Приговоренный к власти - Александр Горохов

Не отпуская руки Ланы, он дошагал до своего командного пункта. Алик обогнал его и уже стоял у телефона. Сказал серьезно:

— Леш, похоже, действительно начинается заваруха внизу. Может, мы туда, здесь-то нечего делать.

— Молчать, — оборвал Лешка. — Выполняй поручение. И к нему получишь второе. Светлана арестована и передается тебе под охрану.

— Что еще случилось? — удивленно спросил Алик.

— Да так. Не успела отойти, как тут же завела шуры-муры с молодым мильтоном. Не отпускай ее от себя, даже в туалет ходи с ней.

— Слушаюсь, мой генерал! — кривляясь, отдал честь Алик. — Тебя второй раз просят к Большому майору.

— Знаю, иду.

Он повернулся к Лане и сказал тихо, но с угрозой в голосе:

— Жди меня и отсюда ни на шаг. За телефон не смей хвататься.

— Хорошо, милый, — с покорной улыбкой ответила она.

Он отвернулся, пошел к лестнице, возле которой столкнулся с Вово. Друг-компаньон неприязненно морщился, словно у него зуб болел, его крутые сильные плечи были опущены, и он посмотрел на Лешку слегка вызывающе:

— Леш, скажи-ка, ты сильно обидишься, если я отсюда смоюсь?

— Да нет, — Лешка пожал плечами. — Я тебя сюда не звал, прав удерживать не имею, не хочешь, так не надо.

— Ты же понимаешь, что все это не мое, не для меня? Ты же не Алик, который свихнулся на своих идеалах! А я за эти идеалы не хочу бороться. У меня они другие. Я лучше сейчас в видеотеку поеду и, быть может, пару ночных сеансов крутану.

— Не надо, — поспешно сказал Лешка. — Не надо сегодня сеансов. Поезжай домой, утром я тебе позвоню, завтра будешь крутить. Сегодня не надо.

— Ты босс, ты и приказываешь, — согласился Вово. — Так я пойду. Ты на меня, правда, не будешь злиться?

— Правда. Ничуть. Глупо рисковать из-за того, что тебе до фени. Иди, но будь осторожен.

— Лады… Алька, конечно, взбесится, но да с ним-то я разберусь.

— Конечно, — ответил Лешка, твердо уверенный, что с Аликом Вово не разберется и что дружба между ними в этот момент закончилась навсегда. А значит, наступил конец и «Веселому экрану» в его сегодняшнем виде. Впрочем, можно было считать, что уже наступил конец, при любых вариантах — денег на восстановление не было, а милицейское расследование обстоятельств смерти Авдюшко добьет предприятие, чем бы это расследование ни кончилось.

— Покедова, — с явным облегчением попрощался Вово и улыбнулся своим пухлым ртом.

— Будь здоров! — махнул рукой Лешка.

Он метнулся к лестнице, сбежал вниз и поразился тому, как разом опустели и затихли коридоры. Потом понял, что внизу, на фронтах обороны, начались активные действия, а потому туда и устремились те, кому там надлежало быть.

Большой майор сидел в своем кабинете. И он его не покидал. На его командном пункте произошло два изменения — на стену повесили трехцветный российский флаг, а у окна стоял высокий, очень сутулый подполковник, напоминавший нахохлившуюся птицу. Он впился в Лешку упорным взглядом, едва тот ступил в кабинет, и принялся рапортовать.

— Товарищ майор, лейтенант…

— Садись, — оборвал его Большой майор. — Времени на уставные отношения нет. Беспредел начался, мерзавцы таки начали штурм. Познакомься с подполковником, его фамилия Иванов.

Лешка повернулся и обменялся кивками с подполковником. Совершенно очевидно, что тот был таким же «Ивановым», как майор — «Большим».

— Ковригин, — торопливо произнес Большой майор. — Ты действительно общался тесно с генералом Топорковым и даже в зятьях у него числился?

— В кандидатах, — с легким недоумением ответил Лешка.

— Разговаривал с ним, водку пил, на охоту ходил, или только «Зрасте — до свиданья»?

— Он относился ко мне как к будущему зятю. Почти как к сыну.

Подполковник спросил простуженным голосом — резко и требовательно:

— Какие еще у вас с ним были дела?

— Да никаких. В баню ходили, выпивали однажды, — Лешка улыбнулся. — Меня, сами понимаете, больше дочь интересовала.

— Бизнес с ним крутил по мелочевке? — подполковник шагнул к Лешке и впился ему в лицо жестким взглядом.

— Я?! Бизнес с генералом?! Помилуйте, да я же всего сержантом был! Хоть и нормальные с ним были отношения, но очень недолгие и дальше уставных не шли!

— С дочерью его спал? — тем же тоном палача спросил Иванов.

