Ноль - Лана Тихомирова

— Белый шрифт, — откомментировала я.

Ван Чех сначала запрокинул голову назад, потом открыл рот, а уже потом разразился таким потоком смеха.

— Гениально! Превосходно! — радовался он, — Ты действительно знаешь, что творишь — Брижит Краус дер Сольц.

Мне оставалось только поковырять ножкой пол от избытка скромности.

— Ты молодец, Брижит, — похвалил меня еще раз доктор, — Теперь сиди с ним сама. Я чувствую мне пора домой. Я отлежусь до завтра, хорошо? Вот и славно! — не дожидаясь, моего ответа доктор ван Чех сделал ручкой и порывисто вышел из палаты.

— Вы это видели? — только и смогла выдохнуть я.

— Он самодур, — не отрываясь, выдал дер Гертхе.

— Вы все слышите?

— Да, слышу, но я очень сконцентрирован, не отвлекайте меня, пожалуйста, — пробормотал он.

— Тогда вы бы не могли закончить побыстрее. Скоро темнеть начнет.

— Да-да, еще секундочку.

Я села на подоконник и стала смотреть в сад. Там внизу прогуливалась Британия. Или Хельга. Черт их не разберет, мне отсюда шрам на виске не видно, его же рядом и то не узришь. Из-за поворота показался Виктор. Одна из сестер дер Готер направилась к нему. Они о чем-то разговаривали.

Внутри меня заклокотала злость.

Я набрала номер телефона.

Я видела, как Виктор делает жест "молчи" собеседнице и берет трубку.

— Да, родная.

— Ты где?

— Я в саду. Жду тебя. Ты же скоро, я надеюсь?

— В том-то и дело, что я не знаю.

— Что-то случилось?

— Ван Чех заболел, ушел недавно, оставил меня с больным.

— А что больной? Он не может сам ходить, или его нужно по часам колоть? На это есть мед сестры. Может, ван Чех пошутил?

— Я бы поняла. Тут проблема. Ну, тот, что я тебе рассказывала, с компьютером. Я должна за ним проследить, чтобы ничего не случилось не с ним ни с машиной.

Виктор помолчал. Я наблюдала, как брюнетка нюхает цветы, отойдя в сторонку.

— Ты можешь его поторопить.

— Он обещал побыстрее, но я не знаю.

— Я что-нибудь придумаю.

Виктор положил трубку.

— Серцет, пожалуйста, я прошу вас, по-быстрее.

— Да-да, — буркнул бывший бухгалтер и упал головой на клавиатуру. Я быстро вытащила из под него ноутбук. Пара пальцедвижений и вот уже вполне себе готовый к употреблению файл был сохранен.

— Просыпайтесь, Серцет, просыпайтесь.

Дер Гетрхе дышал, но не просыпался.

— Что за нафиг?! — разъяренно вскричала я и нажала кнопку экстренного выхова мед сестры. Пришла сухонькая дама, я объяснила ей, что происходит.

— Где доктор?

— Он плохо себя чувствовал…

— Ах, да, — отмахнулась медсестра, — Он спит.

— Точно? — я почувствовала, как холодеют руки и ноги.

— Он очень переутомлен. Он спит. Успокоила меня мед сестра.

— Проследите за ним.

— Моя смена кончается, будет дежурная по этажу, я передам ей она быдет заходить и проверять его.

Я схватила ноутбук и вылетела вон. Мы снова поехали к Виктору.

Уже заполночь, я поняла, что не могу заснуть. Меня било словно током.

— Ты чего? — Виктор чувствовал мою дрожь.

— Он там остался. Я не знаю, что с ним. Он спит, но как-то вдруг вырубился, знаешь, как из розетки вытащили.

— Ясно, — Виктор улыбнулся. Позвони в больницу.

— Не хочу. Что если он умер?

— Пародоксальная женская логика. Мне она всегда очень нравилась, — сказал он, откидываясь на подушки.

— Я даже лежать не могу, — я встала с кровати.

— Не обижайся.

— Я не обижаюсь, я просто не могу лежать.

Виктор встал.

— Раз уж спать мы не будем, ты не против если я поиграю.

— Я всегда не против. Спроси соседей.

Виктор усмехнулся, спросит, как же.

Взгляд мой упал на ноутбук. Я схватила его и открыла сохраненный Серцетом файл.

Убрав все посторонние знаки, я стала вчитываться в текст.

Его я не привожу по идее скорее этической. Сжет же приведу в кратце. Роман начинался с того, что некий человек стоял у окна и ждал женщину. Она пришла и долго, нудно и путано о чем-то с ним разговаривала. Я поняла одно, они планировали чье-то убийтсво.

Далее следовали какие-то полуизвращенные сексуальные сцены.

Утром мужчина и женщина пили кофе, и договаривались о последних деталях дела.

В конце концов мужчина признался женщине, что любит ее. Она ответила, что он глуп, и любит она того, кого вынуждена убить теперь.

На полуслове роман обрывался.

Окончив чтение я поняла, что ужасно устала. Виктор давно перестал перебирать гитарные струны и читал. Я легла к нему.

— Ну, как?

— Чудовищно! — призналась я.

— Он так плохо пишет?

— Нет. Пишет он хорошо, даже роман интересный получается, хотя я и не люблю психологические триллеры. Но ощущение от него чудовищное.

Виктор обнял меня.

— Постарайся заснуть, родная, хорошо?

Я кивнула. И скоро действительно заснула.

Глава 10

— Так лень куда-то идти, — Виктор потянулся на солнышке.

— Не ходи, — пожала плечами я, — Меня хотя бы заберешь?

— Конечно, — Виктор улыбнулся, — Только не задерживайся.

Мы вышли из автобуса и пошли вниз по улице.

— Как получится. Кстати, любопытный роман у этого дер Гертхе.

— Я потом прочту, не люблю недоделов.

— Я вот, что хотела спросить, — после недолгого молчания начала я, — Что от тебя вчера хотела Хельга.

Виктор непонимающе на меня посмотрел, потом что-то припомнил.

— Это та дамочка, что тогда из тебя все соки выжрала?

— Она самая.

— Про тебя же и спрашивала, где тебя искать?

— Странно, что ты ее не запомнил, эффектная такая девушка.

— Ты ревнуешь что ли? — Виктор наклонился ко мне и взглянул в лицо.

— Даже и не думала, — дернула я плечиком.

— Радует вас всех меня ревновать, — усмехнулся Виктор.

— И ты что же, не будешь мне клясться в вечной любви? — ерничала я.

— Вот еще. Ревнуй на здоровье сколько влезет, только меня не трогай. Было бы что ревновать, я так считаю.

— Было бы, — повторила эхом я.

— Ты сама не своя, — поморщился Виктор, — Что с тобой происходит.

— Предчувствиями мучаюсь, не мешай, — отмахнулась я.

Виктор схватил меня поперек туловища и стал слегка потряхивать.

— Ты что творишь? Опусти немедленно!

— Я предчувствия вытряхиваю… Может, тебя как ковер выбить?

— Иди ты лесом, — я вывернулась и отскочила от него. Прохожие стали оборачиваться на нас.

— О! Хорошая идея. Я поеду в лес и погуляю там в одиночестве, — смеялся Виктор, — Прости, моя хорошая. У меня какое-то дурацкое настроение, хочется тебя повеселить, а ты не веселишься, суровая такая.