Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия - Бель Жур

Л. кивнула. Мы устроились со своими коктейлями за угловым столиком.

– Ну, и чем ты сейчас занимаешься?

Я уже решила не говорить ей о такой мелочи, как секс с мужчинами за деньги. Не то чтобы я боялась ее неодобрения, но это немного чересчур – вываливать такие новости при первой встрече бывших одноклассниц, не так ли?

– Ой, это ужасно скучно, – отмахнулась я. – Я бы с большим удовольствием послушала, чем ты занимаешься. От юриспруденции к актерству? Почему? Как? И, что еще важнее, какие там мужчины?

Она рассмеялась:

– Я, к изумлению своему, обнаружила, что эти профессии удивительно похожи. Мужчины такие же, как и везде, – совершенно безнадежны.

Я горячо ее поддержала, и мы, хихикая, выпили еще по три порции, прежде чем разойтись, каждая своей дорогой. Как хорошо, думала я, что некоторые вещи на свете не меняются.

Среда, 3 ноября

Н. очень негативно отнесся к моим отношениям с соседом. Это несправедливо по отношению к его подружке, говорит он, и я в целом согласна, но не думаю, что эта история будет иметь такой уж предсказуемый сюжет. Некоторые люди умеют прерывать отношения, как только понимают, что они ни к чему не приведут, другие медлят даже тогда, когда нет никакой надежды спасти любовь. Я вовсе не собираюсь давить на соседа (в основном поскольку не думаю, что он бросит свою девушку).

Тем временем мне приходится лавировать между флиртом и чопорностью. Если все соседские взаимоотношения таковы, то как хорошо, что я раньше в них не влезала!

Четверг, 4 ноября

Футфетишисты – это элита.

Лично мне их бзик непонятен: ступни – это прекрасно, но не настолько же. Хотя я вполне способна им угодить, и они, кажется, мною довольны.

Несмотря на то что значительную часть жизни я провела на каблуках, ножки мои остаются в удивительно хорошей форме. Тонкокостные, с высоким подъемом, без мозолей и отличающиеся красивой формой пальцев и ногтей. Если сравнивать между собой все физические данные, то свои ступни я бы поставила на достаточно высокое место. Я трачу на них не так много времени, предпочитая единственный мазок прозрачного лака полноценному педикюру, и все же похоже, что они неплохо справляются.

Футфетишисты – это элита. Хотя лично мне их бзик непонятен: ступни – это прекрасно, но не настолько же.

Я встретилась с С. раньше, чем обычно назначаются дневные встречи. В середине дня, в холле одного из центральных отелей. Он просил, чтобы не было никаких чулок, зато были «хорошенькие» туфельки. Ничего специфического. Значит, это не обувной фетиш, решила я. Надела сиреневые туфли с открытым носком, низким боком, открывающим подъем, и маленьким сверкающим бантиком сбоку.

При встрече с клиентом всегда есть место сомнениям. Все ли правильно сделано? Хороший ли он человек? И вообще – тот ли это человек? Когда мы встретились с С., он улыбнулся, взглянул мне в глаза, и после этого его взгляд незамедлительно метнулся к полу. Я поняла, что мы поладили и своего клиента я ни с кем не спутала.

Он повел меня в номер. Я села. Он наполнил бокалы, протянул мне один и уселся на полу возле моего кресла. Он был среднего роста, стройный, узкоплечий, с резким акцентом и пухлой нижней губой. Одной рукой он снял с меня правую туфлю. Кивнул, как кивнул бы ювелир, увидев красивый камень.

– Пять, – сказал, имея в виду (надо думать) размер моей ноги, а не количество пальцев.

– Да, – подтвердила я. Он спрашивал об этом, прежде чем оформить заказ.

– Пять, – сказал, имея в виду (надо думать) размер моей ноги, а не количество пальцев.

Он поставил свой бокал на стол и разул вторую ногу, повернул ее к себе, провел большим пальцем вдоль всей ступни.

– Щекотки боишься?

– Нет.

– Хорошо. – Его пальцы слегка надавили на подъем. – Чистые?

– Все по инструкции, – отозвалась я. Меня беспокоило то, что без чулок ноги могли немного вспотеть за время дороги, но если даже так – не похоже, чтобы он возражал. – А почему без чулок?

– Твои ноги меня не интересуют, – проговорил он, лаская подошвы обеих ступней одновременно.

Что ж, логично. Я и сама к ним равнодушна. С. разделся и провел следующие двадцать минут на полу, ерзая обнаженным телом под моими ступнями, а я держала ноги согнутыми на весу, приподняв бедра над сиденьем кресла. Особенно долго он задерживал под ними лицо. Но не был любителем пооблизывать пальцы, и, похоже, ему больше нравилось, когда я держу ступни вместе.

