Кабульский трафик - Сергей Соболев

В дверь постучались.

– Войдите!

В дверном проеме показался Юсуф. На его лице дежурная вежливая улыбка. Парень одет в элегантный, прекрасно сидящий на нем – и наверняка очень дорогой – костюм. Для униформы «мажордома» это уже слишком. И вдвойне «слишком» для человека, который либо сам будет «мочить» кое-кого, или отведет – как барашка – «уважаемого гостя» туда, где им займутся специальные люди.

– Прекрасно выглядите, Ivan! – парень восхищенно поцокал языком. – Костюм, который вы выбрали, вам очень идет!

«Да, Иван Козак будет прекрасно смотреться в этом костюмчике в гробу, – мрачно подумал гость. – Хотя на пышные похороны надеяться не стоит. Вывезут из виллы и выбросят на свалке. Или – прикопают...»

– Спасибо, Юсуф. Вы тоже отлично выглядите.

– Все готово. Следуйте за мной, Иванджон.

Юсуф шел впереди. Он казался спокойным... Впрочем, как и всегда.

Иван по ходу заметил два мужских силуэта. Но разглядеть, кто именно эти люди, он не смог, поскольку освещение было оставлено лишь на лестнице.

– Минутку, – сказал Юсуф. – Подождите немного здесь...

Иван – остановился. Застыл. Он находится сейчас на площадке пролета между первым и вторым этажами виллы. Вот здесь, наверное, его и прикончат. Покрытие мраморное; стены тоже отделаны шлифованной мраморной крошкой. Такое покрытие легко отмывается...

Позади его послышался легкий шум. Иван неспешно, что стоило ему большого труда, обернулся.

По лестнице, поддерживаемая под руку «мажордомом», спускалась Жанна. В темном вечернем платье, оставляющем обнаженными плечи, в длинных, выше локтя, перчатках, с волосами, украшенными золотой сеточкой с россыпью «камушков», чтобы не сидеть на людях с непокрытой головой, она выглядела умопомрачительно.

– Ну как? – спросила Жанна, беря под руку своего нового знакомого. – Как вам мой наряд? Вы какой-то бледный!.. С вами все в порядке, Ivan?

– Извините... Я даже потерял дар речи на время! Восхитительно! Вы выглядите как... королева!

Женщина рассмеялась.

– Нет, нет... королеву давайте оставим в покое. Меня вполне устроит ранг принцессы.

– Как скажете, миледи. Вы самая красивая принцесса из всех принцесс, каких я только знаю!

Она вновь засмеялась; потом хорошо поставленным голосом сказала:

– Пойдемте же! Юсуф, золотой мой! Чем собираешься нас порадовать... и удивить?

Они спустились на первый этаж и прошли, миновав фойе, в правое крыло виллы.

«Мажордом» подошел к высоким резным дверям, за которыми находилась столовая. Улыбнувшись, открыл створки. После чего жестом пригласил гостей проследовать за накрытый стол.

...Прежде, чем Иван успел оценить убранство столовой и количество выставленных на стол яств, в глаза бросилось нечто, что заставило его проглотить подступивший к горлу комок. То было главное, наверное, украшение этого странного, дивного новогоднего вечера на вилле в кабульском квартале Вазир Акбар-Хан. Пятиметровая елка, украшенная игрушками и перевитая гирляндами с мерцающими разноцветными огоньками...

«Вот так, так... – озадаченно подумал он. – Красиво. И со вкусом. Вот только хотелось бы знать, кто заплатит за этот банкет?..»

Козак чувствовал на своей руке теплую женскую руку. Застывшую на лице полуулыбку хотелось снять, содрать, как поднадоевшую маску. Но здесь, кажется, все носят маски.

Иван, признаться, не был уверен, что доживет до первого утра наступающего уже менее чем через час две тысячи энного года от Рождества Христова...

ГЛАВА 6

С утра хлопьями повалил снег; уже второй день как в столичном регионе метель...

На улицах сразу образовались многокилометровые пробки. Но никакие погодные капризы, никакие происки русской зимы, не могли – и не должны были – сорвать намеченные планы.

Примерно с половины второго пополудни через холл гостиницы «Вега» (корпус «В» гостиничного комплекса Измайлово), к одному из расположенных в местном Деловом центре конференц-залу (всего их здесь двенадцать), потянулись люди южной наружности.

Проходили они через зал со стойкой ресепшн по трое, по четверо; женщин среди них почти не было. Некоторые шли сразу к лестнице – эти присутствовали на прошлогоднем мероприятии, проводившемся в том же арендованном одним из фондов диаспоры помещении. Другие собирались в группки возле Сервис-бюро в холле; дожидались, пока за ними придут и сопроводят в зал.

