кстати привела их в одно и то же место.

Узнав таким образом все подробности этого запутанного дела, мистер Винкель принял окончательно свирепый вид и сказал, что он совершенно доволен; но эти слова были им произнесены ужасным тоном, и мистер Даулер убедился как нельзя больше, что без этого мирного объяснения с его стороны, встреча их могла бы иметь для него самые страшные последствия. Великодушие и снисходительность мистера Винкеля выставлялись теперь с самой выгодной стороны, и храбрые соперники, пожав друг другу руки, удалились в свои номера, обнаруживая готовность быть вечными друзьями.

В половине первого, когда мистер Винкель уже начинал вкушать сладость первого сна, его вдруг разбудил громкий стук в дверь спальни. Сначала ему показалось, что это мечта или сонное видение, но когда звук повторился еще несколько раз подряд, мистер Винкель быстро привскочил на своей постели и спросил, кто там и чего ему надобно.

— Извините, сэр, вас спрашивает какой-то молодой человек, который говорит, что ему надобно вас видеть сию же минуту, — отвечал из коридора голос трактирной служанки.