Работа на лето - Александр Мартынов

Сидевший рядом с ним мальчишка был похож на длинноволосого как две капли воды — за исключением волос.

— Макс. Звеньевой Максим Андриянов, командир четвёртого звена.

Мощный почти повзрослому парень с неожиданно совсем детским лицом улыбнулся Генке:

— Валуй. Звеньевой Сергей Валуев, командир пятого звена, историк клуба, — последнее было тоже неожиданно.

Единственная из присутствующих девчонка была порезче мальчишек, и взгляд был не просто внимательным — изучающецепким. Красивая, кстати…

— Тонида. Звеньевой Антонина Кравцова, командир шестого звена и финансист отряда.

Представление закончилось. Генка огляделся и… неожиданно для самого себя улыбнулся. Он ощутил, что вокруг, как это ни странно, не ни одного плохого человека — хорошие ребята, на самом деле хорошие.

— Ну а с другими тренерами позже познакомишься, — подытожил Диман. Генка удивился:

— А что, и другие есть?

— А как же? — в свою очередь удивился Диман.  — Вот тебе, видишь,

торжественную встречу организовали, а коекому из присутствующих… да и из отсутствующих тоже… должен в принципе на «выживании» быть.

— Да что за выжи…  — начал Генка, но на поясе у Димана заиграл что-то бодрое мобильник, он жестом извинился и, встав, отошёл к окну и заговорил тихо. Генка спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— А какая у вас мобильная связь?

— Своя, — отозвался обаятельный Скачок.  — Правда своя. У нас своя АТС, свои принципы вообще. Ни от кого не зависим.

— Так, — Диман опять не дал ничего уточнить насчёт загадочного «выживания» — убрал телефон и внимательно осмотрел всех.  — Ну, познакомились…

— Ну, поели — теперь можно и поспать, — заметил Скачок.

— Можно и так сказать, — согласился Диман, глядя на него.  — Кстати, как у тебя дела?

— С чем? — тот распахнул глаза до пределов, позволенных природой.  — Я абсолютно здоров.

— И никаких проблем?

— Да что ты, командир.

— Ну, смотри…  — как-то неопределённо протянул Диман.  — Тогда все по делам и по местам. Меня до вечера не будет. Тренировки с завтрашнего дня, чтоб довели до своих… Клир, поедешь со мной?

— А куда? — спросил Генка, видя, что все поднимаются, и тоже вставая. Но вопрос тут же отпал: — Ой мамочка… Я же ещё не позвонил! — он сорвал с пояса телефон, начал лихорадочно жать на кнопки, не получая никакого результата. Все, кто ещё находился в помещении, наблюдали за этим сочувственно, пока Скачок не сказал:

— На, — и протянул свой.  — Владей и пользуйся, а свою «нокию» повесь на стену. Тут непроходняк. Только с наших можно…

Но Генка уже не слушал — он орал в трубочку:

— Ма!.. Да, я!.. Да, всё нормально! Просто зона такая…

… Солнце непобедимо висело чуть ли не в зените, хотя часы показывали уже почти семь вечера. При мысли о том, что впереди ещё целая куча вот таких бесконечных дней, Генке захотелось скакать галопом, но он побоялся сломать себе шею и просто спросил:

— Куда мы едемто?

Они ехали берегом озера (вода у берега была разгорожена на какието сараи не сараи, загоны не загоны, по перемычкам между которыми размеренно вышагивали, то и дело наклоняясь, несколько человек в непромокаемых костюмах) в направлении довольно близкого леса.

— Ребят на рубеже встречать, — сообщил Диман.  — Слушай, я там до полуночи проторчу, а то и больше. Ты обратно дорогу найдёшь?

— Найду, я хорошо ориентируюсь, — сказал Генка и задал наконец мучивший его вопрос: — А что за выживание такое?

— Экзамен, — рассеянно ответил Диман.  — Ребят с завязанными глазами развозят в лес, по дуге за пятьдесят километров от села, ссаживают по одному, и они за три дня должны добраться домой.

— А из снаряжения что? — немедленно заинтересовался Генка, уже представляя себе, как бы сам участвовал в чёмто подобном.

— Из снаряжения ничего, — Диман попрежнему был погружён в какието свои мысли.  — Вообще ничего, голышом отправляем.

— А?!.  — Генка обалдел.  — А родители?!

— Родители не против, — Диман встряхнулся и пояснил: — Клир, у нас живут не очень обычные люди. С не очень обычными по нынешним временам взглядами на жизнь.

— А если кто-то погибнет?! — продолжал офигевать Генка. Диман

ответил:

— Выживание уже семь лет проводится, за это время только один парень пропал. Ломались, ранились — бывало, хотя и не часто, а так — только один раз… Я сам дважды участвовал. В прошлом году, правда уже не ходил, хотелось, но я как раз командиром стал, куча дел навалилась.

— Ну…  — Генка развёл руками.  — Так это их я должен учить стрелять?

— И их, и нас, командование…

— Дим, — Генка ёрзнул в седле, — что-то я не очень верю, что у вас военноспортивный отряд и вы занимаетесь общим физическим развитием…

— Если бы ты мог в это поверить, мы бы тебя не пригласили, — непроницаемо ответил Диман.  — Твой сайт и всё, что смогли найти по соревнованиям, в которых ты участвовал, знаешь, как изучали?

— Ну а чем же вы тогда занимаетесь? — настаивал Генка. Диман пожал плечами:

— Общим физическим развитием, чем же ещё?.. Тебе правда ДДТ нравится?

— Не всё, многое, — ответил Генка. Диман вздохнул:

— А я Шевчуку его "Не стреляй!" до сих пор простить не могу, хоть он её и спел, когда меня и в проекте не было… Ты "Просвистела… " знаешь? — Генка кивнул.  — Споём? — предложил Диман.  — Освистать некому, хотя Андрэ, как я пою, уши затыкает. Он сам знаешь как поёт? В прошлом году на Грушинку(1) ездил, по областному телевидению несколько раз выступал… Подпевать будешь?

— Давай, — Генка с интересом смотрел на Димана, уже не в первый раз думая, как он изменился в родном селе по сравнению с тем, каким он был в городе. Генке внезапно пришло в голову, что Диман похож на какогонибудь партизанского разведчика — в городе он был среди врагов, и вот попал к своим и навёрстывает упущенное…  — Только ты запевай, — и Диман не стал отказываться:

— Просвистела —И упала на столе,Чуть поела,Да скатилась по золеУбитых песен…А мне нечего терять!Мир так тесен —Дайка, брат, тебя обнять!

— и Генка включился:

— Ооуо — оооохохо…Всюду черти!Надави, брат, на педаль!Час до смерти —А сгоревшего — не жаль…А в чистом поле —Ангелочкивасильки,А мы — на воле!И нет ни гари, ни тоски…Ооуо — оооохохо…А на небеВстретят Сашка да Илья…Хватит хлеба

1.  Имеется в виду Грушинский фестиваль бардовской песни, проводимый каждое лето.