АМБИГВЫ. Трудности к Фоме (Ambigua ad Thomam), Трудности к Иоанну (Ambigua ad Iohannem) - Преподобный Максим Исповедник

пределы всякого порядка и устроения всякой природы, способности,[3342] состояния [3343] и энергии; божественный Давид, древле узрев это в уме божественным Духом, будучи посвященным [в это] и словно заранее истолковывая, [почему] превосходящее обладание Божие апостол обозначает посредством лишения, ясно сказал, как я полагаю, обвиняя иудеев: «Во множестве силы Твоей солгут о Тебе враги Твои»;[3344] ибо, бесспорно, враг Божий и, очевидно, лжец есть всякий человек, который невежественно и нечестиво заключает Бога в [рамках] закона природы и не соглашается верить, что Он, бесстрастно и превыше природы, сущностно оказавшись среди подвластных природе, как Всемогущий действовал согласно природе, ибо «Ему все возможно»[3345] совершить.[3346] <1412A>

Таким образом, пока [мое] слово осмелилось в форме предположения (στοχαστικῶς) рассмотреть «глупое» Божие, «немощное» и «детскую игру» согласно одному из толкований,[3347] а вместе с этим сделало отступление и, в качестве созерцания в форме примера, предварительного к [созерцанию] предложенной трудности, показало, что «бездна, призывающая бездну во глас» божественных «водопадов» – это познающий ум, призывающий Премудрость, чтобы [ему можно было] воспринять некое малое представление о таинствах, [связанных] с божественным и невыразимым снисхождением. Ибо «бездной» в порядке омонимии (ὁμωνύμως) именуется место бездны, а «место» Божественной Премудрости – это чистый ум. Стало быть, по положению (θέσει),[3348] в силу восприятия [одного другим], «бездной» называется и ум, а Премудрость так же называется по природе. <1412B>

Другое умозрение на те же [слова]

Рассматривая же предложенную трудность другим способом – с помощью Божественной благодати, в форме предположения, а не заявления (ибо первое умеренно, а второе опрометчиво) – мы дерзаем приступить к предложенному речению, утверждая, что «детской игрой» Божией великий учитель назвал, наверное, выдвижение (προβολήν) срединных, равно отстоящее от крайних,[3349] по причине их текущего и легко переменчивого покоя, или, точнее говоря, пребывающего в покое течения.[3350] Что и есть [нечто] невероятное: созерцать вечно текущий и несущийся покой и, [в то же время], недвижное течение, промыслительно <1412C> замышленное Богом ради улучшения домостроительствуемых (οἰκονομουμένων)[3351] и способное умудрить наставляемых им; так чтобы они надеялись, что они будут во всяком случае перемещены в иное место,[3352] и веровали, что, в довершение таинства их течения, они будут по причине склонения к Богу точно обожены посредством благодати. «Срединными» я называю совокупность (συμπλήρωσιν)[3353] видимых [вещей], ныне сущих окрест человека,[3354] или же в каковых человек есть; «крайними» же – реальность (или: ипостась, ὑπόστασιν)[3355] не являемых [вещей], которым неложно предстоит быть окрест человека в будущем, [вещей], сотворенных и возникших, в собственном смысле и поистине, согласно неизреченному предваряющему (προηγούμενον) замыслу и логосу Божественной благости.[3356] Так и премудрый Екклесиаст, великим и проницательным оком души взглянув поверх (ὑπερκύψας) возникновения видимых и текущих [вещей] и словно вообразив себе [вещи] истинно сотворенные и возникшие, <1412D> сказал: «Что есть возникшее? То же самое, что возникнет. И что есть сотворенное? То же самое, что будет сотворено»;[3357] вспомнив, очевидно, первые и последние, ибо они тождественны [одни другим] и существуют поистине, а о срединных и преходящих никак в этом месте не упомянув.[3358]

Ибо, рассказав – величественно, как только возможно – о некоей природе животных и камней [3359] и, говоря вообще, о многих [вещах], созерцаемых среди сущих, учитель добавляет к этому: «Ибо возвышенное Слово играет <1413A> во всяческих видах, здесь и там рассудив Свой мир, как Он хочет». Не тем ли самым образом, как он же говорит в Слове на святую Пятидесятницу, рассуждая о Божестве и тварной природе? [Учитель говорит:] «Доколе каждое из двух остается в собственном [достоинстве], [Божество] – на высоте, а [человечество] – в низости, дотоле и благость не присоединима, и человеколюбие не сообщимо, и „пропасть“ посредине „великая“ и непреодолимая, которая отделяет не [только] богатого от Лазаря и вожделенного лона Авраамова,[3360] но и всякую природу возникшую и текущую от не возникшей и пребывающей в покое».[3361] Подобным и сходным образом рассуждает и великий богоречивый Дионисий Ареопагит, который говорит [так]: «Ради истины следует дерзновенно сказать и то, что и Сам [являющийся] Причиной всего, благодаря прекрасной и благой любви ко всему, по превосходству любовной благости оказывается вне Себя, <1413B> [движимый] промыслом обо всем сущем, словно привлекается благостью, влечением и любовью, и из [пребывания] превыше всего, изъятого из всех [вещей], низводится в [пребывание] во всех [вещах] не отделимой от Него исступающей сверхсущностной силой».[3362]

Итак, может быть, как я сказал, исходя и из этого, способ [истолкования] слов «ибо возвышенное Слово играет», сокращенно изложенный [выше], мы можем, согласно таковой мысли, разъяснить пространнее, говоря [следующим образом]. Как родители – дабы мне примерами из нашей [жизни] воспользоваться для описания вещей, превосходящих нас – с помощью снисхождения предоставляя детям повод отбросить леность, как кажется, увлеченно играют в детские игры, например, проводят с ними время, играя в орехи (καρυατίζειν) или в кости, или развлекают и удивляют [их], показывая им <1413C> разноцветные цветы и пестрые ткани,[3363] привлекающие чувства, ибо у детей пока нет других занятий, но в скором времени отдают [этих детей] в школы, а затем уделяют им более совершенной науки и [научают] своим делам – то же, наверное, учитель в приведенном [речении] говорит и о Боге, [Сущем] над всеми: [сперва] Он посредством поддающейся описанию (ἱστοριώδους) природы [3364] являемых творений ввергает нас, ибо мы ныне совершенно как дети, в удивление и развлекает их видом и познанием, затем приучает к созерцанию более духовных логосов, [пребывающих] в этих [творениях], и, наконец, приводит, насколько это возможно, к таинственному ведению Его Самого посредством богословия, <1413D> совершенно чистому от всякого разнообразия по виду, качеству, форме и количеству, [выраженному] в количестве и в объеме, и от сложения, каковые [были] в подготовительных упражнениях; так что вплоть до предела созерцания [Бог] «играет», как сказал богоносный Григорий, и «привлекается» и «исступает из Себя», как [сказал] богоразумный Дионисий.[3365]

Ибо [вещи], существующие в настоящем и являемые [ныне], если созерцать их в сравнении и сопоставлении с [вещами], сущими в собственном смысле <1416A> и поистине, каковым предстоит быть явленными в будущем, поистине кажутся «игрой», и даже еще далее [3366] того. Ибо те [люди], которые удостаиваются постичь, насколько это возможно, красоту божественного великолепия, сочтут, что устроение вещей, существующих в настоящем и видимых, если сравнивать его с истиной вещей