Лешка поджал губы. Ответа на подобные вопросы даже вышестоящим устав не требовал. Пошел ты к черту, подполковник!

— Спал! — сделал решительный вывод из его молчания Иванов, и они быстро переглянулись с Большим майором, после чего последний спросил раздумчиво:

— А если сейчас, Алексей, ты встретишься с Топорковым, как, ты думаешь, он к тебе отнесется?

— Да хорошо отнесется! Мы с ним по-дружески, по-доброму разошлись. Обстоятельства так сложились. Меня за несколько месяцев до окончания срока службы аврально в Афганистан направили. Там и дослужил.

— А что, Топорков не мог тебя от Афганистана отмотать? — подозрительно спросил Иванов.

— Обстоятельства такие были, что отмотать меня никто не мог. Да я и сам не хотел.

— Хорошо, Ковригин, — после короткой паузы сказал Большой майор. — Задание твое и место твоей дислокации меняется. Поедешь вместе с подполковником в гости к генералу Топоркову. Он — как лицо официальное и властью облеченное, ты — как сопровождающий и бывший кандидат в родственники. Не от одного из вас, так от другого, глядишь, и будет толк. Потому что задача у вас одна. Вертолеты не должны подняться в воздух по команде Топоркова. Что хотите делайте, но не должны. И это, дорогой друг, приказ не мой, даже не нового министра обороны Кобеца, а самого первого человека в России на данную минуту. Если даже не все понял, глупых вопросов не задавать.

На столе зазвонил самый неприметный из телефонов, но по степени важности он был таким, что лицо Большого майора сразу стало строгим и настолько серьезным, что всякие разговоры прекратились.

— Большой майор у аппарата… Да, судя по всему, начинают штурм… Нет, стрельбы нет… пытаются на БТР прорваться к зданию, таранят троллейбусы… Да, к Топоркову выезжают… Опытнейший офицер-оперативник и с ним сопровождающий, также достаточно подготовленный… Передайте Борису Николаевичу, что они сделают все. Хорошо… Я понял.

Большой майор положил трубку и несколько секунд уважительно помолчал, словно подчеркнул тем самым важность и значимость персоны, с которой вел только что переговоры. Потом посмотрел на Иванова, перевел взгляд на Лешку и сказал тихо.

— Вот так, друзья мои. Выезжайте. Все ваши официальные, а также… нерегламентированные действия, какие могут потребоваться, санкционированы на высшем уровне.

У Лешки едва не сорвался с языка вопрос: «Так что нам, убить, что ли, Топоркова надо?» Но он удержался, да и не успел сморозить глупость. Иванов сказал быстро:

— Лейтенант, через двадцать минут любыми путями выбирайтесь из здания. Выйдете на набережную, найдете зеленый «УАЗ» с надписью по борту «Водоканал». Ждите меня там.

— Есть, — вскочил Лешка со стула, с легким стуком задев автоматом о стол.

— Оружие сдай, — строго сказал Большой майор. — Вернешься, получишь обратно.

— А как же я там буду выполнять задание без оружия? — возмущенно спросил Лешка и снова увидел, как его собеседники обменялись короткими вопросительно-утвердительными взглядами, отчего-то остались довольны его глуповатым вопросом, и Иванов впервые сдержанно улыбнулся.

— При необходимости я вручу тебе там хоть пушку, лейтенант. Но думаю, что обойдемся без этого. Собери в дорогу чего перекусить-запить, нам ехать часа три с лихом.

Расставаться с оружием Лешка решительно не собирался. Он помнил, что зарегистрировали ему выдачу автомата и пистолета в какой-то задрипанной тетрадке, и она, эта тетрадка, беспременно затеряется, исчезнет в вихрях надвигающихся событий.

Но оказалось, что если бы он даже и очень страстно хотел отделаться от смертоубийственных игрушек, то пришлось бы вышвырнуть их в ближайший мусорный бак, потому что кабинет, где он их получал, был закрыт, никто оружия не принимал и не выдавал.

Лешка прошел по коридору, разыскивая лестницу (он знал хорошо, что, если здание собираются штурмовать, самое опасное место в нем — это лифт), и в маленьком холле наткнулся на столик дежурного при телефоне, чайнике и недопитом стакане кофе. Под столиком лежала вместительная сумка, и Лешка понял, что она ему понадобится. Он оглянулся — в пустых коридорах никого не было — и, не испытывая угрызений совести (боевая обстановка оправдывает все!), расстегнул на сумке «молнию» и вывалил на столик все ее содержимое. Оно состояло из вещей обыденных, в данный момент даже смешных: тапочки, пара шерстяных носков, жареная курица в газете, словно владелец работал сторожем и собрался на вахту, охранять цех изготовления гробов.