Обелиск для фуфлыжника - Илья Деревянко

«Скалой» работники «Пьедестала» прозвали пятиметровую заостренную кверху отполированную со всех сторон глыбу дорогого черного гранита «Габро». Платонов приобрел глыбу четыре года назад по случаю, сам толком не зная зачем. По причине астрономической стоимости покупателя на нее не нашлось. Распиливать на более мелкие куски эдакую красотищу было жалко. Так и стояла «Скала» в углу хоздвора, заботливо укрытая брезентом, упорно ждала своего часа и вот наконец дождалась.

– Пойдемте! – Станислав Кириллович дернул за рукав Половцеву, зачарованно глазеющую на памятник. – Это не для вас.

«Правильно, не для меня, – мысленно согласилась женщина. – Слишком богато. Может, на задворках найдется что-нибудь поскромнее?»

Подойдя к «Скале», Платонов резким движением сорвал брезент.

– Вот будущее надгробие вашего сына! – Черный полированный камень агатово поблескивал в лучах осеннего солнца. Закатив глаза, женщина рухнула в обморок. – Нашатыря! Быстрее! – крикнул первому попавшемуся на глаза сотруднику хозяин «Пьедестала»...

– Парень крещеный?

– Да.

– Отлично! – сидя вместе с Половцевой за столом у себя в кабинете, Платонов быстро чиркал в блокноте. – Я предлагаю следующий вариант: изображение в полный рост в военной форме, рядом православный восьмиконечный крест. Надпись «Погиб за веру и Отечество на чеченской границе». Раньше в старину писали «За веру, Царя и Отечество», но царя у нас, увы, нет. Дальше фамилия, имя, отчество, даты рождения и смерти. Подойдет? – оторвав глаза от блокнота, Станислав Кириллович посмотрел на Марию. Женщина плакала.

– Я н-не п-пойму, – всхлипывала она. – П-почему вы... Какой вам смысл! Я ведь ничем не могу отблагодарить!

– Можете! – убежденно сказал Платонов.

– Как?! – встрепенулась Половцева.

– Молитесь за мою грешную душу.

– И все?!

– Да, этого вполне достаточно. Главное, не забудьте в первую очередь возблагодарить Всевышнего, вовремя подсказавшего мне, как именно я должен поступить. Ну ладно, давайте прощаться. У меня сегодня еще уйма дел. Когда работа над памятником закончится, вам позвонят. До свидания...

Начертив схему будущего изображения, Станислав Кириллович отдал ее вместе с фотографией солдата одному из лучших художников, приказав не мешкать, но и не халтурить. Затем принялся собственноручно (Платонов хорошо рисовал) набрасывать эскиз другого, фуфлыжного «памятника», обещанного утром Елкину.

– Павшему воину почет и уважение, а гнилому фуфлыжнику нечто диаметрально противоположное, – бормотал себе под нос Станислав Кириллович. – Вполне справедливо!

Глава 6

Что посеет человек, то и пожнет

Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю

В конце сентября – начале октября тысяча девятьсот девяносто восьмого года один за другим выписались из больницы бывшие секьюрити «Ажура», имевшие несчастье вплотную познакомиться с повадками московских руоповцев. Последним вышел Виктор Гордеев, избитый больше остальных. Седьмого октября в день знаменитой Всероссийской акции протеста Алексей Пичугин, Никита Костылев и Виктор Гордеев собрались на квартире последнего, решив досконально обсудить взлелеянные на больничных койках планы мщения. Васю Крошкина, единодушно признанного не заслуживающим доверия, приглашать не стали. Василий и в лучшие-то времена не пользовался у коллег симпатией, а в больнице (все четверо лежали в одной палате травматологического отделения) он окончательно доконал их беспрестанным нытьем, слезливыми жалобами на жизнь, на здоровье и на злую судьбу.

– Ну его к лешему! – сказал товарищам Гордеев. – Чмошная натура. С таким на дело идти нельзя. Подведет в самый критический момент либо сдаст с потрохами при первом же шухере.

Возражений не последовало. Васю вычеркнули из команды. Итак, охранники, устроившись на кухне, пили чай и обсуждали способы возмездия Сергею Игнатьевичу. Руоповцев они справедливо считали фигурами третьестепенными, орудиями в руках подлюги-коммерсанта. Ежели удастся отловить в темном закоулке кого из карателей – хорошо. Нет – черт с ними, с отморозками!

– Мне известно местонахождение загородного дома Елкина и московский адрес Иволгина. Предлагаю пустить в хоромы Елкина «красного петуха»[43], а Иволгину ну хотя бы машину спалить. Он ее всегда на улице у подъезда оставляет, – оживленно говорил Пичугин.

– На фига тебе Иволгин? – недоуменно спросил Гордеев. – Организатор-то Елкин. Рохля Владилен там рядом не валялся!