Большинство из приглашенных на данное мероприятие составляли мужчины среднего возраста, от тридцати до пятидесяти лет, одетых в основном в добротные костюмы. Но среди гостей нашлись и такие, кто хотя бы отчасти соблюдал национальные традиции в одежде. Так, например, у некоторых мужчин поверх костюма были надеты запашные халаты, повязанные платками-поясами, их головы украшали тюбетейки, а у кого-то и чалмы. Из нескольких женщин, приглашенных – или допущенных, если угодно – на общественное мероприятие диаспоры, половина была одета в одежды европейского кроя (но с повязанным платком головой), другая половина – в вышитых национальных платьях туникообразного покроя.

На мероприятие съехались в основном авторитетные, влиятельные личности из числа выходцев из Таджикистана. Это были в основном видные деятели диаспоры, проживающей в столице, области и в соседних регионах. Среди сотни приглашенных на общественных форум гостей не было ни одного дворника, подметающего московские тротуары, долбящего ломиком лед и убирающего подъезды многоэтажек; ни одного представителя грузчиков с Черкизовского, ныне закрытого, или соседнего – Измайловского рынков, вкалывающих от зари до заката, перетаскивающих на своих плечах или на «арбе» десятки тонн поклажи ежесуточно, ночующих в контейнерах или в хлипких постройках прямо на рынках и вынужденных «откидывать» часть заработанного адским трудом за это скотское жилье, а также в «фонд милиции» и в «кассу взаимопомощи» (так называемые «похоронные»); ни одного водителя маршрутки или автобуса, а таких тысячи по Москве и ближнему Подмосковью, крутящих баранку без роздыха по четырнадцать часов в сутки; ни одного строителя, работающего в нечеловеческих условиях на городских ли площадках, или на строительстве коттеджей и дач. В общем, никого из реальных, настоящих таджикских гастарбайтеров в конференц-зал

Делового центра не позвали, не пригласили. А что им здесь делать, голодранцам? Пусть пашут, пусть горбатятся на стройках и на рынках, если не хватает ума и знаний пробиться в люди.

В двадцативосьмиэтажую коробку корпуса «Вега» приехали совсем другие личности, сливки таджикской диаспоры. И добирались они до места не на метро, не на общественном транспорте, а на собственных авто, большей частью дорогих престижных марок, а некоторые – с личным водителем и охранником.

Без четверти два в «Вегу» в сопровождении двух помощников приехал один их благотворителей, общественников, спонсоров мероприятия. А именно, бизнесмен, меценат, вице-президент общества «Фонд поддержки беженцев и переселенцев из Таджикистана», член попечительских советов еще нескольких фондов и общественных организаций Джамшед Рахимбаев собственной персоной.

В фойе гостиницы их встретили местный менеджер и старший сотрудник на общественных началах фонда «Точик Диаспора», отвечающий за организацию нынешнего мероприятия.

Менеджер отвесил вежливый полупоклон.

– Здравствуйте, господин Рахимбаев! Рад приветствовать столь уважаемого человека в нашем заведении. Позвольте вас сопроводить в конференц-зал... Наш дом – ваш дом, уважаемый Джамшед Абдуллоевич!

Рахимбаев слегка улыбнулся в усы. Хорошо сказано! А он и правда чувствует здесь себя как дома. Еще бы: у него в этой гостинице, в деловом центре, имеется собственный офис. Плюс к этому, одна из контролируемых фирм постоянно арендует здесь три гостиничных номера...

Рахимбаев на ходу расстегнул пальто. Снял шапку и шарф; идущий следом помощник принял у хозяина верхнюю одежду.

Они вошли в конференц-зал, рассчитанный на сто двадцать человек. Он заполнен уже примерно на две трети. Стол для президиума пока пустует, но Джамшед и не намеревался занимать место за этим столом, хотя легко мог бы при желании. В зале он увидел немало знакомых лиц. Подходить ни к кому из тех, кто смотрел на него с любопытством Рахимбаев не стал, уселся в одно из кресел второго ряда и подобно большинству присутствующих, стал дожидаться начала мероприятия.

Этот человек заслуживает того, чтобы сказать о нем несколько слов.

Джамшед Рахимбаев – рослый, осанистый сорокапятилетний мужчина с пышными черными усами, чем-то напоминающими те, что носил маршал Буденный, выходец из Худжанда, столицы северной Согдии, проживает в Москве с начала девяностых. Российское гражданство обрел в тот же период времени. Он, надо сказать, ни дня не работал строителем или дворником. Зачем? Деньги у него были. И не только стремительно дешевеющие рубли. Дороже всяких денег, а порой и гораздо надежней обладания резаной бумагой было то, что он мог предложить. Сначала через знакомых, проживавших в Москве, Питере, Свердловске, переименованном затем в Екатеринбург... А затем, обретя нужные связи и найдя выходы, либо сам, напрямую, либо через доверенных лиц, отобранных лично им самим из числа выходцев из родственного хунджандского клана и, отчасти, из «кулябских», с которыми у северян согдийцев в последние десятилетия сложились тесные союзнические отношения.