Окно Иуды - Джон Карр

Судья с интересом посмотрел на Г. М., но сухо промолвил:

– Термин, возможно, излишне вольный, сэр Уолтер.

– Я охотно отказываюсь от него. Мистер Флеминг, когда вы вошли в эту незапечатанную комнату, где все возможные входы и выходы были заперты изнутри…

– Снова протестую, – прервал Г. М.

– Хорошо. – В голосе генерального прокурора невольно зазвучали отдаленные раскаты грома. – Когда вы вошли в эту комнату, чья дверь была крепко заперта на засов изнутри, а окна закрыты запертыми ставнями, вы нашли в ней похожий аппарат? – Он указал на арбалет.

– Нет, не нашел.

– Это не такая вещь, которую можно не заметить, не так ли?

– Безусловно, – весело отозвался свидетель.

– Благодарю вас. Вызовите доктора Спенсера Хьюма.

Глава 7

СТОЯТЬ ВОЗЛЕ ПОТОЛКА…

Спустя пять минут они все еще искали доктора Спенсера Хьюма, и мы поняли, что что-то не так. Я видел, как ручищи Г. М. сжались в кулаки, хотя он не проявлял других признаков гнева. Хантли Лотон поднялся с места:

– Милорд, свидетель, кажется… э-э… отсутствует. Мы… э-э…

– Я понял, мистер Лотон. Ну и какова ситуация? Вы ходатайствуете о перерыве до тех пор, пока свидетеля не найдут?

Последовало совещание, во время которого несколько взглядов было брошено на Г. М. Наконец сэр Уолтер встал:

– Милорд, сущность дела Короны такова, что, по нашему мнению, мы можем сэкономить время суду, обойдясь без показаний этого свидетеля и продолжив процедуру обычным курсом.

– Решать вам, сэр Уолтер. В то же время, если свидетель вызван повесткой, он обязан здесь присутствовать. Думаю, случившееся нуждается в расследовании, и я приму меры в этом направлении.

– Конечно, милорд… Вызовите Фредерика Джона Хардкасла.

Констебль Хардкасл дал показания, касающиеся обнаружения тела. Когда он дежурил на Гроувнор-сквер без четверти семь, к нему подошел человек, который теперь известен ему как Дайер, и сказал: «Пойдемте, констебль, – случилось нечто ужасное». Когда он входил в дом, подъехал автомобиль, где сидели доктор Хьюм и женщина (мисс Джордан), которая казалась потерявшей сознание. В кабинете он обнаружил подсудимого и человека, представившегося как мистер Флеминг. «Как это произошло?» – обратился Хардкасл к обвиняемому. Тот ответил: «Я ничего об этом не знаю» – и больше не сказал ни слова. Тогда констебль позвонил в свой участок и остался на страже до прибытия инспектора.

Перекрестного допроса не было. Обвинение вызвало доктора Филипа Маклейна Стокинга.

Доктор Стокинг был худощавым мужчиной с косматой шевелюрой, суровым узким ртом и при этом с сентиментальным выражением лица. Вцепившись в перила, он уже не отпускал их. Черный костюм и галстук-бабочка выглядели неопрятно, но руки были такими чистыми, что казались полированными.

– Ваше имя Филип Маклейн Стокинг, вы профессор судебной медицины Хайгейтского университета и хирург-консультант участка «С» столичной полиции?

– Да.

– 4 января вас вызвали в дом 12 на Гроувнор-сквер, и вы прибыли туда приблизительно без четверти восемь вечера?

– Да.

– Что вы обнаружили в кабинете?

– Мертвое тело мужчины, лежащее между окном и письменным столом лицом вверх и очень близко к столу. – Голос у свидетеля был невнятный. – Присутствовали доктор Хьюм, мистер Флеминг и обвиняемый. «Его передвигали?» – спросил я. Обвиняемый ответил: «Я перевернул его на спину. Он лежал на левом боку, почти прижимаясь лицом к столу». Кисти рук мертвеца были холодными, но предплечья и тело еще теплыми. Трупное окоченение начиналось в нижней части левой руки и в шее. Я пришел к выводу, что он мертв значительно больше часа.

– Вы не можете точнее назвать время смерти?

– Мне кажется, смерть наступила между шестью и половиной седьмого. Точнее сказать не могу.

– Вы произвели вскрытие тела?

– Да. Смерть причинило железное острие стрелы, проникшее на восемь дюймов в грудную клетку и пронзившее сердце.

– Смерть была мгновенной?

– Да, абсолютно. Вот такой. – Свидетель внезапно щелкнул пальцами с видом фокусника.

– Мог ли он двинуться или шагнуть назад? – настаивал сэр Уолтер. – Хватило бы ему сил после полученного удара запереть на засов дверь или окно?

– Это полностью исключается. Он умер немедленно.

– Какой вывод вы сделали из характера раны?

– Что стрелу использовали как кинжал, и что страшный удар был нанесен сильным мужчиной.

