Сезон дождя (сборник) - Стивен Кинг

– Восприятие изменяется, когда ты переходишь границу реальности, так? – сипло спросил Телл. – Поэтому жизнь в последнее время казалась какой-то странной? Что-то внутри меня старалось… старалось наладить с тобой контакт?

Призрак пожал плечами. Дохлые мухи посыпались на пол.

– Рассказывай… у тебя есть голова на плечах.

– Хорошо, – ответил Телл. – Расскажу. Он купил ножовку, и продавец положил ее в пакет. Потом вернулся в Мюзик-Сити. Он совершенно не волновался. Если бы кто-то тебя обнаружил, он бы сразу это понял: у туалета собралась бы толпа. Так он, во всяком случае, предполагал. Возможно, появились бы и копы. А если никого не будет, решил он, тогда он войдет и заберет брифкейс.

– Сначала он попытался распилить цепь, – пояснил хриплый голос. – А когда не получилось, отпилил мне руку.

Они смотрели друг на друга. До Телла вдруг дошло, что он видит и туалетное сиденье, и грязный белый кафель за спиной трупа… то есть труп наконец-то начал превращаться в настоящего призрака.

– Теперь ты знаешь? – спросил он. – Теперь ты знаешь, почему ты?

– Да. Ты должен был кому-то сказать.

– Нет… история – дерьмо. – Тут призрак так зловеще улыбнулся, что по коже Телла побежали мурашки. – Но иногда знание помогает… если ты все еще жив. – Он помолчал. – Ты забыл спросить у своего друга Джорджи одну важную вещь, Телл. Впрочем, он мог и не дать тебе честного ответа.

– Что? – Впрочем, Телл уже сомневался, а хотелось ли ему услышать ответ.

– Кто на третьем этаже был моим самым крупным покупателем. Кто задолжал мне почти восемь тысяч баксов. Кто больше не получал в долг ни щепотки кокаина. Кто после моей смерти на два месяца отправился в лечебно-реабилитационный наркологический центр в Род-Айленде и излечился от пагубной привычки. Кто после этого и близко не подходит к белому порошку, лишь изредка балуясь травкой. Джорджи в те дни здесь не было, но, думаю, он знает ответы на все эти вопросы. Потому что он слышит то, о чем говорят люди. А ты, наверное, заметил, что люди частенько разговаривают так, словно и не замечают присутствия Джорджи.

Телл кивнул.

– И с памятью у него все в порядке. Я думаю, он все знает. Может, он бы ничего тебе и не сказал, Телл, но он знает.

Лицо вновь начало меняться, расплылось, а потом сквозь туман проступили черты Пола Дженнингса.

– Нет, – прошептал Телл.

– Он получил больше тридцати «штук», – сказал мертвец с лицом Пола. – Из них заплатил за лечение, а остатка хватило для других вредных привычек, отказываться от которых он не собирался.

И внезапно фигура на унитазе начала растворяться в воздухе, чтобы мгновением позже исчезнуть окончательно. Телл посмотрел на пол. Исчезли и мухи.

В туалете Телла больше ничего не задерживало. Он вернулся в студию, сказал Полу Дженнингсу, что тот подлый мерзавец, подождал, чтобы увидеть крайнее изумление на лице Пола, а потом вышел за дверь. Работу он мог найти и в другом месте, потому что знал дело, которым занимался. И осознание этого тоже стало для него откровением. Не первым в этом день, но определенно самым главным.

Дома он первым делом направился в туалет. Очень хотелось справить большую нужду, а желание это свидетельствовало о том, что он живет и организм его функционирует нормально.

– «Человек, который все делает по часам, – счастливчик», – сообщил он белому кафелю стен. Он чуть повернулся, взял с бачка последний номер «Роллинг стоунз», открыл раздел «С миру по нитке» и начал читать.

Рок-н-ролльные небеса

[8]

Когда Мэри проснулась, они уже заблудились. Она это знала, и он это знал, хотя поначалу ему никак не хотелось в этом признаваться. На его лице читалось: не приставай ко мне, я чертовски зол. Мэри узнавала об этом по его рту, который становился все меньше и меньше, чуть ли не исчезал совсем. И Кларк никогда бы не сказал, что они «заблудились». Нет, он мог выдавить из себя «где-то мы не туда свернули», да и то через силу.

Днем раньше они выехали из Портленда. Кларк работал в компьютерной фирме, одной из самых больших, и идея о том, что они должны повидать Орегон, принадлежала ему. Настоящий Орегон, а не тот благоустроенный пригород Портленда, предназначенный для наиболее обеспеченных представителей среднего класса, в котором они жили, Программер-Сити, как называли его местные. «Говорят, тут роскошная природа, – сказал он ей. – Не хочешь взглянуть? У меня есть неделя отпуска, а слухи о переводе крепчают. Если мы не увидим настоящий Орегон, последние шестнадцать месяцев останутся в моей памяти черной дырой».

