История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов

Вступление России в войну против Германии в Курляндской, Лифляндский и Эстляндской губерниях было встречено с немалым энтузиазмом. На призывные пункты являлись не только подлежащие мобилизации, но и те мужчины и юноши, которых мобилизация не касалась. Были случаи, когда призывники похищали печать врачебной комиссии «годен к военной службе» и самовольно штамповали свои документы, хотя среди них были и такие, которые по состоянию здоровья не подлежали призыву в армию.

Энтузиазм населения вызывала сравнительно недавняя память революции 1905 г., когда немецкие бароны и немецкое лютеранское священство учинили кровавую расправу над местным эстонским и латышским населением, поднявшимся против помещиков – немецких баронов и немецкой верхушки городов. В результате революционных событий почти во всех уездах Латвии возникли новые всенародно избранные самоуправления – распорядительные комитеты. С должностей были сняты волостные урядники; для поддержания порядка были созданы подразделения народной милиции. Делегаты волостей приняли решение созвать Учредительное собрание Курляндской и Лифляндской губерний. Эти и другие успехи политической организации внушили местному населению веру в возможность самоуправления под российской имперской властью. Самоуправление мыслилось, прежде всего, как освобождение от немецкого колониального режима. Поражение же революции 1905 г. в психологии местного населения означало очередную победу немецких поработителей. Начало войны с Германией мыслилось часом расплаты за обиды прошлых лет и веков.

В 1915 г. в Тарту Яаан Теннисон основывает северобалтийский комитет, призванный способствовать созданию Латвийской и Эстонской автономных губерний в составе России.

Местная немецкая элита, правившая Латвией и Эстонией 700 лет, оказалась в неблагоприятном положении. Предшествовавшая политика русификации, которая прежде всего означала более тесную интеграцию Прибалтийских губерний в Империю, планомерно лишала немецких баронов их вековых экономических и культурных привилегий, в т. ч. – права пользоваться немецким в качестве языка делопроизводства и образования (с 1867 г.). Немцы в большей своей части считали, что имперская политика привела к событиям 1905 г. Это послужило причиной того, что многие из местных немцев сменили свою лояльность с Петербурга на Берлин.

Мнение историка

«Латыши и эстонцы даже не думали о возможности создания независимых государств на начальных этапах войны. Всё, что они желали в это время – это преобразование административных единиц, которые они населяли, в соответствии с национальными границами. Некоторые латышские депутаты Думы предлагали распространить систему земского самоуправления на латвийские губернии… Что же касается латышского и эстонского простого народа, то они интересовались только местными проблемами и вопрос независимости для них вовсе не стоял, а война, которую русские вели против немцев, одобрялась ими горячо, особенно латышами». – Von Rauch. 1974. – P. 74.

Вторая волна патриотического энтузиазма возникла к середине 1915 г., когда немцы прорвали Северо-Западный фронт русских войск, открыв себе путь к Риге и далее – к Петрограду. Приказом командующего Северо-Западным фронтом генерала М. В. Алексеева было начато формирование латышских добровольческих батальонов. Всего в «латышские стрелки» вступило около 40 тыс. добровольцев, в том числе некоторое число женщин. Командование было поручено латышским офицерам, которые по происхождению были такими же рабочими и крестьянами, как их подчиненные. По этой причине в латышских полках не было случаев неподчинения офицерам, дисциплина поддерживалась сознанием, что идет борьба за землю предков и родные хутора.

Латышские стрелки вместе с полками сибирских стрелков XII армии сумели удержать Рижский фронт и сохранить Ригу, однако контрнаступление развить не удалось. Снабжение армии было плохим, командование оставляло желать лучшего. Латышские стрелки полагали, что их героизм не поддержан действиями армейского командования, командование же в своих донесениях сообщало о малой эффективности местных воинских формирований.

642 солдата из латышских стрелков получили Георгиевский крест за храбрость в бою во время последнего сражения при защите Риги в августе 1917 г. Не менее 8 тыс. стрелков погибло в боях. Малая эффективность латышских стрелков по защите родных земель удержала эстонцев от столь же масштабного формирования национальных воинских частей. Численность эстонских подразделений едва превысила 5 тыс. человек.

