Мир Дому. Трилогия (СИ) - Шабалов Денис

– Может, война? Ну там – контро́ллеры… или клещи эти…

– Тоже вряд ли. Даже если и предположить, что тела унесли контро́ллеры – хотя мы до сих пор ни видели ни одного – нет следов разрушений. Жилища целы. Разве кроме тех, которые от времени рассыпались.

– У меня щас башка взорвется… – проворчал Григорий и начал яростно скрести пятерней макушку. – Давайте, наука, ищите! Думайте! Ведь есть же причина!

Илья начал что‑то отвечать менторским тоном – но Серега не уловил. Гарнитура в ухе щелкнула, и Пашкин голос тихо сказал:

– Злодей – Карбофосу. Прямо по курсу в галерее человек. Живой.

Серега чуть не подпрыгнул от неожиданности. Человек! Вот кто может ответить на вопросы! Он бросил взгляд на Знайку и Мудрого, вновь собираясь ловить их за шиворот – и лишь только потом сообразил, что сообщение пришло по командирскому каналу. Оно и правильно, перевозбудятся еще…

– Обойма – стоп, – тут же скомандовал он. – Занять позиции, держим периметр.

– В чем дело? – с недоумением вопросил Илья.

– Пошли, – коротко ответил Серега. – Вы оба. Человек впереди. Да осторожней, не спугните!..

Перешагивая через шипящие клубки, они осторожно подобрались к передовому дозору. Отделение Ставра, выключив фонари и укрывшись кто где, наблюдало галерею. Злодей выбрал самое удобное и незаметное место – в покосившейся конурке два на два у самого ручья. Брезгливо отпихнув ботинком змеюку, Серега забрался внутрь и примостился рядом. Сзади тотчас нетерпеливо задышал в затылок Знайка.

– Шагов пятьдесят, прямо в ручье, – беззвучно, одними губами, прошептал Пашка, уступая командиру место и отдавая бинокль. – Старик. Он слепой как крот. Фонари точно не заметил. Но на звуки – реагирует. За сотню метров напрягся… А затихли – и он слушать перестал.

Это и впрямь был старик. Небольшого росточка, в грязных лохмотьях, висящих на тощем теле как на вешалке, с седой бородой до пояса, седыми же волосами, висящими грязными немытыми патлами… И по тому, как он сидел – сгорбившись, ссутулившись, поминутно вскидывая клонящуюся вперед, подрагивающую голову, – становилось понятно, что он невероятно стар.

Он сидел на перевернутом ведре у самой кромки воды и держал в руках конец веревки. Второй ее конец был привязан к палке, подпирающей коробку. Примитивная ловушка. Под коробкой валялся кусок чего‑то не очень аппетитного, с кровью. Приблизив изображение, Серега сообразил, что это кусок ободранной змеи – дед ловил крысу.

– Охотится? – прошептал справа Пашка.

Сергей промычал утвердительно, не отрываясь от наблюдения. Старику фартило – крыса, пробегающая мимо, заинтересовалась и юркнула в коробку. Дед, весь сосредоточенный на веревке, поворачиваясь к ней то правым, то левым ухом, встрепенулся. Медленно потянул на себя – не пытаясь быть осторожным, а просто потому, что старческие мышцы двигались медленно, неуверенно – и ловушка захлопнулась. Поднявшись на подрагивающих ногах, опираясь на палку, он добрался до коробки и, охая и постанывая от натуги, опустился на колени. Сунул руку под край коробки, вытащил крысу – и немедленно вгрызся в хребет. Засунув добычу в сумку, висящую через плечо, он кряхтя поднялся, прошаркал обратно, медленно опустился на прежнее место – у Сереги вдруг мелькнула мысль, что ведро это он, наверно, таскает с собой, чтоб присаживаться и отдыхать – и, сгорбившись, замер.

– Засыпает?

– Да что там происходит?! – яростно зашипел сзади Знайка, возмущенно толкая товарища в плечо. – Человек – это же информация! Чего сидим?

– Ты сейчас к нему пойдешь – перепугаешь нахрен, – ответил Серега. Старик, кажется, и впрямь задремывал, утомившись – голова клонилась все ниже и ниже, пока совсем не опустилась на грудь. – Он дряхлый – дряхлее деда Никиты!

– Предлагаешь мимо пройти? – ядовито прошипел Илья. – Это же контакт! Работать надо!

– Кажется, поздно работать, – пробормотал Сотников. Старикан, склонив голову на грудь, вдруг мягко покачнулся… и завалился прямо в ручей.

– Мертв? – спросил Злодей.