Определив, что от меня требуется не так уж много активных действий, я перевела взгляд на окно. Шторы были раздвинуты, задернут только тюль. Снаружи доносились звуки улицы, но поскольку этаж был довольно высокий, все они сливались воедино. И еще к ним добавлялся шорох его спины, движущейся по ковру. Я подумала, не сотрет ли он себе кожу. Ступни мои снова стояли на его лице, и он поворачивал голову из стороны в сторону.

– Ммпф-хммпф-ммф-мм, – пробормотал он.

– Прости – что?

– Пошевели пальцами…

Наконец он прижал обе мои ступни к промежности, сложив их вокруг яичек и мастурбируя.

– Ногти, – произнес он. – Вдави их в кожу.

Я повиновалась. Он кончил. Приподняв ступни, я видела розовые полумесяцы, которые мои ногти оставили на его бедрах. Снова держала ноги на весу, пока он стирал устроенный им беспорядок детской влажной салфеткой. Потом оделся и налил мне еще порцию. Мы включили телевизор и стали смотреть передачу про садоводство.

Пятница, 5 ноября

Вопиющее нарушение правил компании № 2: не вымыла свою чашку.

Мой подход к чаепитию таков: поскольку я выпиваю за день объем, примерно соответствующий объему моего тела, нет смысла всякий раз мыть свою чашку мылом и горячей водой. Это моя кружка и мой чай, и я занимаюсь ее мытьем тогда, когда захочу.

Не все разделяют мою точку зрения. Вернулась после обеда и обнаружила, что моей кружки нет на краю стола, где я ее оставила. Чуть ли не полчаса занималась поисками, пока не обнаружила ее, до половины наполненную мыльной пеной, на мойке в комнате для чаепитий. Вернулась к столу и нашла записку, написанную ябедническим узким североамериканским почерком:

ТВОЯ МАМОЧКА ЗДЕСЬ НЕ РАБОТАЕТ.

Мой посуду за собой.

Праздный вопрос: интересно, а если бы она здесь действительно работала, это уберегло бы меня от таких «советов»?

Суббота, 6 ноября

– Ну, так чем ты сегодня занимаешься? – спросил сосед.

Может быть, пытаюсь избегать мужчин, у которых есть подружки, если только речь идет не о деловой встрече?

– Ничем особенным.

– Ну, тогда почему бы тебе не поехать со мной? Мне просто необходимо вырваться в горы на уик-энд, и я подумывал про Дартмур.

Э-э, а как же его подружка?

– А как же твоя подружка?

– Она навещает родственников в Испании. – Я ничего не ответила. Он что, собирается и дальше продолжать в столь же непринужденном духе и даже не извинится за то, что не сказал мне о ней раньше? – Ну, давай, соглашайся, скучать не придется!

Да, с ним уж точно!

И все же я не могла найти достаточно веских причин, чтобы сказать «нет». Я оправдывала контакты с женатыми клиентами, считая, что это их дело, а не мое. И, если честно, не считала соседа такой уж подходящей кандидатурой для бойфренда – невзирая на тот факт, что он уже им был для кого-то еще. После Д. К., после Этого Парня, при тех мыслях, что посещали меня в последнее время о моих прежних отношениях, – то был не самый лучший момент, чтобы вляпываться во что-то серьезное. Ну, так и в чем тогда проблема?

– Скоро буду.

Я сидела на диване в его квартире, пока он собирался. Фотографии, его и ее, книги, его и ее, двойной письменный стол. Маленькие подушки, разбросанные повсюду, определенно – собственность его подружки. Воздержалась от посещения туалета из страха, что не смогу удержаться и не обследовать шкафчики.

Дорога оказалась длиннее, чем я думала. Через час или немного больше после выезда из Лондона у меня возникло знакомое екающее ощущение.

– Я собираюсь мастурбировать, – сказала я соседу. – Но ты хотел где-нибудь остановиться перекусить, да?

– Я скажу тебе заранее, когда решу остановиться, – пообещал он.

– И дай мне знать, если мы будем обгонять какие-нибудь грузовики.

– Ладно.

Расстегнула молнию на джинсах и полезла левой рукой в трусики – уже промокшие насквозь. Скользнула внутрь двумя пальцами, потом третьим, большим пальцем поглаживая клитор. Играло радио, какая-то скучнейшая театральная постановка на четвертом канале. Я ее выключила. Отвлекает. Потом снова включила, тихо, чтобы голоса актеров звучали как шепот. Закрыла глаза. Не знаю, много ли времени прошло, пока я кончила, извиваясь и рыча, но, когда это случилось, звучала все та же пьеса. Вытащила руку, облизала пальцы. Вскоре после этого мы остановились выпить чаю с пирожными.