Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

Мощная рука поднимает Нагасену над полом, и он болтается перед своим противником, словно червяк на крючке. Тагоре усмехается и поднимает свободную руку к шее Нагасены.

— Я же говорил, что убью тебя, — говорит Тагоре. — А если я сказал, что убью, значит, обязательно убью.

Нагасена не отвечает. Он мучается от невыносимой боли, и никакие слова уже не могут сохранить ему жизнь.

Рука Тагоре приближается, и его толстые пальцы смыкаются на горле, без труда обхватывая всю шею. Остается только сжать пальцы, и позвоночник будет раздроблен в пыль, гортань сломана, и нить его жизни оборвется.

Но ничего подобного не происходит.

Мимо Нагасены проносится ослепительное копье голубовато-белого света, и его жар опаляет кожу даже сквозь одежду. Он на мгновение слепнет, но слышит влажное бульканье крови, покидающей разорванное тело, ощущает резкий отвратительный запах сожженной человеческой плоти. Зрение после вспышки быстро восстанавливается, и он видит, что туловище Тагоре разорвано выстрелом из какого-то плазменного оружия с близкого расстояния.

Тагоре падает на колени, в его теле еще дымится огромная воронка с обуглившимися краями. Его лицо искажено от боли, которую не в силах превозмочь даже закалка Астартес.

Пальцы выпускают Нагасену, и Пожиратель Миров падает на спину, предоставляя организму бороться за жизнь.

Но Нагасена понимает, что эта борьба будет проиграна.

Тагоре, морщась от боли, вытаскивает из своего тела меч Нагасены, липкий от густеющей крови. Он протягивает его Нагасене.

— Ты был… достойным противником, — хрипит умирающий Пожиратель Миров. — Хорошо… сражался. Для смертного.

Нагасена принимает комплимент с глубоким поклоном и принимает предложенный меч.

— И ты был непростой добычей, — говорит он, сознавая, что его слова будут слабым утешением.

— Я… ступил… на Багряную Тропу, — говорит Тагоре и закрывает глаза. — Моя война… закончена.

В нарушение всех обычаев фехтовальщиков Нагасена убирает покрытый кровью противника меч в ножны, оборачивается и видит Максима Головко с еще гудящей плазменной винтовкой в руках. Свечение зарядной катушки еще не погасло, и из дула выливается жидкий дым.

— Еще немного, и он бы тебя убил, — с явным удовольствием говорит он. — Поблагодарить меня можешь позже.

Кай побежал прочь от человека с мечом, едва оправившись от потрясения, как только вернувшееся слепозрение позволило различать тусклые завихрения цвета. Контакт с парией заставил все его тело взмокнуть от пота, а следующий приступ непреодолимого ужаса поселил непрекращающуюся дрожь в ногах.

В Городе Зрения ходили слухи о париях, но до этого момента Кай по-настоящему не верил в их существование. Отвратительная пустота этого человека наводила ужас. В нем не было ни воспоминаний о прожитых годах, ни жизненной энергии, только зияющая бездна.

Одна лишь мысль об этом антисуществе вызывала страх, и Кай снова ощутил тошноту.

— О нет… — прошептал он, оглядываясь по сторонам в поисках источника своей слабости.

Он ничего не видел, хотя и знал, что теперь ищет пустоту парии.

Вот она, бездна в клубящемся красном тумане агрессии!

Кай повернулся и побежал, но пария оказался проворнее. Хоть Кай и мог определить его присутствие, убежать от парии он не сумел. Рука схватила его за ворот одежды и сильным рывком заставила остановиться. Каю казалось, что его железной рукой держит бездушный робот.

— Хватит бегать.

Голос за спиной царапнул позвоночник ржавыми когтями.

От близости человека, которого не должно существовать, от его абсолютной неадекватности Кай дрожал всем телом и едва удерживался от рвоты.

— Кто ты? — выдохнул он.

— Меня зовут Картоно, — ответил тот. — А тебе пришло время умереть.

Глава 23

БАГРЯНАЯ ТРОПА

ВОИН

АНГЕЛ НА СВОБОДЕ

Больше ста лет прошло с тех пор, как двое братьев Шубха и Ашубха сражались вместе на залитом кровью поле битвы. И сейчас, столетие спустя, решался вопрос о жизни и смерти. Кустодий был достойным противником, и смерть от его руки стала бы славным завершением жизни. Ашубха жалел лишь о том, что эту схватку не могут видеть их братья по легиону.

Бой этих опытных воинов против одного противника закончился бы в одно мгновение, но кустодий не был обычным врагом. Он сражался с невероятной эффективностью, каждое его движение было точно выверено и направлено в цель, он предугадывал каждое их действие. Все трое двигались словно в грациозном балете, состоящем из выпадов, бросков и парирующих ударов.

