Путешествия в астрале и наяву - Тася Кожевникова

– Да, брось ты!

– Да, Вадим, я знаю это. Я способен тонко чувствовать. Вот вижу, что ты не способен воспринимать людей, которые по своим понятиям отличаются от тебя. Мало того, ты далёк от тех понятий, которые ты не избрал своей жизненной позицией.

– Слушай, Ром, ты, оказывается, ещё и зануда! Зря я тебя взял с собой. Ехать вроде и недалеко, но ты меня уже достал!

– Ладно, ладно, Вадь. Молчу, если тебе не угоден это разговор.

– Да, хоть в чём-то ты прав. Мне не угоден этот разговор. И, если ты не заткнёшься, я тебя высажу прямо сейчас. Дальше поедешь на попутке.

– Вадь, я понял, – через минуту возобновил разговор Роман, – ты – просто голоден. Утром позавтракал, на работе, естественно, не обедал, а сейчас – время ужина, а ты едешь по делам. Слушай, мы сейчас будем проезжать кафушку – так, безделица, но готовят там очень вкусно, поверь, я – гурман.

– Мне некогда. Я только что и успею – высадить тебя за поворотом.

– Ну, ну. За поворотом как раз эта кафушка и будет. Остановишь. Я уж точно там хочу поужинать, да и тебе не мешало бы.

За поворотом действительно сначала появился маленький рекламный шит, что, дескать, вы можете вкусно покушать через… метров, а потом и убогое с виду заведение. Вадим остановился с хмурым видом, явно, предвкушая освободиться от назойливого спутника, но Роман, напирая на родственные чувства, стал активно приглашать Вадима перекусить. После некоторых колебаний Вадим, глянув на часы, согласился. Роман, расплывшись довольной улыбкой, пошёл впереди.

– Садись за столик, я сейчас всё закажу. Тут очень вкусно готовят, но с обслугой – проблема. Надо побегать. Но раз уж я тебе так должен за эту поездку, побегаю.

Вадим только скрежетнул зубами в ответ на это предложение, а Романа уж и след простыл. Он уже договаривался о чём-то с кухней, а через несколько минут с барменом. Вадим только головой качал, дескать, куда уж тут деваться от этого родственничка – назойливая сволочь, но пронырливый и деловитый, как нужно. А уже через пять минут им принесли отменный шашлык из осетрины, соте, минералку для Вадима и пиво для Романа.

– Если заказывать то, что ты хочешь, надо подождать, а этот шашлык у них был готов, – доверительно сообщил Роман. Вадим молча ел, видимо, шашлык, действительно был вкусным.

– Сейчас я сбегаю за кофе, он уже должен быть готов. Кофе у них тоже отменный, – Роману очень хотелось реабилитироваться.

Он метнулся к бармену. Совершенно незаметно для Вадима, но Рита это отчётливо видела, он бросил в одну из чашечек с кофе две маленькие таблетки и, конечно именно эту чашечку поставил перед Вадимом. Тот, разомлев от обильного сытного и вкусного ужина, благодушно придвинул к себе кофе.

– Ром, не обижайся на меня, но и компании со мной не ищи. Мы с тобой – разные люди, по-разному понимаем жизнь и по-разному живём. Родственники – ладно, но друзьями мы не можем быть. Мы – совершенно разные люди. Понимаешь?

– Да, Вадь, давай не ссориться. Я всё понял.

Он, прикрыв глаза, пил свой кофе. Вадим курил, Роман – нет. После ужина Роман так категорично отказал Вадиму в том, чтобы он заплатил за ужин, что тот недоумённо пожав плечами, пошёл к машине. В машине молчали. Вадим думал о своём. О чём думал Роман, представить было трудно, но, проехав один поворот, затем другой, Вадим вдруг стал клевать носом, движения его стали замедленнее.

– Вадь, останови тут, я пиво выпил, мне бы отлить.

– Здесь нельзя, – медленно, очень медленно ответил Вадим.

– Ну, тогда сверни, вон – просёлочная дорога. Чуть отъедешь, там можно остановиться.

Вадим молча повиновался, и, проехав несколько метров, остановился. Роман вышел из машины, отлил недалеко, но, когда вернулся в машину, Вадим спал на руле. Видимо, это входило в планы Романа. Он стал толкать машину сзади до тех пор, пока она не натолкнулась на дерево, одиноко стоявшее на опушке. Вадим даже не пошевелился, но Роман, видимо, знал, что он делает. Без видимых переживаний, он вытащил из бардачка папку с какими-то документами, вытащил из карманов спящего Вадима портмоне, подумав, снял с него часы с золотым браслетом, которые Рита подарила Вадиму на свадьбу, вытащил из кармана Вадима зажигалку, которую Рита купила ему в Греции. Оглядев машину, не найдя в ней ничего примечательного, он вытащил из багажника запасную канистру с бензином, – всё это он проделывал не торопясь, – полил машину бензином и поджёг её зажигалкой Вадима, спрятав потом её в карман. Машина пыхнула. Рита, наблюдавшая всё это так, как будто там и была, не выдержала, рванулась, но тут же, как бы потеряв на миг сознание, отключилась, погрузившись в темноту.

