Справочник по философии разума животных - Kristin Andrews,Jacob Beck

что уже описано у синиц, детеныши крыс привлекаются к сосновым шишкам посредством социального обучения и, оказавшись там, асоциально обновляются. Таким образом, относительно сложное добывающее кормовое поведение передается через "простой" механизм социального обучения на протяжении нескольких поколений.

Есть свидетельства того, что подобные механизмы задействованы и в других случаях гораздо более сложных животных традиций, например, при передаче изготовления и дизайна палочных орудий и их использования новокаледонским воронам (Hunt and Gray 2003; Kenward et al. 2006; Holzhaider et al. 2010a, 2010b). Новокаледонские вороны изготавливают и используют палочные и листовые орудия, с помощью которых они "вылавливают" личинок насекомых из нор. Как изготовление инструментов, так и их использование требует достаточно точного набора действий (например, для палочных инструментов палки должны быть сломаны в нужных местах, чтобы получился "крючок", а для успешного добывания пищи в отверстие должен быть вставлен правильный "крючковатый" конец инструмента). Как и в случае с обдиранием шишек черной крысой, деятельность взрослых ворон способствует обучению молодых ворон в важных аспектах. Молодые вороны учатся использовать инструменты, взаимодействуя с выброшенными инструментами взрослых ворон. Они интересуются ими, подбирают их и носят с собой. В сочетании с местным развитием это способствует асоциальному обучению молодых ворон как тому, как правильно использовать инструменты, так и тому, какими свойствами обладают хорошие инструменты. И снова, вопреки интуитивной ортодоксии, относительно простая форма социального обучения играет центральную роль в поддержании поведения в популяции на протяжении нескольких поколений. Подобные примеры подрывают мнение о том, что кумулятивная эволюция поведения, обусловленная социальным обучением, является чисто человеческой чертой (хотя я не отрицаю, что выдающаяся способность человека к кумулятивной культурной эволюции говорит о том, что в случае с человеком происходит нечто существенно иное - человеческая культура не выглядит просто агрегацией множества традиций животных).

Являются ли традиции животных слишком чувствительными к изменениям окружающей среды, чтобы иметь долгосрочное значение?

Вторая общая проблема, касающаяся значения традиций животных (тесно связанная с первой), заключается в том, что, даже если такие случаи, как с черной крысой и новокаледонским вороном, свидетельствуют о том, что довольно простые формы социального обучения в принципе могут способствовать верифицированной, многопоколенной передаче относительно сложных признаков в популяциях, сохранение таких признаков остается слишком чувствительным к контексту, чтобы иметь какое-либо значение на более длительных (эволюционных) временных масштабах. Короче говоря, даже если описанная выше "игра в телефон" будет преодолена, достаточно лишь относительно небольшого изменения окружающей среды, чтобы эти поведенческие черты исчезли из популяций навсегда. Например, в случае с открыванием молочных бутылок синицей, когда доставка бутылок с молоком прекратилась, неудивительно, что и поведение по открыванию молочных бутылок тоже исчезло (McCarthy 2003). Поведение просто погибло вместе с теми птицами, которые были его носителями, поскольку его передача наивным особям зависела от наличия бутылок с молоком. Аналогичным образом, открывание сосновых шишек черными крысами иерусалимских сосновых лесов, вероятно, было бы потеряно для популяции, если бы больше не было сосновых шишек для открывания. В эволюционном контексте эта проблема вызывает особую тревогу, и она становится очевидной, когда мы сравниваем передачу признаков через социальное обучение с передачей через генетику.

Генетические признаки передаются из поколения в поколение независимо от того, выражены ли они. Классические случаи рецессивных генов, которые мы все изучали в школе, такие как голубые глаза, муковисцидоз и болезнь Хантингтона, - это примеры признаков, которые могут передаваться от родителей к потомству, не проявляясь у родителей. В отличие от них, для традиций животных такая "тихая" передача невозможна. Передаваясь через социальное обучение, они должны присутствовать в каждом поколении, что делает их чувствительными к множеству воздействий окружающей среды, которые генетическому наследованию не страшны (Laland and Janik 2006). Хотя такая чувствительность к изменениям окружающей среды ставит под сомнение значимость традиций животных для тех, кто интересуется когнитивной и поведенческой эволюцией, то же самое можно сказать о любых чертах, передающихся через социальное обучение, в том числе и о культурных чертах человека.

В ответ на вышеизложенные опасения можно предположить, что проблема хрупкости актуальна только в том случае, если мы ожидаем частых крупномасштабных и постоянных изменений окружающей среды, поскольку социальное обучение само по себе обеспечивает определенную устойчивость признаков, которые оно формирует в популяциях. Способствуя распространению традиций и культурных черт в популяциях, социальное обучение делает их устойчивость менее чувствительной к мелким, случайным событиям, таким как хищничество и локальные или ограниченные по времени изменения окружающей среды. Одного неудачного сезона, когда не хватает определенного продукта питания, недостаточно, чтобы утратить специфическую традицию добывания корма, относящуюся к этому продукту, пока некоторые особи доживают до нескольких сезонов. Лишь несколько особей с таким поведением должны прожить достаточно долго, чтобы возвращение прежних экологических условий "засеяло" последующее наивное поколение и поведение продолжилось.

Хотя чувствительность к изменениям окружающей среды и ограниченная точность передачи простых форм социального обучения, задействованных в традициях животных, представляют собой проблемы для общей точки зрения, которую я здесь отстаиваю, они не являются непреодолимыми. Пример человеческой культуры дает нам несколько хороших указателей на то, какие вещи могут смягчить проблемы, которые мы могли бы ожидать увидеть в популяциях животных с традициями.

 

Опираясь на человеческий пример, можно лучше понять традиции животных

Люди намеренно и ненамеренно изменяют окружающую среду, чтобы сделать ее более удобной для передачи культурной информации от одного поколения к другому. Например, мы предоставляем детям игрушки, игры и ситуации, которые имитируют те, с которыми они столкнутся во взрослой жизни (например, вспомните повсеместное распространение кукол, игровых кухонь, кукольных домиков и одевалок в жизни наших детей). Предоставляя нашим детям ситуации, в которых им может быть представлена и смоделирована культурная информация и где они могут проверить полученные знания, мы увеличиваем вероятность того, что наши накопленные культурные знания будут переданы им (Sterelny 2012). Подобный тип "эпистемической инженерии" или "строительства эпистемической ниши" встречается и в жизни животных с традициями. Как уже упоминалось, наивные черные крысы в иерусалимских сосновых лесах и новокаледонские вороны учатся у своих родителей специфическим приемам добывания пищи, взаимодействуя с выброшенными кусочками взрослого "набора". Оставляя свои наполовину ободранные сосновые шишки и инструменты, они эпистемически конструируют среду обучения своего потомства, увеличивая вероятность того, что их особые традиции добывания корма будут переданы. Другие формы эпистемической инженерии у животных столь же просты, как и более взрослые особи, проявляющие повышенную терпимость к присутствию молодых во время охоты, спаривания, обработки пищи и так далее, что позволяет им усваивать социальную информацию об этих практиках. Конечно, этот тип инженерии очень прост и далек от того, что наблюдается у людей, но