Огромное число латышей и литовцев не пожелали оставаться на оккупированной германцами территории. Вместе с эвакуацией промышленности вглубь России выехало 850 тыс. литовцев и латышей. В Петрограде были созданы Литовский и Латвийский комитеты по делам беженцев. Литовский комитет возглавил Мартын Ичас, латышский – Вальдемар Олав и Янис Чаксте. Эти комитеты стали важнейшими культурными центрами для своих народов вне обычной территории их расселения.

Совершенно иначе отнеслось к войне население Финляндии. Законы автономного Великого княжества предусматривали участие финских граждан в войне только в случае, если война идет на территории самого Великого княжества. Поэтому в русскую армию граждане Финляндии не призывались и в военных действиях принимали участие из финнов только добровольцы. Великое княжество делало только весьма небольшой относительно ее пропорции во всем населении Империи и тем более в его благосостоянии взнос. Отношение финнов к Российской Империи было уже значительно испорчено и русификаторскими поползновениями начала царствования Николая II, и особенно второй волной русификации, начавшейся в 1910 г. В 1914 г. финнам стала известна «большая государственная программа приближения Великого княжества к Империи в административном и правовом отношении», которая сразу же была названа финнами «большой программой уничтожения финляндской автономии». Эта программа, действительно предполагавшая существенное умаление особых прав Финляндии, оттолкнула от России очень многих. Финны стали искать возможность добиться полной независимости или вновь соединиться со Швецией, от которой они были отторгнуты при Императоре Александре I в 1809 г. Вице-канцлер Гельсингфорсского университета Э. Ельт писал в связи с этим: «Моральная обязанность по отношению к России и монарху нас более не связывает, после того как Император одобрил программу, уничтожающую последние остатки нашей автономии».

Парадоксальность ситуации заключалась в том, что, приняв программу, имперские власти отложили ее проведение в жизнь до конца войны, но финнов она оттолкнула от России уже в 1914 г.

Германия весьма рассчитывала втянуть Швецию в войну на своей стороне и обещала ей возвращение Финляндии. Швеция рассматривала этот вопрос серьезно, но, в конце концов, министр иностранных дел Швеции Кнут Валленберг убедил короля воздержаться от опрометчивого шага. Однако положением Финляндии Швеция продолжала пристально интересоваться и степень благожелательности своего нейтралитета к Антанте увязывала с финским вопросом. С. Сазонов не раз докладывал Императору, что шведы и стоящая за ними Англия очень недовольны любыми ущемлениями финляндской автономии даже в условиях войны. Между тем финляндский сейм не позволял проводить даже приписки граждан Финляндии к призывным участкам и строго ограничивал поставки продовольствия из Финляндии в Петроград в 1916 г., когда в столице стал ощущаться недостаток масла, мяса и молочных продуктов.

Великая война активизировала деятельность сепаратистских групп в Финляндии, участники которых мечтали вернуть княжество в состав Шведского королевства. На это Кнут Валленберг осенью 1914 г. заявил: «Если бы нам на подносе преподнесли Финляндию, я бы поспешил отказаться от подобного подарка, и громадное большинство шведов мыслит так же». Поэтому сепаратисты, преимущественно студенты, обратили взоры к Германии. 2 сентября 1915 г. из уроженцев Финляндии и Швеции, бывших немецкими гражданами и перебравшихся в Рейх студентов-сепаратистов из Финляндии, под Гамбургом был сформирован финский егерский батальон майора Байера, насчитывавший к зиме 1897 бойцов. С небольшим успехом егеря занимались разведывательно-диверсионными операциями на территории Финляндии. 3 мая 1916 г. батальон получил название 27-й Королевский Прусский егерский батальон, его чины в 1916–1917 гг. несли охрану побережья Рижского залива, а несколько человек перешли на сторону русских. В крупных операциях 27-й батальон не участвовал. Официально его готовили для создания военной администрации в Финляндии после высадки там немецких войск. По данным русской контрразведки, 5400 финнов нелегально выехали в Германию для участия в организации воинских формирований и гражданской администрации княжества на стороне Центральных держав.