Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин

[монголы] стали свидетелями [этого] неуважения, они вернулись назад, приставили лестницы к [стенам] крепости и на третий день поднялись на крепостную стену, взяли [город] и перебили всех, кого нашли. Так как [у них] не было досуга [сделать] привал, то они пожгли и переломали все, что было [у них] тяжелого, и ушли. Когда известие об их приближении дошло в Нишапур, султан под видом охоты отправился в сторону Исфарайна,[2402] [а в действительности] направился в Ирак. Неожиданно ему сообщили, что подошло чужое войско, тогда он отменил свое решение итти в Ирак и повернул к крепости Казвин.[2403] В тот же день он отправил гаремы, детей и мать в крепость Карун к Тадж-ад-дину Тугану и устроил с эмирами Ирака совещание относительно принятия мер против противника. Они сочли лучшим выходом укрыться на Ширан-кухе. Султан отправился на осмотр горы и сказал: «Это место не может быть нашим убежищем». Он отправил посла призвать [на помощь] мелика Хаза-расфа Лурского,[2404] который принадлежал к великим древним владетелям и был человек умный и рассудительный. Когда мелик Нусрат-ад-дин Хазарасф Лурский прибыл, он прямо, как был в дорожной пыли, отправился в царскую ставку и облобызал землю в семи местах. Султан посоветовался с ним относительно создавшегося положения [букв. того случая]. Мелик сказал: «Наилучший выход состоит в том, чтобы мы немедленно уехали [отсюда]. Между Луром и Фарсом есть гора, совершенно недоступная и которую называют Танг-Теку.[2405] Область та богатая; мы ее сделаем своим убежищем и соберем из Лура, Шула, Фарса и Шебангарэ сто тысяч пехотинцев, когда монгол подойдет, мы храбро выйдем против них и будем мужественно сражаться!». Султан подумал, что мелика Нусрат-ад-дина побуждают к сему враждебные отношения с атабеком Фарса, Садом.[2406] Он счел его совет неосновательным и сказал: «Наше мнение таково: мы остановимся в этих же пределах и пошлем в окрестности гонцов, чтобы собрались войска». Пока он так раздумывал, Джэбэ и Субэдай дошли до Нишапура. Они послали послов к тамошним великим людям Муджир-ал-мулку Кафи-и Рухи, Фарид-ад-дину и Зиа-ал-мулку Зоузани, которые были везирами и садрами Хорасана, призывая их к подчинению и повиновению приказу Чингиз-хана, и просили [также] фуража [‘улуфэ] и дорожного довольствия [‘алафэ]. Те выслали с нойонами трех человек с угощением [нузл] и подношениями и выразили согласие на подчинение лишь концом языка.

Джэбэ их предостерег, чтобы они воздержались от сопротивления огню и воде: «Когда бы ни прибыло монгольское войско, вы тотчас устройте [ему] торжественную встречу и не полагайтесь на прочность стен и [свою] многочисленность и вооружение, дабы сохранить и уберечь свои дома и домашних [хан-у-ман]». [Монголы] дали [им| грамоту [нишан] уйгурского письма за алою тамгою[2407] и копию с Чингизханова ярлыка, смысл содержания которого был таков: «да ведают эмиры, вельможи и подданные, что всю поверхность земли от [места] восхода солнца до [места] захода господь всемогущий отдал нам. Каждый, кто подчинится [нам], — пощадит себя, своих жен, детей и близких, а каждый, кто не подчинится и выступит с противодействием и сопротивлением, погибнет с женами, детьми, родичами и близкими ему!». Они дали грамоту такого содержания и отправились, — Джэбэ по дороге на Джувейн, а Субэдай по большой дороге на Джам и Туе.[2408] Повсюду, где выходили навстречу с подчинением, они щадили, а всех, кто сопротивлялся, они уничтожали. Восточные селения Туса — Нукан и вся та сторона — подчинились и получили помилование. Жители города Туса упорствовали. По этой причине в этой области они учинили чрезмерное избиение [населения] и грабеж. Оттуда [монголы] пошли на обильные пернатою дичью луга и поросли [маргзар] Радгана. Эта степь понравилась Субэдаю, и он не причинил вреда тамошним жителям. Он оставил там правителя [шихнэ], а сам прибыл |A 80б, S 215| в Хабушан[2409] и вследствие отсутствия благорасположения местного населения учинил там большое избиение.

Таким образом всюду, куда [монголы] приходили, они, не делая привала, насильно забирали провиант и одежду и отправлялись [дальше].

Сообразно [полученному] совету, они передвигались ночью и днем и шли по следам сведений о султане. Посреди цветущих областей, которые попадались на их пути, они угоняли отличных коней и добрый скот, который находили.

В Хорасане было много неприступных мест и укрепленных городов, однако они пренебрегали их осадой, ибо впереди им предстояло большое дело. Субэдай оттуда прибыл в Исфарайн, а Джэбэ дорогою на Джувейн пошел в Мазандеран и перебил много народа, в особенности в столичном городе Амуле и городе Астрабаде.[2410] Когда Субэдай дошел до Дамгана, население [ахл] города укрылось в окружающих горах, а простой люд [а’вам] и чернь [рунуд] остались в городе и не выразили [монголам] покорности. Монголы перебили их сборище. [Затем] он [Субэдай] пришел в Семнан[2411] и перебил [там] много людей, точно так же и в окрестностях Рея. Между тем султан совещался с атабеком Нусрат-ад-дином Хазарасфом Лурским. Передовой отряд [йазак] султана прибыл из Рея с извещением о приближении монгольского войска. Султан после разрушения Басры, когда было уже слишком поздно, понял, что

Стихи

Дело нужно осуществлять во-время,

Дело не во-время — никуда не годное [букв. слабое].

Из страха перед столкновением с монгольским войском Хазарасф взял путь на Лур, а все прочие мелики и знатные лица разбежались по [разным] углам. Султан с сыновьями направился к крепости Карун. В пути он наткнулся на монгольское войско. Так как оно подходило отряд за отрядом, то не опознали отряда султана и, [приняв его за обычный хорезмийский], взялись за стрелы и нанесли несколько ран вьючной лошади султана. Султан [быстрой] скачкой вынес душу из пучины гибели на берег безопасности. Когда он достиг Каруна, он остановился там на один день, взял у эмиров несколько лошадей и с проводником направился в Багдад. Сейчас же [следом за ним] прибыло монгольское войско. Предполагая, что султан находится в крепости, [монголы] учинили великое сражение, когда же узнали, что султан ушел, они пошли следом за ним. Султан повернул назад и направил [свои] поводья к крепости Сарджехан,[2412] а оттуда устремился на дорогу в Гилян.[2413] Салук, из эмиров Гиляна, выехал к нему с торжественной встречей, просил его остановиться [у него] и оказывал ему [все время] радушный прием. Султан выступил [отсюда] спустя семь дней и дошел до области Испидар.[2414] Так как у него ничего не осталось, [он был] совершенно несчастен. Оттуда он пришел в окрестности