Петр Великий и управление территориями Российского государства - Андрей Владимирович Дёмкин

Именной указ 28 января 1715 г. объявлял, что «в губерниях, в тех городах, в которых гарнизонов нет, обер-комендантам и комендантам не быть». Вместо них назначались ландраты (о них – ниже). Также упомянуты города, которые «прилегли к украинным местам», где «для опасения от неприятельских набегов, в оных гарнизоны будут из ландмилиции (земского войска – А. Д.), и в тех быть комендантам в таком же жаловании, как и ландратам учинено» (120 р. и 120 четвертей хлеба в год). Уже к таким комендантам обращен 16 февраля именной указ. Они должны прислать сведения об артиллерийских припасах. Их следовало всячески беречь и, «когда нужда будет» в них – коменданты бы их «отпускали» по назначению[28].

С 1715 г. комендантов оставили там, где они командовали местными гарнизонами. В дальнейшем к ним могли обращаться указы уже лишь в этом качестве.

При том, что с 1706 г. власть стала назначать в города комендантов, воеводы не исчезли в одночасье. К ним обращались указы еще несколько лет. Так 2 марта 1706 г. именной, объявленный из приказа Военных дел, указ по поводу очередного рекрутского набора по одному человеку «из людей боярских» с 300, а «с помещиков престарелых, увечных и отставных, с вдов, недорослей, девок и купецких людей» со 100 дворов. С мелкопоместных владельцев, у кого было менее 20 крестьянских дворов, по 7 к., а с таких же владельцев, перечисленных ранее, по 20 к. с двора. Для этого рекрутского набора приказано послать в города к воеводам грамоты. Если же они «за бездельной своей корыстью или понаровкой, оплошкой вскоре не вышлют даточных и денег не оберут», то к ним будут посланы «посыльщики». Нерадивые воеводы будут «взяты» к Москве и им последует жестокое наказание. Вновь напоминал воеводам, чтобы они «в письме всяких крепостей и иных надлежащих дел, и в собрании… казны» имели «усердное во усмотрении радение» по поводу оформления всяких актов на гербовой бумаге и «сборные за бумагу деньги высылали», а также сообщали о присылке ее дважды в году в Москву, объявленный из Оружейной палаты именной указ 7 мая. Для этого воеводам посылались грамоты, а бурмистрам – указы. Если же и те, и другие станут пренебрегать этими обязанностями – «с них пени брать немалые».

В города грамоты к воеводам распорядился посылать именной, объявленный в Разряде, указ 20 мая. Они должны были следить, чтобы дворянские недоросли, записанные в драгуны, не пристраивались на теплые места в Приказах, а крестьяне монастырей и священнослужителей не избегали подведомственности Монастырскому приказу.

Вновь воеводам приказано «для сыску беглых в уезды ездить самим» и привлекать для этих целей от 5 до 15 крестьян из деревень по объявленному из Разряда именному указу 5 апреля 1707 г. «Ведать» набранных рекрутов воеводам до посылки «наборщиков» предписал такой же указ 19 декабря.

Ратуша 20 августа 1708 г. сформулировала «Приговор». В Поморских городах, которые ей подведомственны: в Вятке, Архангельске, Холмогорах, Устюге Великом, Сольвычегодске, Чаронде, Кевроле, Мезени, Кольском и Пустозерском острогах, – на всех кружечных дворах, а также у частных лиц осмотреть и описать все принадлежности для винокурения. Воеводам посылались грамоты, а бурмистрам и приказным людям – указы, чтобы для истребления «корчемства» эти принадлежности отбирали у частных людей с уплатой по их цене. Если таким образом воеводы не добьются истребления там «корчемства», то им угрожали такими же карами, что и «корчемщикам». Новый, объявленный из Разряда 18 ноября, указ о наборе рекрутов по одному с 20 крестьянских дворов распорядился послать об этом грамоты к воеводам по городам.

Ввиду учреждения губерний, объявленный боярином Т. Н. Стрешневым 14 марта 1709 г. именной указ распорядился в городах книги различным денежным и хлебным сборам приготовить воеводам и бурмистрам. Из московских Приказов соответствующие книги следовало прислать губернаторам и воеводам на места, чтобы они могли с 1710 г. их использовать при взимании казенных доходов. 31 декабря объявленный из Разряда именной указ напоминал воеводам о посылке в Петербург работников и о сборе с оставшихся людей денег для их содержания. Причем собранных работников воеводам приказано «отводить» самим на определенные сроки. Где воевод не было – это ложилось на плечи бурмистров (о том же 28 июля и 24 августа 1710 г. и 7 ноября 1711 г.)

Во время «заразительной болезни» (эпидемии) похожий указ 29 сентября 1710 г. велел давать воеводам и «заставщикам» (находившимся на соответствующих заставах) почтовые и ямские подводы (по тому же вопросу указ 16 марта 1711 г.) 30 ноября вышел «Наказ сыщикам», которые посылались для «поимки» воров и разбойников», и расследования их преступлений в разные места. «Сыщики», приехав в город, должны забрать у воевод задержанных преступников. Воеводам оставляли дворян и служилых людей из отставников, а также крестьян местных помещиков и вотчинников, которые были мобилизованы для обнаружения «воровских станов». Кроме того, воеводы должны были обеспечить «сыщиков» приказными и для «рассылок» соответствующими людьми.

В феврале-марте 1711 г. Рязанскому митрополиту жаловались «старосты поповские» на воевод: ряжского А. Зиновьева, касимовского В. Аничкова, муромского В. Черникова, и на воевод «иных городов», – которые «не велят» собирать доходы в его «архиерейский дом». Сенатский указ 11 апреля распорядился, чтобы воеводы (а где есть – коменданты) этого не допускали и доходы шли «в архиерейский дом».

Еще в 1691 г. «учинилось ведомо» государю, что в Китай из русских и сибирских городов торговые и «всяких чинов люди» самовольно «ходят многие» и «тем китайский торг портят и многую чинят ссору». Грамота 28 января 1706 г. енисейскому воеводе, стольнику Глебову, подтверждала запрет ездить в Китай без указа. Грамота 5 февраля 1707 г. была послана пустозерскому воеводе Кушелеву. Касалась она не сибирской, а поморской территории, но ее содержание поднимало сходные вопросы. Подтверждалось, что с «пустозерской самояди» (кроме ижемской и усть-цылемской) «песцы собирать» пустозерцу, посадскому человеку Г. Худоварову: «с женатых и холостых самоядцев» по 3 песца с человека, но не больше. Из «тундры» их к Пустозерскому острогу «призывать лаской». Худоварова в Пустозерске приказано привести в Земскую избу и бурмистрам взять по нем «поручную запись», и привести его в церкви «к вере» (присяге), «чтоб самоядцам обид не чинил и не корыстовался». Далее отмечено, что воеводам и земским бурмистрам того сбора «не ведать», поскольку воеводы «брали с самоядцев многие песцы и корыстовались ими, а в казну платили только по одному песцу, и налогами своими самоядцев отогнали». Для охраны собранной пушнины Худоварову выделяли стрельцов, которые должны были сопровождать ее до Москвы. Также пустозерцам запретили торговать с «самоядцами» «в тундре», но только в остроге, иначе аборигены «исторговываются и ясак не платят». С «ижемской и устьцылемской самояди» ясак должны брать воеводы[29].

Как видим, в