Пусть будет гроза - Мари Шартр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я замешкался.
Кря-кря.
Год жизни – в воду.
Кря-кря.
– Да заткнитесь вы! – заорал я.
Под тяжестью ящика и без костыля я начал терять равновесие. Даже кинуть ящик в воду – и то не могу! Я сдался и грустно вернулся к скамейке, а утки всё тянулись одна за другой.
– Кря-кря!
– Ага, давайте, прикалывайтесь, – прошипел я сквозь зубы.
Я замерз, но нельзя же было вот так сразу вернуться домой к родителям. Я обхватил голову руками, уперся локтями в деревянный ящик. День медленно угасал, и я потихоньку околевал. Тут послышались чьи-то шаги, и, скосив глаза, я заметил толстого бомжа: он как будто волок с собой всю свою жизнь – два или три здоровенных пакета, которые, казалось, вот-вот треснут. Я отчетливо расслышал внутри звяканье бутылок.
– Твою налево, чувак! Чего ты так разорался?
Я слегка повернулся в его сторону – да, ко мне действительно обращался тот самый бомж. Я поднял голову и узнал в толстяке Ратсо, обвешанного пластиковыми мешками, как будто он накупил продуктов на семью из семерых человек.
– Ратсо, это ты?
Мне стало стыдно, что я принял его за одного из парковых бродяг.
– Ага, чувак, это я, – ответил он, чуть ли не раскланявшись.
– Ну да, извини, глупый вопрос.
Ратсо мотнул головой – указал на мой лоб.
– Когда будешь в следующий раз выдавливать прыщ, смотри не расколи себе башку!
Я не сразу понял, что он имеет в виду, и ответил тоже не сразу.
– А, это! – сказал я наконец и махнул рукой. – Нет, это не прыщ, это… другое.
– В любом случае ты с ним разобрался.
Я и не осознавал, что, пока я бился головой в отцовской машине, прыщ лопнул. Но мне не терпелось спросить:
– А ты что тут делаешь? Что это за пакеты?
– Это чтобы снять напряжение. Я часто так делаю, – ответил он с довольным видом.
– Ходишь по магазинам, чтобы снять напряжение?
– Ну ты и придурок. У меня нет бабла, чтобы каждый день покупать жратву.
Я перевел взгляд на его странную ношу. Как я ни ломал голову, а все-таки не мог понять, с чего человеку может понадобиться разгуливать с пакетами и что в этом такого веселого.
– Слушай, ты умыться не хочешь? – спросил Ратсо с отвращением. – Вообще-то твоя рожа довольно мерзко выглядит…
Он подошел и оглядел меня повнимательнее:
– Слушай, у тебя тут, похоже, еще и сопли по лицу размазаны. Ты что, ревел?
– Ратсо, отстань, я не хочу с тобой разговаривать. Раз я здесь, значит, мне понадобилось побыть одному, неужели не ясно, – ответил я мрачно.
– В такое время? Тут? Ты хорошо подумал?
– Да! Люблю уединение общественных скамеек, – сказал я, стараясь произвести впечатление абсолютно расслабленного человека.
И продолжил его расспрашивать. Так просто от меня не отделаешься. Но я не для того расспрашивал, чтобы его позлить, а скорее хотел его удержать. Потому что, думаете, весело сидеть одному в парке с тупыми утками, которые над тобой еще и издеваются?
– А ты? Я не знал, что ты живешь в парке. Что у тебя в пакетах? Как будто бутылки?
– Не как будто, а именно бутылки и есть. А это у тебя что за гроб? – спросил он, указав на деревянный ящик.
Кажется, и он тоже не хотел меня отпускать.
– Ничего. Отвали со своими вопросами, – сказал я, почувствовав, что ужасно устал.
– Извини, но тут есть из-за чего забеспокоиться. Калека, притаился тут один вечерком на скамеечке, вокруг копошатся утки – это странно. К тому же я видел, как ты только что хотел бросить эту фигню в воду.
– Да это все из-за уток. Дуры тупые, отвлекли меня.
– А почему ты решил это выбросить?
– Потому что это реально гроб.
Я что-то разоткровенничался. Возможно, Ратсо просто показался мне таким же обозленным, как и я сам, и я решил, что уж он-то меня поймет— или просто промолчит.
– В смысле? Там внутри труп или кости?
– Нет, ну не настолько, – пробормотал я.
– Может, ты опасный тип? Двинутый? – предположил он и смачно харкнул на землю. – А может, просто плакса с разболтанной ногой? – добавил он, чтобы меня спровоцировать.
Я нахмурился. Не хотелось, чтобы во мне опять что-то взорвалось, поэтому я решил не сердиться. В каком-то смысле он был прав. Ведь я уже несколько часов не переставая рыдал и бесцельно бродил туда-сюда. Не в силах внятно и точно все это ему объяснить, я предпочел молча протянуть ему ящик.
Ратсо без долгих раздумий его открыл и так же молча закрыл. По-моему, он понял, в чем тут дело и что это для меня значит. Я угадал по его молчанию. Да мне и не хотелось бы, чтобы он сейчас что-то говорил.
Мы сидели вдвоем у пруда с крякающими утками.
И ничего не говорили.
Вообще-то в этом было что-то утешающее.
Солнце садилось.
Медленно. Кря-кря.
Я – шестнадцатилетний стари
На Мобридж опускались сумерки, и Ратсо начал нервно барабанить по скамейке пальцами. Я чувствовал, что ему не сидится на месте. И не ошибся.
– Так, ладно, с меня хватит этих уток, я валю. Хочешь со мной? У меня кое-какие дела.
– Эм-м, не знаю… – неуверенно ответил я.
– Что, все-таки хочешь выбросить этот свой аптечный гроб?
– Ох… Не знаю… – повторил я.
Ратсо помотал головой, как будто был со мной не согласен.
– А что? – спросил я.
– Тебе надо выбрать Место.
– Какое еще место?
– Да нет же, не место. А Место, – подчеркнул Ратсо твердым голосом.
Я скорчил рожу – мне его слова показались полным бредом.
– Ничего не понимаю. Ты как будто под какой-то наркотой.
– Между нами, это скорее ты похож на наркомана, – ответил Ратсо, кивая на мой деревянный ящик.
Я грустно улыбнулся, ведь он был недалек от истины.
– Я, может, и принимаю кучу таблеток, но я хотя бы не алкоголик! – с издевкой произнес я.
– Да ну? То есть вот что ты обо мне подумал? – спросил Ратсо.
По его лицу пробежала короткая тень – в ту самую секунду, когда он поставил знак вопроса в конце фразы.
– Нуда! – с уверенностью ответил я.
– Пошли, покажу тебе