– Таким, как обвиняемый?

– Да, – ответил доктор Стокинг, бросив резкий взгляд на Ансуэлла.

– Каковы были причины для такого вывода?

– Направление раны. Стрела вошла высоко – здесь, – он проиллюстрировал на себе, – и скользнула вниз по диагонали, пронзив сердце.

– Вы имеете в виду – под острым углом? Удар сверху вниз?

– Да.

– Что вы думаете о предположении, будто стрелу выпустили из лука или другого оружия?

– Если вас интересует мое личное мнение, я бы сказал, что это почти невозможно.

– Почему?

– В случае выстрела, мне кажется, стрела вошла бы в тело более-менее по прямой линии и, безусловно, не под таким углом.

Сэр Уолтер поднял два пальца:

– Иными словами, доктор, если стрелой выстрелили, то стрелявший должен был стоять где-то возле потолка, целясь вниз?

Мне показалось, он с трудом удержался, чтобы не добавить «как Купидон». В его голосе явно слышались насмешливые нотки. Я мог бы поклясться, что на лице одного из присяжных, который сидел, словно аршин проглотил, мелькнула улыбка. Атмосфера заметно холодала.

– Да, что-то вроде. Или жертва должна была склониться почти вдвое, как если бы отвешивала убийце низкий поклон.

– Вы обнаружили какие-нибудь признаки борьбы?

– Да. Воротник и галстук покойного были скомканы, пиджак слегка смят на спине, руки грязные, а на правой ладони маленькая царапина.

– Что могло причинить эту царапину?

– Не знаю. Возможно, острие стрелы.

– Вы имеете в виду, что он мог вытянуть руку, защищаясь?

– Да.

– Кровь из царапины была на руке покойного?

– Да, царапина немного кровоточила.

– Во время осмотра вы нашли пятна крови на других предметах в комнате?

– Нет.

– Таким образом, весьма вероятно, что царапина нанесена стрелой?

– По-моему, да.

– Что произошло после произведенного вами первоначального осмотра тела в кабинете?

Косматый свидетель снова бросил взгляд на подсудимого, скривив рот от отвращения.

– Доктор Спенсер Хьюм, с которым я знаком, попросил меня взглянуть на обвиняемого.

– Взглянуть?

– Обследовать его. «Он рассказывает какие-то нелепые истории, – сказал доктор Хьюм, – что ему дали наркотик. Я только что его осмотрел и не нашел никаких признаков».

– Как вел себя все это время подсудимый?

– Он был слишком спокоен и сдержан – только иногда проводил рукой по волосам. Я был потрясен куда сильнее его.

– Вы обследовали обвиняемого?

– Поверхностно. Пульс был частым и неровным, а не замедленным, как после приема наркотика. Зрачки глаз были в норме.

– По вашему мнению, он принимал наркотик?

– По моему мнению, нет.

– Благодарю вас, это все.

Бледное лицо подсудимого выглядело озадаченным. Один раз он привстал со стула, словно желая выразить протест, и два надзирателя сразу напряглись. Я видел, как беззвучно шевелятся его губы. Если он был невиновен, то сейчас испытывал леденящий ужас. Г. М. неуклюже поднялся и добрые полминуты молча смотрел на свидетеля.

– Значит, вы обследовали его «поверхностно», не так ли? – Его голос заставил даже судью поднять взгляд. – Вы всех ваших пациентов осматриваете таким образом? По-вашему, человеческая жизнь должна зависеть от поверхностного осмотра?

– Нет.

– Или от него должны зависеть показания под присягой в суде?

Доктор Стокинг поджал губы.

– Моей обязанностью было обследовать тело, а не делать подсудимому анализ крови. Я считаю авторитет доктора Спенсера Хьюма достаточным, чтобы опираться на его просвещенное мнение.

– Понятно. Значит, все ваши показания основаны на просвещенном мнении доктора Хьюма, который, между прочим, здесь отсутствует?

– Милорд, я вынужден протестовать против подобных намеков! – воскликнул сэр Уолтер Сторм. – Пожалуйста, сэр Генри, ограничьтесь тем, что говорит свидетель.

– Прошу прощения у его лордства, – проворчал Г. М., – но я понял, что свидетель ограничивается тем, что сказал доктор Хьюм… Можете вы поклясться, опираясь на собственные знания, что подсудимый не принимал наркотик?

– Нет! – огрызнулся свидетель. – Я не собираюсь ни в чем клясться, кроме того, что честно выражаю свое мнение.

– Не понимаю, – вмешался судья. – Вы считаете невозможным, чтобы подсудимый принял наркотик?

– Нет, милорд, я не говорю, что это невозможно. Это было бы слишком.

– Почему?

– Милорд, обвиняемый сказал мне, что якобы принял этот наркотик около четверти седьмого. Я осматривал его без нескольких минут восемь. Если бы он даже принял наркотик, эффект был бы в значительной степени стертым. Однако доктор Хьюм обследовал его незадолго до семи…