Ещё один человек - Дзиньштейн

После «По танку вдарила болванка», и «Чорного ворона» Даша сказала, что все, и вообще, пора. Альба, уже таки малость пришедший в кондицию, недовольно поморщился — штыковая атака на маринованный подосиновичок в миске явно не удавалась… а ложка лежала невероятно далеко, сантиметрах в тридцати. Голый по пояс Асакура попеременно и весьма старательно чистил пулемет и точил меч. Даша все думала — перепутает он, и начнет точить масляной ветошью, а чистить точильным камнем? Нет, вроде нет… Эх… хочется чего-то… то ли замуж, то ли семечек…

— Мальчики… я хочу чаю — капризно заявила Даша — с самовара!

— Оооо!!! Даааа!!! — радостно восприняли идею «мальчики», и непотребство вновь выплеснулось на улицу…

Чай из самовара имеет совершенно иной вкус. Особенно приятен свежий горячий чай из самовара, если питье его на улице, в прохладных апрельских сумерках. Выхлебав с вишневым вареньем здоровенную пиалу, Даша блаженно раскинулась в пластиковом кресле, накрывшись ватником. А мужчины, почти как в той комедии про армию, «после непродолжительного чаепития», стали употреблять «на посошок». Вскоре Даша подумала, что этот посошок явно принадлежит кому-то из скандинавских богов, или типа того. Ибо явно это был Посох Стратегического Назначения, и никак иначе. Наконец, она с Альбой собрались, и готовы были отчалить, при том Альба галантно взялся довести броневик до Митрича, естественно вместе с Дашей. Асакура же, сбросив накинутый на голое тело овчинный полушубок, заявил, что самое время настало «порубать лозу при луне». И взялся за меч.

— Оооо… нам пора — сообщил Даше Альба — Мата асита, Асакура-сан!

— Оясуми насай, Альба-сан! — возвестил Асакура.

Даша попрощалась, на что учитель сказал, что просто обязан ее расцеловать, что и выполнил, под сдавленные матюги Альбы, едва увернувшегося от меча, который Асакура так и не выпустил из рук. На прощание Асакура приволок откуда-то бутылку дешевого шампанского, известив, что «все равно выбрасывать».

Потом они грузились в броневик, причем Даша решила, что вполне может прокатиться «на броне» а точнее, сидя на капоте. Альба сказал, что так ему дороги не видно, но Даша ответила, что если он поедет на понижайке, медленно, она будет ему говорить, куда ехать, и все будет хорошо. Так и поехали, даже ворота не снесли. А Асакура залез в кусты у забора, и выделывал там пируэты с мечом. Отъехали недалеко, когда окрестности озарила яркая вспышка и громкие японские выражения.

— Есть — удовлетворенно крякнул Альба. — Еще один меч. Ну, рукоятка там изолированная, ничего… А мечей у него еще много.

Даша глупо хихикнула, прихлебывая шампанское прямо из горла, и передавая Альбе бутылку — и подумала, что, похоже, все-таки, нажрались изрядно. Навстречу промчался открытый УАЗик с тремя солдатами

— О, вот и патруль… Опять влетит учителю… или продолжится бухалово, смотря как договорятся…

Въезд во двор мастерской был эпохален

— Прррраво руля, Право! Ещщще прррравей!!! Так, так! Йобтваюмать, куда, куда?! Стооооооой!!! Я комутебеговорю — право! А теперь лево и назад… Ага, ага, еще… Стооооой! Прямо! И вперед, помалу, давай, давай, давай… Опа! Стой! Молодец! А теперь выходи и посмотри, что ты наделал! — и Даша весело заржала, а потом свалилась с капота прямо в руки вылезшему уже Альбе.

Митрич взирал на это весело прищурясь, усмехаясь в бороду, а вот Сережа — с явным неудовольствием.

— Ддда… Пьяница мать — горе в семье — изрекла Даша, опираясь на Альбу. Подняла на него глаза — Ты домой дойдешь? Или подвезти?

— Я-то дойду — усмехнулся тот — А тебя, похоже, надо довести.

