Квартира в Париже - Люси Фоли

Я привязываю поводок Бенуа к нижней ступеньке деревянной лестницы. На нем подходящий комплект из синей кожи от «Эрме»: мы оба с ним сегодня в «Эрме». Если пес кого-то увидит, то залает.

Я достаю ключ из кармана и поднимаюсь по лестнице. Дрожащей рукой вставляю ключ в замочную скважину.

Толчком открываю дверь. Перед тем как войти, проверяю, не наблюдает ли кто за мной. Приходится осторожничать. Особенно сейчас, когда повсюду шныряет эта девица.

Я провожу здесь, в комнате прислуги, минут десять. После снова так же тщательно запираю висячий замок и кладу в карман маленький серебряный ключик. Бенуа ждет меня у лестницы, глядя на меня снизу вверх своими темными глазами. Хранитель моих секретов. Я прикладываю палец к губам.

Ш-ш-ш…

ДЖЕСС

Я отодвигаю диван от стены. Подбегает кот, наверное, надеется, что ему перепадет мышь или какая-нибудь другая жуткая ползучая тварь. Кажется, я нашла, вот она, дверь. Ручки нет, но я хватаюсь за край, просовываю пальцы в щель и тяну. Дверь распахивается.

У меня перехватывает дыхание. Не знаю, чего я ожидала: может быть, потайного шкафа. Но только не этого. Меня встречает тьма. Воздух холодный, будто я только что открыла холодильник. Затхлый, спетрый воздух, как в церкви. Когда мои глаза привыкают к полумраку, я различаю узкую каменную лестницу, спиралью уходящую вверх. Она немного другая, меньше, чем лестницы в другой части дома. Судя по всему, это она предназначалась для прислуги, как те комнаты для служанок, о которых мне рассказывала Софи Менье.

Я вхожу внутрь, дверь за мной захлопывается. Все погружается во мрак. Но я замечаю полоску света, пробивающуюся сквозь дверь. Я слегка приседаю и слежу. Я могу заглянуть в квартиру: гостиная, кухня. Это похоже на какой-то потайной дверной глазок. Наверное, он такой же старый, как и само здание. Или его могли сделать совсем недавно с помощью отвертки или еще чего-нибудь. Кто-то отсюда мог наблюдать за Беном. Кто-то мог наблюдать за мной.

Я все еще слышу шаги. Включаю фонарик на телефоне и следую за светом, стараясь не оступиться на закручивающихся ступенях. Эту лестницу явно сделали во времена, когда люди были меньше ростом: я не особо высокая, но мне все равно тесновато.

На миг я снова замираю. Понятия не имею, к чему это может привести. Не уверена, что это хорошая затея. Может быть, я иду прямиком на встречу опасности?

Не то чтобы это когда-то останавливало меня раньше. Я продолжаю спускаться.

Подхожу к другой двери. Здесь я тоже замечаю еще один маленький глазок. Я быстро прижимаюсь к нему, заглядываю внутрь. Вроде бы никого нет поблизости. Я немного дезориентирована, но думаю, что это, должно быть, квартира на втором этаже: квартира друга Бена – Ника. Планировка такая же, как у Бена, но на выбеленных стенах ничего нет. За исключением гигантского компьютера в углу, нескольких книг и того, что можно назвать тренажером – такого же внушительного размера, как кресло дантиста. Выглядит так, будто Ник только-только въехал сюда.

Шаги надо мной не затихают. Я продолжаю спускаться, луч от моего телефона прыгает впереди. Должно быть, я сейчас на первом этаже. Еще одна квартира, и вот снова: очередной глазок. Я подхожу к нему и заглядываю внутрь. А там сплошной беспорядок: повсюду вещи, большие пустые пакеты из-под чипсов, переполненные пепельницы, пристенные столики, заставленные бутылками, напольная лампа, лежащая на боку. Я невольно отступаю, когда в поле зрения появляется фигура. На нем уже нет куртки, но я сразу его узнаю: парень у ворот. Антуан. Похоже, он прихлебывает из бутылки «Джек Дэниелс». Он допивает последние капли, затем поднимает бутылку. Господи: я подпрыгиваю на месте, когда он разбивает ее о столик.

Он покачивается на месте, глядя на зазубренный обрубок, будто раздумывает, что с ним делать. Затем поворачивается в мою сторону. На какие-то жуткие доли секунды мне кажется, что он смотрит прямо на меня. Но я смотрю через просвет всего в несколько миллиметров… он же никак не может меня увидеть. Правда же?

Я не собираюсь торчать здесь, чтобы это выяснить. Спешу вниз. Должно быть, сейчас я спускаюсь под землю. Наконец лестница приводит меня к двери, качающейся на петлях: тот, за кем я иду, наверняка только что прошел через нее. Мой пульс учащается, мне кажется, я приближаюсь. Я толкаю дверь, и хотя с другой стороны все так же темно, у меня создается впечатление, что я ступила в широкое, гулкое пространство. Тишина. Шаги затихли. Что произошло? Наверное, я отстаю на несколько секунд.

Здесь, внизу, холоднее. Пахнет сыростью и плесенью. Мой телефон отбрасывает только слабый луч, но я вижу оранжевое свечение выключателя напротив. Нажимаю на него. Слышу, как щелкает маленький механический таймер: тик-тик-тик-тик. У меня всего пара минут до того, как все снова погрузится в темноту. Видимо, я в подвале: широкое помещение с низким потолком, в котором могли бы уместиться две квартиры Бена; внутри несколько дверей. В углу подставка для велосипедов. И прислоненный к стене красный мопед. Я подхожу к нему. Достаю связку ключей, найденную в куртке Бена, подхожу к «Веспе», вставляю один в замок зажигания и поворачиваю. Включается. Меня осеняет: значит, Бен не мог уехать куда-нибудь на своем мопеде. Должно быть, я прислонилась к нему, потому что он накренивается. Только сейчас я вижу, что переднее колесо спущено, резина изрезана. Авария? Но мне кажется, в этом есть нечто преднамеренное.

Я поворачиваюсь обратно к подвалу. Кто бы это ни был, возможно, он исчез за одной из этих дверей. Они прячутся? Меня бросает в дрожь, когда я понимаю, что, может быть, за мной наблюдают.

Я открываю первую дверь. Пара стиральных машин – одна из которых включена. Одежда вращается в пестрой мешанине.

В соседней комнате я ощущаю запах мусорных баков еще до того, как их вижу, это сладковатый, гнилостный запах. Какой-то шорох. Я закрываю эту дверь.

За следующей – что-то вроде шкафа для уборки: швабры, веники, ведра и куча грязного тряпья в углу.

На последней – висячий замок, но сама дверь открыта. Влекомая любопытством и раззадоренная висячим замком, я протискиваюсь внутрь. Комната до отказа набита вином. Стеллажи, от пола до потолка. Здесь, наверное, тысяча бутылок. Некоторые из них выглядят довольно старыми: этикетки в пятнах облупились, стекло покрыто слоем пыли. Я вытаскиваю одну. Я не очень разбираюсь в вине. Да, хоть я и работала во многих барах, но это были места, где люди просят «большой бокал красного, дорогая» и опустошают бутылку, доплатив еще пару фунтов.