Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин - Бехруз Курбанов

дом, но старика не нашёл. Он уставился на дверь, которая была заперта ещё с прошлого его визита. Никаких замков не было, и юноша попытался открыть её. Дверь не поддалась ему даже с применением силы.

Что таится за этой дверью?

Ответ на этот вопрос можно найти лишь с топором в руках, заключил Азим и оставил все дальнейшие попытки открыть эту дверь. Рахмона там точно не было.

Где же он может быть? Неужели он сдался?

Азим вышел из дома и огляделся по сторонам. Он хотел во весь голос позвать старика, но в этом бескрайнем лесу его никто не услышит, лишь белок распугает.

Вот бы поймать одну, заурчал его желудок. Опустив взгляд, он погладил свой живот. Нужно идти. Нет смысла дожидаться того, кто не придёт. Старик Рахмон сам велел не искать его.

Азим вернулся в дом за Чёрным рубином. С небольшим опасением и толикой неуверенности он убрал подушку и положил Чёрный рубин в мешочек к остальным драгоценным камням, которые он собрал на обратном пути.

Перед тем как уйти, Азим в последний раз смерил дом старика задумчивым взглядом и мысленно обратился к Рахмону:

— «Где бы вы ни были, главное, чтобы с вами всё было хорошо. Алвидо».

За Корявым лесом наступил рассвет. Солнце медленно поднималось, но высокие, косые деревья с густыми кронами не хотели пропускать его лучи, пока оно не достигнет зенита. В лесу царила тишина. Не было ни одной птицы или любой другой живой твари — только Азим. В полном одиночестве он шёл на юго-восток в Арруж. В руке он держал яблоко, но не решался съесть его. От этих диких, недоспелых яблок у него уже болел желудок. В холмах по дороге назад и здесь, в лесу, было много разных трав, но Азим не знал, которые из них съедобны, а которые нет. Потому у него не было другого выбора, кроме как откусить от яблока, прожевать этот кусок и отправить его в желудок, который снова будет возмущаться однообразием и мучить его изжогой.

Иного выбора не было.

— «Надеюсь, вы сдержите своё слово, султан».

Азим собрал эти яблоки где-то на северной опушке Корявого леса вечером на первый или второй день, когда он добрался до леса — он уже не помнил.

Кстати, сколько дней уже прошло с тех пор, как Рудоба дала ему Чёрный рубин?

Азим не помнил и этого тоже. Всему виной продолжительный голод. Его голова плохо соображала. Иногда ему казалось, что, проснувшись, он проспал несколько дней. Особенно, когда ему снились эти самые сны.

— «Почему я вижу эти сны? И почему каждый раз у меня в руке оказывается Чёрный рубин, к которому я даже не прикасался? Надеюсь, султан не окажется колдуном».

Озадаченный своими вопросами, Азим продолжал идти на юго-восток. Ему потребовалось три дня, чтобы добраться до опушки Корявого леса. Инцидентов со сном больше не было. Может, всё потому, что он прятал по ночам мешочек с драгоценными камнями в пяти шагах от себя? А где прятать мешочек в городе, когда он туда дойдёт?

Мешочек вполне могут украсть. Азим не исключал такую вероятность. Он сел под косым ясенем и начал обдумывать дальнейшие действия.

До Ангурана не меньше недели пути, если не гнать на лошади. Однако перед возвращением домой, Азиму необходимо хотя бы пару дней отдохнуть в Арруже и немного восстановить силы. Он может остановиться у брата Рахмона или в любой гостинице. Загвоздка в том, что слух о его возвращении распространится по городу слишком быстро и дойдет до султана раньше, чем он. Это может оказаться опасным, так как найдутся многие, которые захотят отнять у него Чёрный рубин и сами вручить его султану, чтобы жениться на его дочери.

Это недопустимо!

Раз так, в Арруж идти нельзя.

Азим огорчённо вздохнул, приняв такое решение. Его желудок больно свело в осознании того, что ему нормальной тёплой пищи не видать ещё целую неделю.

А может и нет. Есть же Чёрный ветер. Азим вспомнил про своего жеребца, оставленного в конюшне султана в Арруже. Его-то не морили голодом, и он должен быть полон сил. На нём до Ангурана можно добраться за три-четыре дня. Однако, чтобы забрать жеребца, нужно ещё дойти до самого Арружа. На это уйдёт пару дней, но это не помешало Азиму оживлённо встать и продолжить свой путь.

Два дня спустя, на категорически отказывающихся идти дальше ногах, он всё-таки дошёл до Арружа. У него не осталось ни яблок, ни капли воды. Юноша дождался ночи и по северной окраине города пришёл в конюшню. Кроме Чёрного ветра, там было ещё пять лошадей. Увидев своего хозяина, жеребец радостно заржал, но Азим тут же понёс палец ко рту. Он был уверен, что жеребец поймёт этот жест, и был прав. Чёрный ветер смолк и опустил голову за стойло. Азим улыбнулся, удивляясь уму своего жеребца.

Вдруг раздался не громкий скрип на той стороне конюшни. Там открылась дверь, и из небольшого помещения вышел конюх.

— Кто там? — громко спросил он, светя перед собой масляной лампой.

— Тихо! — негромок бросил Азим. — Я пришёл за своей лошадью, — добавил он шёпотом.

— О, это вы? — изумился конюх, когда Азим подошёл к нему.

Юноша молча кивнул и спросил:

— Сколько я тебе должен?

— Вас не было около месяца, — ответил конюх. — Мы берём пять султана за сутки. Позвольте, подсчитать точную сумму. Сейчас… Я только загляну в свой журнал.

— «Месяц», — повторил про себя Азим, войдя вслед за конюхом в его рабочую комнату. — «Значит, мне уже девятнадцать лет», — покачал он головой.

Там стоял запах Сиёалафа и свежего чёрного хлеба. На стенах висели три масляные лампы. Четвёртую на место вернул конюх. Он поставил её прямо над столом, на котором стояли миска с травяным супом «Сиёалаф» и тот самый ароматный хлеб. Ни суп, ни хлеб не были тронуты.

Конюх открыл журнал, стоявший на другом столе слева, пролистал и нашёл нужную запись.

— Вас не было тридцать два дня, Азим-ака, — сообщил конюх. — Обычно мы не берём плату с султан-заде или хеш-султанов, но вы ведь ещё не стали таковым. Потому с вас сто шестьдесят султана.

Он старался не обидеть Азима, глядя на него невинными и одновременно требующими плату глазами, но Азим не обратил на эту дерзость внимания. Безусловно, конюх давно уже прознал о том, кем в действительности является Азим, и какова цель его путешествия.

Азим поковырялся в своём мешочке и достал из него изумруд, размером с виноград, и дал его