Знайка, яростно проклиная вполголоса тупоголовых вояк, полез из конурки наружу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Контакта не получилось – дед в самом деле был мертв. Он оказался невероятно стар – морщины, вдоль и поперек избороздившие лицо, тонкая пергаментная кожа, обрисовавшая кости черепа… Живой скелет. Мумия.

– Да… Тут контакта точно не получилось бы… – оторвавшись от мертвого тела, вздохнул Знайка. – Дряхлость, общее истощение… Вы поглядите на него, – он, поддев лохмотья на груди кончиком клинка, чуть сдвинул их в сторону, обнажая ключицу. – Кости наружу выпирают. Концлагерь…

Серега поморщившись, отодвинулся – разило от старика убийственно.

– Посиди на змеино‑крысиной диете – не таким еще станешь…

– Сколько же ему?.. – внимательно разглядывая тело, покачал головой Страшила. – Сотня? Больше? Если он старше деда Никиты – может, помнил время до Грохота?..

– Может, и помнил, – с сомнением ответил Знайка. – Да толку…

– Вряд ли он хоть что‑то смог бы тебе сказать, – хмыкнул вдруг Злодей, заглядывая в рот мертвеца. – У него язык отрезан.

Серега глянул – и верно. Язык откромсали основательно, под корень – а в глубине виднелся отвратительный черный рубец.

– Отрезали и прижгли, – сказал Мудрый. – В Средневековье существовало такое наказание…

– Болтал, наверно, много, – ухмыльнулся Букаш. – Вот и почикали.

Что делать со стариком, никто не знал, и его оставили тут же, посреди галереи – рано или поздно крысы все равно доберутся.

Впрочем, с этого момента поголовье крыс начало уменьшаться. Как и змей. На отметке в четыре километра ручей смещался левее, образуя обширную заводь у стены – и, бурля порожком, нырял в открывшийся коридор. Дальше галерея хоть и не была абсолютно сухой – но и в течку с потолка не текло, только покапывало. Вакханалия жизни закончилась… и началась вакханалия смерти.

Обойма миновала жилые кварталы и шла теперь по огромной свалке. Головные фонари выдергивали из мрака шасси контро́ллеров, броневые элементы, изуродованное и покалеченное оружие, привода, конечности… Наметанным глазом Серега хватал в завалах и лапы четырехсотых, и башни кентавров, и нагрудники КШР‑500… в одном месте из кучи под потолок выглядывал ствол автоматической пушки – и он, не веря своим глазам, сообразил, что внутри нагромождения скрывается мертвая ППК. Да чтоб дикари смогли справиться с платформой?..

Столько механизмов разом он видел впервые в жизни. Сотни, если не тысячи… И это было бы невероятно ценное сокровище, за которым стоило собрать отдельную экспедицию – если б не одно но: близость воды. Воздух, насыщенный влагой, делал свое дело – все, что лежало здесь, было безнадежно испорчено. Ржавчина поселилась в металле и жрала его, превращая прочную сталь в труху, наполняя воздух тяжелым запахом влажного гниющего железа.

– Сколько же тут… – оглядываясь по сторонам, зачарованно прошептал Гришка. – Кто мог столько наколотить? Вот тебе и дикари…

– Дикари ли?.. – пробормотал Знайка.

– У тебя что‑то сложилось? – навострился Серега. Племя выродков не могло столько навалять. – Челюсть?

– Челюсть и мне покоя не дает… Я так думаю, именно ее хозяин здесь и безобразил. Вершина пищевой цепочки.

– Как думаете, сколько вообще здесь обитало? – находясь под впечатлением, пробормотал Букаш. – Поселок – огромный! Почти четыре километра тянулся…

Научники переглянулись, и Мудрый покачал головой.

– Для этого предположения нужны исходные данные. А их нет. Если, к примеру, исходить из того, что одно жилище занимало одно семейство – тогда тысячи. Может, пять, может, десять… Если же один человек – в разы меньше. Но тоже немало! Тысяча? Две?.. Даже предположить не могу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Следующий час они осторожно пробирались по свалке. Двигаться приходилось предельно аккуратно – некоторые кучи, основательно проржавев, грозили рухнуть, завалив неосторожного прохожего. Впрочем, узкая тропка, которая вела через свалку, отклоняясь то к левой, то к правой стене, огибала особо опасные нагромождения. Это скопище образовалось уже очень давно, даже не годы – десятилетия. Сталь даже в экстремальных условиях все же держится какое‑то время, сопротивляясь коррозии. Здесь же – сгнило основательно. Куда бы ни падало пятно света, какой бы узел ни попался на глаза – всяк был изъеден. Ради смеха Серега даже ткнул пальцем в череп КШР, мрачно взирающий из груды хлама провалами глазниц – и без труда продавил истончившуюся броню насквозь.