— Нне. Я ща. Я сама. — Даша шагнула в сторону, покачнулась, и чуть не упала — Блядь. Это шампанское было такое пьяное.

— Надо думать. Пойдем потихоньку…

Сережа, сбежав с крыльца, похватил ее, зыркнув на Альбу, Даша трогательно попрощалась, уговорившись встретиться завтра… «утром». И, приобняв Сережу, двинулась к месту упокоения на ночь.

Утром она проснулась хоть и в своей комнате, но… отчего-то в больной голове крутилось что-то из классики:

«Солнце заходит, — объявил он, глядя на гобелен, изображающий восход солнца. — Мы могли бы провеселиться всю эту ночь, благородные доны, но ратные подвиги требуют сна. Ни капли вина в походе. К тому же баронесса была бы недовольна.

Что? Постель? Какие постели в чистом поле? Наша постель — попона боевого коня!» — С этими словами он содрал со стены несчастный гобелен, завернулся в него с головой и с грохотом рухнул в угол под светильником.

Похоже, вчера было что-то похожее. Раздеть ее Сережа не решился, хотя, помнится, что-то подобное сделать она ему предлагала, а потом потешалась, насколько он покраснел… И вот в итоге проснулась на полу завернувшись в покрывало… м-да. И времени около двенадцати и в голове… Ох, ну зачем я вчера так нажралась?!

Распохмеление заняло пару часов, хозяйки хлопотали вокруг нее, просто обволакивая заботой — Даша узнала, что вчера прошел слух уже по всему поселку, что она, с какими-то мужиками, завалила зверского монстра, которого с утра выставили у комендатуры, снабдив описанием, и уже практически все население его обозрело с утра. И потому ее вчерашнее нажиралово было воспринято как вполне естественное «да мы бы вообще напились до беспамятства… такую рожу застрелить!». Даша пила бульон, и не спешила разочаровывать, сказав, что это вовсе не самый страшный монстр. К обеду ближе прибежал возбужденный Сережа, крикнул, что вот-вот выкатят броневик, увидел Дашу, смутился и убежал обратно в мастерскую. Женщины загалдели, и стали собираться смотреть. Даша тоже решила проветриться — состояние было среднее. Во дворе уже стояла небольшая толпа — о, и комендант с офицерами тут, а вон и морщащиеся, очевидно от перешептываний остальных, Альба с Асакурой… Отлично. Подошла к ним и поздоровалась, стали все вместе ждать. Наконец, ворота мастерской поползли вверх. Даша еще заметила — над ними красуется свеженькая вывеска с непонятным немного названием «Мастерская им. Св. Марвина», и вот, на свет Божий выползло… ЭТО.

— Ох, нихуясибе — сказал кто-то рядом, то ли педагог и интеллигент, то ли даже комендант. И хуй бы кто возразил — именно это и выехало из ворот. Мощный граненый корпус, острая морда, прикрытые капюшонами колеса, смотровые щели, бронедвери и люки…

Из броневика вылез сияющий Митрич, и, пригласив коменданта, начал рассказывать.

— Вот — смотрите. Корпус простой, но крепкий. Экипаж под десятимиллиметровой двухслойной броней, мотор под пятимиллиметровой, а сзади кузов под груз — три миллиметра. Все почти на штатном месте, просто под броней, только что баки перенесли. Передняя подвеска усилена, а остальное не трогали. Охлаждение — как в танках Абрамс — вот отсюда из-под клюва забирает, вот тут над колесами выбрасывает горячий воздух. Ну, правда, вентилятор еще добавили и масляный радиатор дополнительно. Вот, внутри — смотрите — вот тут — смотровые щели с триплексами — стекло броневое, от обменника, насилу порезали алмазным диском, вот амбразуры… А основной обзор вот камеры — и экраны. И вот для наблюдения — камера, как перископ поднять можно… А вот сзади люк откидывается для погрузки. Вот, четыре места. Весу все под две тонны восемьсот набрало, значит пятьсот кило нагрузки еще можно брать.