– Ты должна только смотреть, – услышала она спокойный голос монаха. – Только смотреть. Помочь ты ничем не сможешь, – это прошлое. А в будущем – сможешь кое-что предпринять, если сейчас будешь внимательно наблюдать.

Рита снова увидела осенний лес в ярких последних красках, сначала мутно, а потом снова ярко увидела Романа, который задумчиво наблюдал за костром. Ни одной эмоции не отразилось на его лице – ни сожаления, ни радости отмщения, – только спокойное созерцание яркого пламени…

Спокойно повернувшись спиной к полыхавшей машине, он направился к шоссе, спокойно остановил проходящую мимо машину, доехал до города и, расплатившись где-то на окраине, зашёл в какое-то кафе низкого пошиба. Не проходя в зал, гн выпил стакан коньяку, вышел из кафе и на такси поехал к центру Москвы.

Рита с ужасом наблюдала за всем этим. После кратковременной потери сознания, она стоически ждала окончания этого ужасного спектакля.

Роман, уже не спеша, поднимался по лестнице незнакомого офиса. Секретарша встретила его с самой сладчайшей улыбкой, не докладывая, он зашёл в шикарный кабинет.

– О-о-о! Романчик! Сладенький мой! Ты уже вернулся! Какие новости? – спросил его слащавый полный тип, сидевший за столом.

– Всё о-кэй!

– Так таки уж!

– Да уж!

– О! Рома! Я знал, что ты – необыкновенная личность! Неординарная! Яркая! Иди сюда, моя рыбка! – Роман послушно, слегка важничая, подошёл к столу.

– Иди ко мне, мой золотой! Мой ненаглядный мальчик! – мужчина притянул Романа к себе, и тот послушно сел ему на колени.

– Ух, ты мой лапушка, мой ясноглазый птенчик! – мужчина ласково трепал Романа за щёку, – ах, мои сладкие губки! – он притянул Романа к себе поближе, смачно вобрав его губы в свои.

– Ах, ты моя сладкая попка, – мужчина, сладострастно сжав губы, трепал худощавый зад Романа, – ну, ладно, ты меня заводишь, рассказывай.

– А что рассказывать? Всё – о-кэй! – медленно, даже как-то кокетливо – лениво произнёс Роман.

– Ужели? Документы у тебя?

– Да. Вот, – Роман небрежно бросил документы на стол.

Мужчина протянул было к ним руку, но тут же вернулся к Роману:

– Лапушка моя, звёздочка ясная! О! Как я тебя хочу! Сегодня же отпразднуем это дельце!

– Да уж! Кому дельце, а кому – мокруха!

– Боже упаси! Какие слова произносит этот миленький ротик! Иди сюда, – мужчина снова втянул губы Романа в свои, – а теперь дай свой язычок! О! Нет! Не могу! Я не могу устоять перед твоим обаянием! Вот смотри, что ты делаешь со мной! – жалобно пролепетал мужчина, поднимая Романа со своих колен и показывая на воспрянувший член, – а может, быстренько? А? Ну, что тебе стоит?

Роман пожал плечами и тут же стал на колени, чтобы принять в рот возбуждённое хозяйство своего покровителя.

Превозмогая тошноту, Рите пришлось досмотреть эту картину до конца, пока слащавый мужчина не удовлетворился.

– О-о-о! – изрёк он, наконец, – что ты делаешь со мной, проказник! Я твой вечный раб! Ну-ка, иди ко мне, я хоть чем-то компенсирую тебе то счастье, которым ты меня даришь!

С этими словами он полез в сейф и, пока Роман вытирал сперму со своих ярких уст, отсчитал несколько пачек стодолларовых купюр. Роман принял их безо всяких эмоций, непонятно было – мало этого ли достаточно.

– Ну-с, – мужчина притянул к себе документы, – посмотрим, насколько они нам пригодятся.

Взгляд его стал мутным, задумчивым. Он стал перелистывать документы – Рита узнала их – и совсем перестал замечать Романа. Тот, не прощаясь, вышел из кабинета.

Рита, хотя была и не в физическом теле, вся трепетала. Чувство гадливости боролось с возмущением, а возмущение сменяла лютая ненависть, а потом волной накатывало чувство безысходности, тоски и одиночества. «Голос» монаха вывел её из состояния транса:

– Не расстраивайся, детка, всё ещё впереди. Ты должна восстановить справедливость, но ни в коем случае не мстить. Месть – это чувство человека из прошлого, ты же по всем своим данным подходишь под человека будущего. Если бы я не увидел в тебе эти качества, которые трудно даже сравнить с земными понятиями настоящего времени, я бы не взялся тебе помогать с высочайшего позволения.

Рита не вдумывалась в эти слова, показавшимися ей в то время незначительными. Она не могла отогнать от себя образ Вадима, с чьей смертью она не то, чтобы смирилась, но, как говорится, прижилась со своим горем. Теперь же его родные глаза, его родной голос, чудный по сравнению с вялым голосом Романа, его родные губы, такие замечательные….