Она согласилась с радостью (занятия в школе закончились десятью днями раньше, а летних классов она в этом году не вела), предвкушая отличное путешествие, забыв о том, что к любой поездке надо тщательно готовиться, чтобы не оказаться именно в таком положении, на дороге, ведущей в никуда. Наверное, они приняли авантюрное решение, во всяком случае, думала она, при желании можно смотреть на такую поездку как на авантюру, все-таки ей в январе исполнилось тридцать два года, старовата она уже для таких приключений. В ее возрасте куда приятнее провести эту неделю в мотеле с большим, чистым бассейном, купальными халатами в спальне, работающим феном в ванной.

Правда, вчерашней день удался, природа действительно завораживала. Даже Кларк, и тот несколько раз замолкал, любуясь окрестностями. Ночь они провели в уютной загородной гостинице к востоку от Юджина, трахнулись не один раз, а дважды (вот тут о старости речь не шла), а утром поехали на юг, планируя переночевать в Кламат-Фоллз. И все шло хорошо, пока они ехали по шоссе № 58, но в Окридже, где они остановились на ленч, Кларк предложил свернуть с автострады, забитой трейлерами и РА [9] .

– Ну, я не знаю… – В голосе ее слышались сомнения женщины, слышавшей много подобных предложений от своего мужчины и даже сумевшей пережить последствия некоторых из них. – Не хотелось бы мне здесь заблудиться, Кларк. Местность-то довольно пустынная. – И она постучала аккуратно накрашенным ногтем по зеленому пятну на карте, именуемому Природным парком Боулдер-Крик. – Природный парк означает, что там нет ни заправок, ни туалетов, ни мотелей.

– Да перестань. – Он отодвинул тарелку с остатками куриного стейка. В музыкальном автомате Стив Эрл и «Дьюкс» пели «Шесть дней на трассе», а за пыльными, давно не мытыми окнами мальчишки со скучающими лицами выписывали круги на скейтбордах. Похоже, они отбывали тут время, с нетерпением ожидая, когда вырастут и смогут навсегда уехать из этого городка. Мэри их отлично понимала. – Негде тут заблудиться, крошка. По пятьдесят восьмому мы проедем несколько миль на восток… потом повернем на дорогу сорок два, идущую на юг… видишь?

– Угу. – Она видела толстую красную полосу автострады, шоссе № 58, и узкую черную ниточку дороги № 42. Но она осоловела от съеденных мясного рулета и картофельного пюре и ей не хотелось спорить с проснувшимся в Кларке инстинктом первооткрывателя, особенно теперь, когда она чувствовала себя удавом, только что проглотившим козу. Хотелось-то ей другого: откинуть спинку сиденья их славного старенького «мерседеса» и подремать.

– Смотри, тут тоже есть дорога, – продолжал Кларк. – Она не пронумерована, наверное, местного значения, но выводит прямо к Токети-Фоллз. А оттуда рукой подать до шоссе № 97. Так что ты об этом думаешь?

– Что твоими стараниями мы скорее всего заблудимся, – потом она пожалела о своей шпильке, – но я думаю, все образуется, если ты найдешь достаточно широкое место, чтобы развернуть «Принцессу».

– Решение принято! – воскликнул он, пододвинул тарелку с остатками куриного бифштекса и вновь принялся за еду, подбирая даже загустевшую подливку.

– Как ты можешь? – ее даже передернуло.

– Между прочим, вкусно. Опять же, закон любого путешествия: надо есть местную пищу.

– Но эта подлива похожа на соплю, застывшую на старом гамбургере. Кошмар!

Так что из Окриджа они выехали в превосходном настроении, и поначалу все шло очень даже гладко. Никаких проблем не возникало, пока они не свернули на 42-ю, а с нее – на ненумерованную дорогу, ту самую, которая, по мнению Кларка, должна была привести их в Токети-Фоллз. И тут вроде бы никаких сюрпризов не ожидалось. Более того, ненумерованная дорога поддерживалась куда в лучшем состоянии, чем 42-я, на которой хватало выбоин. Они развлекались, по очереди вставляя кассеты в магнитолу. Кларк отдавал предпочтение Уилсону Пикетту, Элу Грину, Попу Степлсу. Мэри нравилась совсем другая музыка.

– И что ты находишь в этих белых мальчиках? – спросил Кларк, когда она включила свою любимую на тот момент песню: «Нью-Йорк» Лу Рида.

– Я же добропорядочная замужняя дама, не так ли? – притворно возмутилась Мэри, и они рассмеялись.

С первым знаком беды они столкнулись четверть часа спустя, когда подкатили к развилке. Уходящие направо и налево дороги ничем не отличались друг от друга.