Шубха подражал поведению Ангрона на арене: он бился с неутомимой яростью и упорством. И составлял великолепный контраст отточенному мастерству Ашубхи. Пока противник был вынужден защищаться от шквала мощных атак Шубхи, Ашубха с предельной точностью проводил прицельные выпады, стараясь нанести смертельный удар, который положил бы конец сопротивлению врага.

Но бой получился совсем не таким, как они ожидали.

Кустодий отражал атаки Шубхи без видимых усилий, и его алебарда двигалась при этом с невероятной скоростью. Ашубха выстрелил из пистолета, но воин в золотой броне отклонился в сторону в самый момент выстрела. Молниеносным движением клинка он рассек дуло пистолета пополам, а возвратным движением нанес сокрушительный удар шипами рукояти в живот Шубхи. От толчка Шубха покачнулся, а его брат-близнец, воспользовавшись случаем, пустил в ход длинный кинжал, взятый у кого-то из убитых воинов Бабу Дхакала.

Лезвие царапнуло наплечник и отскочило от нащечной пластины шлема. Кустодий локтем ударил Ашубху в лицо, и удар оказался настолько силен, что Пожиратель Миров был вынужден отскочить назад, зато Шубха в этот момент зашел с фланга.

— Я всегда мечтал сразиться с кустодием, — зарычал Шубха.

— Мы гадали, кто окажется победителем, — добавил Ашубха. — Один из нас или один из вас?

— Но вас двое, — заметил кустодий.

— Нас трое, но вопрос не меняется. Наши споры всегда кончались ничем, потому что нельзя добиться точного ответа без смертельного исхода, — сказал Ашубха.

— Ответ вам уже известен. Я вижу его в ваших глазах. Вы знаете, что не в силах меня победить.

Ашубха рассмеялся и крутанул свой клинок.

— Назови свое имя, — потребовал он. — Мы будем вспоминать воина, убитого нами на Терре.

Кустодий принял боевую стойку.

— Я Сатурналий Принцепс Карфагена Инвикт Крон…

— Хватит! — рявкнул Шубха, бросаясь в атаку.

Его брат все еще держал в руках клинок, сорванный с рукоятки алебарды убитого в тюрьме кустодия. Этот обломок, хотя и ставший жалким подобием клинка Сатурналия, в руках Пожирателя Миров был грозным оружием. Сатурналий отразил нападение, низко пригнулся и провел ответный выпад, целясь в живот Шубхи, на что тот ответил мощным ударом в плечо кустодия. Оторвавшийся золотой наплечник соскочил, но плотная кольчуга погасила значительную часть удара, и лезвие скользнуло, даже не повредив кожу.

Ашубха не отставал от своего брата и ударил ногой в незащищенный бок Сатурналия. Набедренная пластина брони прогнулась, а кустодий от мощного толчка упал на пол. Ашубха тотчас бросился к нему с клинком, но Сатурналий изогнулся, и кончик лезвия только оставил царапину на визоре шлема. Кустодий резко взмахнул ногой и сбил с ног Ашубху, так что Пожиратель Миров едва успел откатиться, избегая сокрушительного удара алебарды. В следующий момент Ашубха уже вскочил на ноги и увидел, как Шубха обрушил кулак на увенчанный красным плюмажем шлем. Кустодий тяжело осел на пол, но не успел Шубха воспользоваться полученным преимуществом, как кустодий сорвал с головы помятый шлем и метнул его в противника. Неожиданный снаряд угодил в лицо Шубхи и сломал ему челюсть.

Шубха отпрянул назад, но в тот же момент, когда Сатурналий бросил поврежденный шлем, на него бросился Ашубха. Два воина сцепились и покатились по полу, обмениваясь мощными ударами кулаков и локтей. Ашубха с размаху ударил лбом по лицу кустодия и злорадно усмехнулся, услышав треск сломанного носа. Сумев подтянуть руку с кинжалом, он попытался рассечь челюсть противника, но Сатурналий блокировал выпад запястьем, и клинок, пробив наруч, прошел меж лучевых костей. Противники снова перекатились по полу, но через мгновение на голову Ашубхи сбоку обрушился удар бронированного кулака.

Мощный толчок освободил Ашубху из объятий противника. Пожиратель Миров выплюнул кровь и пригнулся, готовый снова броситься на Сатурналия. Точность была забыта, ярость взяла верх над мастерством, и он был готов драться точно так же, как и его брат. Шубха тоже был уже на ногах, его нижняя челюсть едва держалась на сухожилиях, но и у Сатурналия вид был не лучше. Кустодий схватил свою алебарду и направил ее в сердце Шубхи.