Кровные узы (СИ) - Анастасия Владимировна Романчик

не в восторге от новости… сильно не в восторге. Даже будучи взрослым человеком со своей жилплощадью, один недобрый взгляд матери будил в ней внутреннего ребёнка.

— Я буду разговаривать, — твердо сказал Олег.

— Думаешь, получиться увести грозу?

— Н-у-у, я что-нибудь придумаю.

О том, кто отец братика, он так и не спросил. Не знакомили, значит, папы не будет, как и у него.

* * *

Как и обещал, новость о братике бабушке Даше и дедушке Гене сообщил Олег. Под кваканье искусственных жаб мальчик бегал по квартире «восторженным оленем» и изображал из себя счастливого клиента психиатрической больницы, как заведенный повторяя: «У меня будет братик!». Дедушка и бабушка наблюдали за внуком с тревогой. Едва они хотели сделать Яне строгий и полный негодования выговор, как мимо пробегал «восторженный олень» и сбивал их с мысли.

— Не помню, его таким счастливым с тех пор, как ему исполнилось два года, — басом проговорил широкий как шкаф дедушка Геннадий, с раскрытым ртом наблюдая за бегающим по квартире внуком. — Всегда такой мрачный, словно вурдалак, а тут счастья полные штаны прям чудо какое.

— У меня будет братик! — вновь мимо пролетел «маленький ураган».

— Ну, если он счастлив… — пролепетала бабушка, поправив квадратные очки, — много ли у мальчика радостей-то? Пускай порадуется.

— У меня будет братик!

Олег добил бабашку и дедушку тем, что прыгнул к ним на шеи и обнял. Яна старательно скрывала улыбку тонким свитером. Единственное, что бабушка буркнула дочери: «Несерьезная ты, Яна» и махнула рукой на неразумное чадо.

Одну проблему уладили благополучно.

Глава 3.3

Раны старого тела плохо заживали. Омолаживающие зелья на нём уже не работали. Ему заменили пару важных костей и сделали переливание, однако боль никуда не делась, она по-прежнему преследовала его при каждом движении.

После падения с большой высоты Завс больше не мог ходить и только сидел на парящем высокотехнологичном инвалидном кресле. Его бессмертие имело горький привкус, но старый свинорыл всё рано цеплялся за жизнь, даже за такую жалкую и поломанную как у него. На той стороне его ничего хорошего не ждало.

После нападения на столицу вся прежняя жизнь Завса пошла под откос. На него повесили всё то, что натворил Амрон. Обвинили в некомпетентности и старческом маразме. Совет магов больше не нуждался в его услугах. А всё началось из-за проклятого мальчишки, которого ему не удалось убить семь лет назад.

И сейчас, в одном из мертвых миров, где он обосновал себе тайное прибежище, Завс смотрел на стеклянный сосуд с обугленным сердцем адмана, на которого возлагал мечты и надежды. Готов был, наконец, принять адманское проклятие, чтобы избавиться хотя бы от вечно преследующей его боли.

Двадцать лет назад после столкновения с назойливым Генлием, Мэрг предпочел отступить и затаится на время, чтобы подготовить почву для первенца Инарана в других веронских городах. Они всё просчитали и запрограммировали Мрану под рождение идеального манипулятора разума. Акрас должен был стать шедевром генной инженерии… и он был им, однако веронская особенность наследования дара всё испортила. Сила, которая предназначалась ему, ушла к Амрону, опередившему его в рождении на пару часов.

Сам Завс этого не видел, так как не обладал сильным ментальным даром, но помнил, как был зол на Инарана Мэрг. Адман еще до пробуждения в Амроне ментального дара увидел, как сила в последний момент утекла к нему, а Акрасу достались смешные крохи. Затем их мальчика испортила Мрана. Несмотря на предупреждения и строгий запрет Мэрга, она отнесла сына к веронам, чтобы ему поправили эволюцию, пробудили дар и разожгли божественное дыхание, без которого он родился. Её слепая любовь повела Акраса по иному незапланированному направлению, развив неподходящие для него качества.

«Он не такой, как нам предсказывала Великая мать», — сказал Завсу Мэрг перед гибелью.

— Мэрг мёртв, — озвучил Гекада, вставая рядом с парящим креслом Завса. — Генлий всё-таки до него добрался.

— Это мальчишка его убил…

Завс жалел лишь о том, что скрыл от Мэрга о близнеце Амрона. Побоялся раскрыть правду жестокому адману о том, что мальчишек двое и что один из них наследник трона, который не должен был родиться. Завс думал решить проблему самостоятельно во время длительного отсутствия Мэрга в столице. Он воспользовался помощью своих союзников среди членов совета магов, чтобы устранить мальчишку. Однако всё закончилось для него очень плохо.

— Пора будить господина, Завс, рассказать ему о том, что случилось.

— Господин не мог ошибиться… Почему их родилось двое?..

— Завс, ты меня слышал?

Слышал, однако, решиться никак не мог. Но что ему еще терять? Вернуться в Размараль никакая сила бы его не заставила, особенно после того, как там обосновалась бледнокожая паучиха, получившая в распоряжение силу наследника. Во время чистки Завс сбежал из больницы и лишь чудом избежал её мести. Уж кого, а его бы она точно подвесила за ребро. Половину его союзников проклятая колдунья без колебаний перебила.

— Господин не поверит, что это не наши ошибки, что это не мы виноваты и что мы следовали его плану, — сказал Завс, вкалывая себе обезболивающее.

— Что-то не так, Завс, — хмуро заметил Гакада, накрывая обугленное сердце плотной тканью. — Всё пошло не по плану по независящим от нас обстоятельствам. Надо будить хозяина. Мэрга больше нет. Дальше тянуть нельзя.

Завс закрыл глаза и направил кресло к тщательно скрытой от посторонних глаз могиле господина. Печать внутри него открыла гробницу. С шумом и грохотом в разные стороны разъехались каменные плиты. Тело господина не тронул тлен. Со стороны казалось, что он просто спал, если бы не меч, торчащий из его сердца.

— Вытащи железку, Гекада, и заполни могилу кровью, — глухо произнес Завс. — Надеюсь, что господин не убьет нас сразу, как только проснется…

* * *

Генлий смотрел на огонь сквозь стекло бокала, когда к нему пришёл гость. Похожий на пятнадцатилетнего мальчишку возле камина встал глава древнейшего семейства «Дэлло» Дэнвил. Долол среднего роста, худощавый с аккуратной стрижкой темно-оранжевых волос. Дэнвил одевался строго и скупо без особой мишуры. И его истинный возраст выдавали серебряные глаза с горизонтальным зрачком, смотревшие холодно без капли эмоциональности. Обманчиво хрупкая внешность лишь иллюзия, которая скрывала могучее и древнее существо. Точного возраста Дэнвила не знал никто, если он сам помнил столь огромную цифру. Многие дололы погибали еще в молодом возрасте. Дожить до преклонного возраста, мало кому удавалось…

Одна из каралий Дэнвила уже стояла за спиной Генлия с намерением проткнуть его мечом. Будь на месте Генлия кто-то другой, Дэнвил бы на расстояния отправил его к праотцам. Каждая тварь в их