Бессонная война - Сэм Альфсен

Оставалось всего несколько метров, и он сможет увидеть всё сам. Странное ощущение пробиралось под кожу и разъедало кости: гнетущая атмосфера, стремительно темнеющие небеса…

«Это… магия тёмного сурии».

Словно позабыв о том, что у столицы есть свой защитник, Нуска только сейчас вспомнил о том, что эрд не останется в стороне, пока уничтожают его столицу. Видимо, он выжидал, чтобы начать действовать, когда осколки кометы приготовились ударить по Эрьяре.

– А и верно! Неужели Син не может уничтожить их?! Взмахнёт мечом и… – с улыбкой начал болтать сам с собой Нуска, но резко замолк.

Лётомелл поднял его выше стен. Улыбка, расцветшая было на лице лекаря, исчезла.

На вершине самой высокой башни Драконьего дворца стояла фигура. Страшная, запретная магия кровавыми лозами оплетала рира, а затем стремительно ползла вверх, формируя купол. Осколки кометы, которые должны были уничтожить Эрьяру, держались на этом красном и, казалось, очень хрупком, податливом щите. Однако купол рос, полотном застилая и пряча под собой город.

Нуске пришлось приложить все свои силы сурии, чтобы усилить зрение и разглядеть, что же происходит.

И он увидел стоявшего на шпиле дворца эрда. Эрда, чьё лицо почернело, как и руки. На его голове из-под распущенных волос торчали рога, длинный змеиный хвост оплетал ноги и шпиль, а за спиной… раскрылись перепончатые драконьи крылья. Балансируя на вершине дворца, он поддерживал себя в воздухе взмахами этих чёрных крыльев.

Нуска похолодел, а его сердце, сжавшись, забилось от ужаса, разрывая грудную клетку. Нуска смог разглядеть, что в своих руках Син держал два клинка – оружие дэ, разорванное пополам. Взяв оружия за рукоять обратной хваткой и скрестив их у груди, Син направил лезвия в собственные предплечья. И они, разрывая плоть, пронзили его запястья. И все те кровавые лозы, весь этот огромный купол, что уже почти достиг и самого Нуску, купол, который смог укрыть щитом всю Эрьяру, – был кровью правителя Эрьяры. Высшего сурии эрда Сина.

Сколько раз за этот безднов год Нуска видел подобную картину? Сколько раз он наблюдал за тем, как Син жертвует собой, чтобы защитить скиданцев? Он видел это сотню раз наяву и во сне, но происходящее сейчас поразило Нуску настолько, что если бы он не висел в воздухе, то разразился бы рыданиями.

Слёзы обожгли глаза и лицо. Нуска прикусил изнутри обе щеки, но и это не помогло. Привкус крови лишь усилил осознание чудовищности происходящего, потому что уже через секунду ветер ударил в лицо и принёс с собой тяжёлый вязкий запах крови.

Это не было сном или кошмаром. Это была реальность. Всё это – не магия. Риры не обладают даже подобием защитной магии. Всё, что смог сделать Син, – это пролить столько крови, чтобы она заволокла небо. Купол держался лишь за счёт сильнейшей дэ, которая содержалась в крови эрда. И она же сейчас спасла от неминуемой гибели тысячи горожан.

Возможно, Нуска, впавший в ступор от увиденного, мог бы ещё час висеть в воздухе над стеной, медленно поднимаясь всё выше и выше. Но купол рос. И стоило его границе опуститься ровно на голову Нуски, как лётомелл схлопнулся. Разряд энергии, ударивший по устройству, вышел такой силы, что лекарь пролетел пару метров и повис на стене, свесив ноги над эрьярским переулком. Нуска почти сразу выпустил лётомелл, но… его правая рука повисла вдоль туловища обугленным куском плоти.

Захрипев, пересилив себя и поборов безумную боль, Нуска заставил себя подтянуться. И, повалившись на стену, сразу же принялся лечить руку.

Хватая ртом воздух, Нуска ждал, пока угаснут болевые ощущения и пока темнота перед глазами рассеется. Но над головой, устрашая одним своим видом, высилась кровавая стена. Она бурлила рекой, очень медленно стекая из центра города по дуге за его пределы, за стену. Нуска перевёл взгляд к центру – и через кровавую тонкую пелену увидел, как осколки кометы группируются в одной точке, прямо над головой Сина, пытаясь прорвать последнюю оборону столицы.

Залечив ожог, Нуска вскочил на ноги. Он не мог тратить время – ему нужно было как можно скорее подняться на тот самый шпиль и помочь Сину!

«Он не должен испытывать такие страдания. Он не должен защищать Скидан одной своей кровью».

Но, бросив лишь короткий взгляд за стену, туда, где он оставил своих соратников, Нуска содрогнулся во второй раз. Смотря через кровавую стену, усилив зрение, лекарь смог увидеть, что Хайя лежит на траве в луже собственной крови, а Оанн рвёт свой плащ на тряпки, перевязывая его рану. И если бы это было просто раной. Переведя взгляд в сторону, Нуска увидел, что возле них в той же траве валяется продолговатый кровавый и потемневший ошмёток. Рука Хайи.

Нуска, свесившись через стену, завопил:

– Оанн, я сейчас спущусь! Постарайся остановить кровотечение!

Однако полукровка задрал голову, сощурился и крикнул в ответ:

– Вы не сможете выйти за пределы купола! Закончите начатое!

Но Нуска свесился сильнее и упёрся руками в купол со внутренней стороны. Тут он не обжигал, лишь пачкал ладони кровью, но не ранил. Однако эта жижа оказалась такой плотной, что пройти через неё было невозможно.

– Я уже предупредил других карборцев! Хайе окажет помощь их лекарь!

– Оанн, ты, th`are, не понимаешь! Если не помочь сейчас же, то Хайя останется без руки! – в ужасе завопил Нуска громче.

Но Оанн сощурился сильнее, так, что его глаза превратились в щёлки. И он громко отчеканил:

– Тогда сделайте так, чтобы его жертва не стала напрасной.

У Нуски внутри всё сжалось. На подкосившихся ногах он отступил на несколько шагов назад и повалился на камень.

Что… А что он должен сделать? Что настолько великое он должен сделать, чтобы это было соразмерно с правой рукой величайшего изобретателя Скидана, равного которому ещё не видел мир?

Нуска не знал. Он, vae, не соображал, что вообще должен делать! Он нёсся сюда сломя голову, не зная, что его ждёт, не представляя, что будет делать, когда достигнет своей цели!

На него обрушилось отчаяние, подобного которому Нуска не испытывал со времён повстанческого бунта в Арценте. Но те повстанцы не были друзьями Нуски, и они бы в жизни не смогли изобрести сталь, лётомелл, роющих кротов и другие не знавшие аналогов механизмы.

Хайя был великим, добродушным и честным сурии. Сурии, который действительно смог сломить все представления Нуски о мире, смог выйти за границы всех возможностей и сделать так, чтобы этот трущобный лекарь