Семейная реликвия - Елена Дорош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может, не зря ноги принесли ее в лавру? Ведь где-то здесь, судя по информации из Интернета, похоронены и Константин Маковский, и Николай Волховской, и Елизавета Григорьевна.
Понимая, что самой могил не найти, она обратилась к служителю, который сидел в будочке у входа на Никольское кладбище. Тот отослал ее к отцу Варфоломею. Еще полчаса ушли на ожидание, когда батюшка освободится.
– Могила Константина Маковского, к сожалению, не сохранилась, – посетовал отец Варфоломей. – Была разрушена вандалами во время беспорядков в тысяча девятьсот семнадцатом году. А вот захоронение графов Волховских устояло. Примечательная могила.
– Чем же? – заинтересованно спросила Котя.
– А вот пойдемте, сами увидите.
Он повел ее между захоронений.
На могиле Николая Волховского стоял черный мраморный крест, а на соседней, его жены, была установлена скульптура женщины в старинном одеянии.
С кокошником на склоненной голове.
Вытянутой рукой женщина слегка касалась мраморного креста.
Вот это да! Как живая! В том самом костюме, что и на картине!
Котя подошла. Мраморная рука, протянутая к кресту, касалась его лишь кончиками пальцев, словно напоминая: я здесь, я с тобой, я рядом.
Котя хотела дотронуться до руки, но в последний миг испугалась. А вдруг там, под камнем, все еще бьется пульс и течет невидимая кровь, переливаясь в крест и наполняя его энергией неугаснувшей любви?
Котя выдохнула и отругала себя. Услышал бы отец Варфоломей ее мысли, перекрестился бы.
Она еще немного постояла и пошла к выходу.
Почему-то ей было совершенно ясно, что ноги не зря привели ее сюда.
Она найдет украденный кокошник.
Чего бы ей это ни стоило.
Шаги на пути к решению траблов
Зайдя в квартиру, Котя сразу направилась к соседней двери и постучала.
– Ларик, ты дома? Если можешь…
Не успела она договорить, как дверь распахнулась, и парень в теплом спортивном костюме и вязаной шапке предстал перед ней, тяжело дыша. Из комнаты дохнуло холодом.
– Ты чего делаешь? – заглянув ему за спину и увидев открытое настежь окно, спросила Котя.
– Тренируюсь.
Ларик отодвинулся, продемонстрировав беговую дорожку, стоящую посредине.
– Ничего себе! – поразилась Котя.
– На улицу лень ходить. Там одни олды бегают, – пояснил Ларик, закрывая окно. – На хаусе лучше.
– Выморозишь всю квартиру, – на правах старшей предупредила Котя. – До вечера зубами стучать будешь.
– Она быстро нагревается, – махнул рукой спортсмен-надомник. – Я так второй год занимаюсь. Дорожка вообще вещь! Маст хев. Скоро на золотой значок ГТО сдам. При поступлении зачтется. Лишние баллы получу.
– А куда поступать планируешь?
– Да всюду, где на программистов учат. Куда баллов хватит, туда и пойду.
– А ты вообще как, хорошо учишься? – спросила Котя, уверенная, что выше тройки и четверки по пению тот оценок не видал.
– Одна четверка пока.
– А остальные? Тройки?
– Ты чего? Пятерки.
Ларик с ходу выдул пол-литровую бутылку воды и пояснил:
– Литераторша тормозит. Я для нее вроде токсика. А сама – душнила настоящая. Сочинения, говорит, у тебя слишком короткие. Ну как же, отвечаю, вот вступление, вот основная часть, вот вывод. Все на месте. Нет, говорит, не развернуто у тебя ничего. А чего там разворачивать? Пересказывать, что ли, ту фигню, которую автор написал? Так лучше его я все равно не смогу. Хотел даже ее в Сети харрасить начать, но передумал. Еще решит, что я профессиональный хейтер, и директору заложит.
Слушавшая его пылкий монолог Котя не выдержала и рассмеялась.
– Ларик, мы с тобой похожи, как близнецы-братья! Я тоже в школе литературу не любила. И тоже из-за сочинений. Только не очень поняла, что такое «харрасить» и «хейтер».
– Забей! Это мы, зумеры, так говорим.
– А зумеры…
– Это люди нового поколения.
– А…
– А насчет сочинений ты в точку попала! И какой лузер их придумал?
– Давай организуем народное движение против сочинений! Ты во главе!
– А что! На этом неплохо хайпануть можно! Только сначала надо в вуз поступить, а то потом не возьмут! – развеселился Ларик.
Котя хотела продолжить многообещающую тему, но вспомнила, зачем пришла.
– Ларик, мне нужно тебе кое-что рассказать. Пойдем ко мне чай пить.
Тот с готовностью кивнул.
– Пойдем. У меня все равно жрать нечего.
Увидев свежую колбасу и пиццу, Ларик блеснул голодным глазом и сразу примостился к столу. Котя налила им по большой кружке чаю. Разговор будет долгим.
Съев все подчистую – хозяйке достался только краешек пиццы – и выслушав историю о найденных в Светкиной книге фотографиях, Ларик вдохновился:
– Так это же меняет весь расклад! Дает нам неисчерпаемый материал для выхода на настоящих преступников!
– Ну и кто, по-твоему, преступник? Светка?
– Однозначно!
– А для меня нет!
– Андестенд. Падру подозревать неприятно. Тогда какие соображения у тебя?
Никаких соображений у Коти не было.
– Ну и нечего изображать из себя святую Катерину! – неожиданно жестко сказал Ларик. – Светка в деле, это очевидно.
– Но как она могла узнать о кокошнике?
– Они с Аделаидой вась-вась были. Чаи гоняли. Может, бабецл сболтнула случайно.
– Она этот кокошник как зеницу ока берегла. Даже Севу просила ничего не говорить внуку Славику.
– Ну и что? Славика она опасалась, а Светки нет. Она вообще считает, что у нас все соседи белые и пушистые. Даже Маврикий.
– Аделаида Петровна уверена, что он у своих красть не будет.
– Она просто сослепу не замечает, как он таскает у нее продукты.
– Так, может, кокошник тоже он умыкнул?
– Со Светкой вместе? Может. Но ты же говорила: его у Казанского видели.
– Я не уточнила, во сколько это было.
Ларик ожесточенно почесал пятерней свои развеселые лохмы и скривился.
– Честно говоря, плохо представляю себе Маврикия, тырящего кокошник.
– И ты туда же?
– Нет, ну в самом деле. Он же расколется сразу и Светку заложит. Вообще может забыть, где что стибрил. Ненадежный партнер. Не стала бы Светка с ним дело иметь. Это тебе не сосиску отжать. Кокошник тысячи стоит!
– Миллионы, Ларик, миллионы.
– Честно?
– Не сомневайся. В книге, которую я у Светки нашла, про него такое написано, что можно быть уверенным – этих денег хватит на виллу в Майами.
– А тебе известно, сколько стоит вилла в Майами?
Котя прыснула.
– Я рассуждала от противного.
Ларик засунул в рот кусок сахара и захрустел.
– Раз лове немерено, значит, Маврикий тем более не подходит. Тут перец посерьезнее нужен. А Светка, случаем, с криминалом не связана?
– Ты у меня
