Семейная реликвия - Елена Дорош

Придя домой, она сразу направилась к Ларику. Хорошо, тот был на месте, иначе она бы лопнула от распиравших ее идей.

– Чего, я не понял, ты собираешься сделать? – оторопело переспросил Ларик.

– Выкрасть кокошник обратно.

– Сбрендила? Тебя же заметут!

– Я все придумала. В шесть утра в клубе ни души. Я уберусь и выключу в гримерке свет, как будто ушла. Даже ключи сдам. А сама зайду и возьму кокошник. Мне кажется, если его и хватятся, то не сразу.

– Ты же говорила, что эта Эльвира в нем на сцену выходит.

– Ну и что? Мало ли кто мог его взять. Не факт, что на меня подумают.

– Мечтать не вредно.

– Ну тогда сам предлагай, как нам его забрать!

– Надо подумать.

– Да чего тут думать! По-моему, если он пропадет, никто не расстроится. Уверена, что они даже не подозревают о его стоимости. Иначе не вешали бы на башку манекену. Гримерка вообще весь вечер не закрывается! Любой может зайти и взять!

Котя залпом выпила стакан молока и закусила пряником.

– Мне кажется, я поняла, как кокошник оказался у Эльвиры. Славик подарил.

– Хочешь сказать, она его любовница?

– Хочу. Смотри, все сходится! Он работает в этом клубе, она в нем танцует. Официант сказал, что Славика тут все знают. Не стала расспрашивать подробно, боялась, что будет слишком подозрительно. Но скоро я сама все узнаю и докажу, что права.

– Он дурак, что ли? Знает же, что кокошник стоит немерено! С чего вдруг кому-то отдавать!

– Так он же алкаш! Напился, забылся и подарил любовнице.

– Все равно. Он же не один в деле. Неужели Светка ему бы позволила?

– Так нету Светки-то! Вот он и пустился на радостях во все тяжкие! У него с соображением плохо!

Ларик задумался, а потом покачал головой.

– Если так, то он наверняка сказал бы Эльвире, что кокошник старинный и денег стоит. А она, ты говоришь, его хранит, как дешевку из магазина сувениров.

– Ну тогда не знаю! Остается Сева.

– Только не Сева. Во‐первых, он не ходит по стрип-клубам, а во‐вторых, у него снега зимой не выпросишь. Если бы стибрил кокошник, из рук уже не выпустил. Жлоб еще тот.

– Значит, все-таки Славик. Говорю тебе: она ему отдалась, а он ей кокошник! И вообще, какая разница, как он к ней попал! Просто вернем его Аделаиде, и пусть сами разбираются!

– Тогда Славик догадается, что мы его раскрыли.

Котя задумалась. В самом деле, как бы этот Славик не задумал им отомстить. Может, не возвращать прилюдно, а просто изловчиться и подложить кокошник в комод Аделаиды Петровны? Ха! Вот было бы прикольно! Интересно, отдаст Сева паспорт при таком раскладе? Ну конечно, отдаст! Что ему еще остается? Раз кокошник на месте, значит, дело закрыто!

Здорово она все придумала. Осталось выкрасть кокошник.

– Ларик, у нас нет другого выхода. Так что была не была, а сегодня ночью кокошник наш!

Для верности Котя стукнула кулачком по столу.

Молоко подпрыгнуло в стакане, а Ларик на стуле.

В пять утра Котя выскользнула из квартиры и стала бодро спускаться по лестнице. Внизу хлопнула дверь, и кто-то стал подниматься навстречу.

Кого это носит в такую рань? Интересно, на какой этаж?

Не успела она подумать, как увидела тяжело шагавшего мужика с огромным рюкзаком за спиной. Они поравнялись и взглянули друг на друга.

– Здрасьте, – сказал мужик.

– Доброе утро! – весело ответила Котя и поскакала дальше.

Войдя в клуб, она зашла в комнату охраны. Сонный мужик с обширным пузцом, обтянутым униформой, сунул ключи и зевнул. Котя улыбнулась и пошла в каморку, где хранились ведра, тряпки и швабры.

Ну а теперь за дело!

Гримерку, в которой переодевалась Эльвира, она оставила напоследок. Как и предполагалось, там царил космический бардак. Постоянно кося взглядом на кокошник, по-прежнему украшавший лысую голову манекена, Котя собрала и развесила вещи, оттерла от помады зеркала – видно, так нравятся себе, что целуют свою физиономию в зеркале, – прибрала на столах и вымыла пол.

Теперь выключим свет и не забудем оставить дверь открытой.

Котя вышла в коридор и, звеня ключами, отправилась в комнату охраны. Охранник уже сменился. Она улыбнулась дюжему дядьке, такому же пузатому, как и прежний, и повесила на крючок ключи.

Ну вот и все. Дело за малым.

Котя на цыпочках вернулась к гримерке и уже взялась за ручку двери, но тут силы ее покинули. Внезапно, не предупредив хозяйку. Сердце так застучало, что пришлось прижать его обеими руками, ноги намертво приросли к полу, а на виске очумело забилась какая-то жилка. Что это с ней? Неужели слабовата в коленках оказалась? Не может быть!

Не к месту вдруг вспомнилось, как в детстве, испугавшись чего-то, она залезала в шкаф. Места было мало, целиком Котя не помещалась, поэтому попа всегда торчала наружу. Так ее и находили родители.

Ну и пусть! То было в детстве!

Котя несколько раз глубоко вздохнула и снова взялась за ручку двери.

И тут чья-то большая рука зажала ей рот и выдохнула в ухо:

– Спокойно. Я – черный.

Черный? Это черт, что ли? Мамочки мои! Пришел забрать ее грешную душу? Уже? Как быстро…

Когда она пришла в себя, то обнаружила, что лежит на чем-то мягком, а над ней склонились два лица – толстое румяное и худое загорелое. Лица были встревоженные и совсем непохожие на посланников дьявола.

– Очнулась вроде, – заявило толстое лицо и добавило:

– Это ж надо так девчонку напугать.

Второе лицо скривилось.

– Да откуда я знал, что тут кто-то есть? Пошел проверить камеру в конце коридора, ну и наткнулся.

– Надо было свет включить, – назидательно сказало румяное лицо.

– Не успел до выключателя дойти.

– А ее какого хрена в ту сторону понесло?

– Забыла, наверное, чего-нибудь.

Толстое лицо кивнуло.

– Эти бабы, они такие. Ну, будет теперь знать, как в темноте шастать.

Толстое лицо нагнулось и дыхнуло на Котю чесноком.

– Ты, часом, не насмерть ее напугал?

– Да нет. Смотри, как дышит, – ответило второе лицо и потрепало ее по щеке теплой человеческой рукой.

Котя вздрогнула и села. Оказалось, что она в комнате охраны, а лица – это охранник и какой-то незнакомый, загорелый до черноты мужик с внимательными светлыми глазами.

– Очнулась, голуба? – обрадовался охранник и засуетился.

– Так, Черный, давай забирай ее – и на выход. В мое дежурство никаких происшествий быть не должно, а то останусь без премии.

– Ладно, Сань, не кипешуй. Я ее отвезу, не беспокойся, – добродушно ответил тот, кого назвали Черным, и