Таинственный граф - Элизабет Бэйли

Она убрала с подноса салфетку.

— Яичница, да?

— Омлет, — подтвердила служанка. — Я потерла туда немножко сыра. Мисс Грейс сказала, что доктор Фрит запретил давать вам свинину, а то я сделала бы настоящую яичницу с беконом.

После сыворотки, овсянки да бульона, ну разве что с волокнами вареной курицы, от которых его уже воротило, омлет показался Анри роскошным лакомством.

— Давайте сюда ваш омлет, мадемуазель Джемайма! Я сейчас его проглочу!

Девушка хихикнула и начала его кормить. Анри долго не вытерпел.

— Laisse-moi![7]

Джемайма непонимающе заморгала.

— Дайте мне вилку, я попробую есть сам.

— Не знаю, — растерялась девушка, — как к этому отнесется мисс Грейс.

— Но мисс Грейс здесь нет, — сказал Анри, заговорщицки подмигнув. Он протянул здоровую руку, и служанка дала ему вилку. — Держите тарелку поближе, хорошо?

Она поднесла тарелку к его подбородку, и он, вполне сносно действуя вилкой, стал быстро есть, не обращая внимания на Джемайму, которая от удивления широко открыла глаза. Доев, он улыбнулся ей.

— Merci, мисс Джемайма. Вы великолепно готовите.

Девушка залилась краской и стала теребить кудряшку, выбившуюся из-под чепца.

— Посмотрим, когда вы станете есть по-настоящему, — проговорила она, хихикая. — Омлет — это ерунда. Только в наших краях по-французски не готовят.

Анри засмеялся.

— Ничего, я прекрасно обойдусь, мисс Джемайма.

— Сэр, не зовите меня «мисс». Какая из меня леди? Зовите меня Джемайма.

Послушалось странное постукивание, словно

что-то тащили по лестнице. Анри не успел разобраться, что это за звуки, когда Джемайма подхватила поднос.

— Мисс Грейс идет. — Она склонилась к Анри и шепнула: — Не говорите ей, что ели сами!

Анри кивнул, думая о том, что странные звуки связаны каким-то образом с хозяйкой дома. Может, она тащит что-то тяжелое? Тут ему вспомнилось, что эти звуки он вроде бы слышал и раньше. Да-да, он слышал их вдалеке, приглушенные. Пару раз слышал и вблизи — короткий резкий стук. В коридоре служанка что-то сказала, знакомый голос — голос его спасительницы — ей что-то ответил. Анри не прислушивался, думая лишь о том, что стук прервался. Потом снова начался, и, когда Грейс вошла в комнату, до него дошло, что звук производит она сама.

Он с недоумением уставился на нее, гадая, что это может быть. А потом она ласково улыбнулась ему, и все было забыто:

— Ну вот, совсем другое дело! Анри потер пальцами подбородок.

— Sans doute[8], я же целую вечность не брился.

— Я не об этом. — Она снова улыбнулась, немного грустно. — Хотя и это тоже хорошо. — Она присела на край постели. — Вы уже не такой бледный, Анри, явно идете на поправку.

— Все благодаря вам.

Анри хотел взять ее за руку, но она не ответила на его движение. Он легонько обхватил ее предплечье.

— Вы спасли меня, Грейс, и мне кажется, я вас еще не поблагодарил.

— И не надо, — резко ответила она. — Мне достаточно того, что вы живы.

Наступило молчание. Грейс смотрела в глядевшие на нее зеленые глаза, гадая, что прячется за их задумчивым выражением. У него такое прекрасное лицо, из-за того, что сбрили бороду, оно кажется исхудавшим, подумала Грейс. Ей стало совестно из-за того, что, испугавшись сплетен, она почти перестала ухаживать за Анри.

— Я немножко вас забросила, — сказала она извиняющимся тоном. — Была занята… а вы поправляетесь.

Она ожидала, что он станет возражать, но он молчал. Его пальцы разжались, он отвел глаза.

— Я доставил вам столько хлопот. Грейс пожала плечами.

— Да, но дело не в этом. У меня была работа. Он снова устремил взгляд на Грейс.

— Это работа за деньги?

Она огладила руками синее платье, вычищенное стараниями Джемаймы.

— Да. У меня есть деньги, но немного, вот я и прирабатываю… письмом. Нишу в основном письма. Ну, еще составляю рефераты для школьного учителя, обзоры для окружной управы и всякое такое.

Анри задумался. Как так получилось, что молодая женщина явно благородного происхождения вынуждена зарабатывать на жизнь — и это в Англии, где, как он знал, в приличных семействах не принято отказывать своим родственникам в помощи и лишать их средств к существованию?

— Вы не знаете, мадемуазель Грейс, где моя одежда? — спросил он.

Ее почему-то покоробило от столь официального обращения. Она показала рукой через кровать.

— Она вычищена, лежит вон там, на сундуке, ждет, когда вы сможете встать.

Анри посмотрел, куда она показывала. На сундуке действительно была аккуратно сложена его одежда. Не было только пальто. Грейс словно прочла его мысли.

— Джемайма все еще трудится над пальто. Оно высохло и задубело от грязи, и она пытается его отчистить. Но боюсь, с ним ничего не удастся сделать, если не постирать.

— Ничего, сойдет и так.

— Нет, не сойдет, — возразила Грейс. — В нем будет неудобно и холодно. Да и вообще, каждый, кто на него посмотрит, сразу подумает, что его вываляли в грязи.

Анри молчал. Грейс явно ждет от него каких-нибудь подробностей, но ей лучше не знать лишнего, так будет безопаснее для нее самой.

— А что с моими сапогами, они тоже никуда не годятся?

— Да нет, Рубен отодрал от них грязь, а когда они высохли, как следует почистил, так что они стали почти такие, как были.

Грейс смотрела на него так, словно все еще ожидала, что он расскажет ей что-то.

— Хорошо хоть так, — сказал Анри. — Обувь важнее, чем одежда.

Грейс сжимала и разжимала пальцы, пристально глядя на них. Наконец она подняла на него серьезные глаза.

— Анри, что произошло той ночью?

— Вы спрашиваете о том, как я получил ранение?

— Ну, естественно, не о том, как вы оказались в этой постели! — Глаза у нее были сердитые.

— Вы сами просили меня ничего не говорить в присутствии доктора, я так и делаю. Кстати, когда он снова придет? Diable[9], я потерял счет дням!

— Сегодня понедельник, семнадцатое число, если это для вас так важно.

Он чуть пожал плечами, глаза его лукаво блеснули.

— Да нет, свидания я вроде не назначал.

— Это хорошо, что вы послушались меня и молчали, когда доктор был здесь в субботу. Но я не доктор Фрит. Он-то по крайней мере определил, что вы крепче, чем он думал.

— Я тоже это подозревал, — сказал Анри. — Знаете, Грейс, это опасно, вы сами понимаете. Будет лучше, если я ничего не стану говорить.

Она помрачнела.

— Значит, вы все еще мне не доверяете?

— Да нет, дело вовсе не в этом. Просто я не хочу делать вас — как это у вас называется? — своей сообщницей.

Грейс покачала головой.

— Я и так уже ваша сообщница, Анри, неужели вы этого не видите? Откройтесь мне. Я не смогу вас защитить, если не буду знать правду.