– Ан нет! – возразил Алексей. – Они компаньоны. Делят прибыль, значит, и убытки по долям. Кроме того, ты не учитываешь психологический аспект, – жестом остановив намеревавшегося возразить Гордеева, продолжал Пичугин. – Нужно посеять между ними семена раздора. Иволгин завопит: «Из-за тебя, Сергей, мне перепало!» Елкин соответственно обложит Владилена матюгами или по морде треснет, и конфликт готов. А «когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет», – коварно улыбнувшись, процитировал он отрывок из басни Крылова «Лебедь, рак и щука». – Пускай фирма разваливается к чертовой матери!

– Гм, ты, Леша, прям современный Макиавелли[44], – странно глянул на приятеля Гордеев и, с минуту подумав, добавил: – Заметано! Принимаем к исполнению!

– Вы забыли про деньги, – напомнил доселе молчавший Никита Костылев. – Месть местью, а получить заработанное необходимо. Не помешает также небольшая компенсация за морально-физический ущерб.

Гордеев с Пичугиным удивленно воззрились на Никиту.

– Ну и как ты себе представляешь процесс получения? – поинтересовался наконец Виктор. – Явиться опять на прием к Елкину да огрести от руоповской крыши новую порцию звездюлей?!

– Конечно, нет, – невозмутимо ответил Костылев. – Крыша хоть бандитская, хоть ментовская выезжает на стрелки, вышибает долги и так далее, но крыша, как правило, не занимается постоянной охраной, не стоит на воротах[45]. У Елкина после нашего ухода «быков» в офисе нет. Я проверил. Итак, если мы предупредим коммерсанта о визите, нас, разумеется, встретят и «отоварят»[46] под завязку. Если же нет – все пройдет гладко.

– Ага, а потом поймают да голову в задницу засунут, – кисло усмехнулся Алексей.

– Кого поймают? – вмешался Гордеев, уже понявший смысл предложения Костылева. – Неизвестных налетчиков в черных масках?

– Вычислят! Елкин непременно на нас подумает, – не сдавался пессимистически настроенный Пичугин. – А в лапах руоповских палачей мы быстро «запоем» на соловьиный манер!

– Ты не прав, Леша, – не согласился Никита. – Врагов у Елкина море. Считай, половина Москвы: бандиты, обманутые кредиторы... Себе же мы обеспечим стопроцентное алиби. Распустим слух, будто уезжаем в Воронежскую область к моему армейскому другану Коляну Капустину. На воскресенье 11 октября купим билеты на поезд в общий вагон, где народу хренова туча и проводник при всем желании не сможет вспомнить, были мы там или нет. Билеты старательно засветим перед родственниками и знакомыми. Одиннадцатого вечером со старыми чемоданами в руках демонстративно отчалим в сторону Павелецкого вокзала. В чемоданы загрузим тяжелый ненужный хлам, а также необходимые для подготовки и проведения операции вещи. Их потом заберем, чемоданы с хламом сожжем на помойке. Достоверности ради попросим дворовых алкашей помочь донести багаж. За пузырь. От попутчиков оторвемся у вокзала. Перекантуемся два-три дня в укромном местечке, внезапно налетим на офис, выгребем содержимое сейфа и в темпе свалим в Воронежскую область, но уже не поездом, а на автобусе дальнего следования, отправляющегося с Черкизовского рынка. Нам нужен автобус до поселка Таловое. (Капустин обитает в деревеньке поблизости.)

– Автобус ходит ежедневно? – уточнил Гордеев.

– Нет, но дату отправления мы заранее выясним. И именно в этот день совершим налет. Можно продолжать? – Гордеев кивнул. – Кольку я предупрежу. Он парень надежный. Если вдруг из Москвы позвонят справиться, там ли мы, Капустин подтвердит: «Да, здесь. Пьяные валяются. Не могу разбудить. Эй, пацаны, вас к телефону!.. Бесполезно, не отвечают, а что им передать?» В общем, целый спектакль разыграет... Уверен – мусора поленятся тащиться в этакую даль проверять правдивость Колькиной брехни, а к местным легашам им обращаться проблематично. В деревне один-единственный вечно пьяный участковый. С утра до ночи чертей по избе гоняет. На крайняк Колька сунет ему пузырь да попросит: «Подтверди, Михалыч». А Михалычу «по барабану». Он за бутылку чего хошь подтвердит – хоть факт приземления летающей тарелки. – Костылев замолчал и подкурил сигарету.

– Идея неплохая. Я бы даже сказал, первоклассная, – задумчиво молвил Гордеев. – Однако есть маленькая загвоздка. Где кантоваться? На вокзалах?! На чердаках?! В подвалах? На свалках с бомжами?