Алгоритм смерти - Стивен Хантер

Мальчишки закивали. Рыжеволосый, «ЧАРЛЬЗ 15–17», спросил:

– А что такое храбрые?

– Ну, это как большие взрослые футболисты. Которые ничего не боятся.

– Мне страшно, – сказал Чарльз. – Сейчас это совсем другое.

– Да, ты прав, – согласилась Лавелва. – Совсем другое. Но, Чарльз, ты такой озорной, что я хочу назначить тебя вожаком, хорошо? Ты будешь самым храбрым.

– Да, мисс Лавелва, – сказал Чарльз.

Обернувшись, Лавелва подошла к своему столу – точнее, просто к столу, поскольку он лишь находился в комнате и не принадлежал никому из воспитателей. Она не увидела ничего такого, что можно было бы превратить в опасное оружие: ни ножа для бумаги, ни пилки, ни ножниц – ничего. Здесь не было даже линейки. Очевидно, поскольку вокруг крутились такие озорные сорванцы, комната была предусмотрительно освобождена от всех опасных предметов.

И тут взгляд Лавелвы упал на журнал дежурств, перекидную тетрадку, вставленную в скоросшиватель с тремя кольцами. Открыв скоросшиватель, она увидела, что вдоль корешка проходит стальная или, по крайней мере, просто металлическая пластинка. Раскрыв кольца, вытряхнула листы бумаги, затем сделала усилие и вырвала пластинку из корешка. Скоросшиватель оказался полностью изуродован, картонный корешок развалился, но зато у Лавелвы в руках остались одиннадцать дюймов острой стали, хотя и с ненужными довесками в виде трех колец. Захлопнув кольца, Лавелва засунула стальную полоску сзади за пояс джинсов. Затем она снова повернулась к мальчикам.

«ЧАРЛЬЗ 15–17» стоял, указывая в коридор.

– Я вижу чудовище, – сказал я.

Лавелва обернулась и сквозь стекло, отделяющее детскую комнату от коридора, увидела силуэт вооруженного мужчины.

Их было шестеро, но миссис Ренфелс, управляющая, совсем сломалась. Все шестеро женщины, все перепуганы насмерть, за исключением Молли, которая беспокоилась не столько за себя, сколько за мать и сестру Салли. Даже бойкая продавщица Роза притихла, охваченная страхом.

– Сейчас ты все равно не сможешь выяснить, что с ними, – сказал Рей Молли. – Сначала ты должна подумать о Молли. Полностью сосредоточиться на том, чтобы сохранять спокойствие и ждать. Только так ты сможешь победить.

Ни о каком уединении не шло и речи; все они втиснулись в крохотную кладовку в глубине магазина, устроившись под манекенами и коробками с бюстгальтерами, пеньюарами и всеми прочими предметами женского нижнего белья, созданными для возбуждения воображения мужчин, которые теперь казались совершенно чуждыми в этом мире.

– Я должна знать, – упрямо произнесла Молли, стараясь унять тревогу.

Салли в свои пятнадцать была невозможно хорошенькая, с умными живыми глазами, стройным девичьим телом и изяществом, еще только переходящим в женское обаяние, а мать по-прежнему оставалась уверенной и решительной, хотя она еще не до конца привыкла к американскому образу жизни. Молли было плохо при мысли о том, что двое самых уязвимых членов ее семьи оказались в смертельной опасности. Когда она в последний раз разговаривала с матерью и сестрой по сотовому, те находились на первом этаже, как раз там, где боевики окружили заложников. Но если им посчастливилось оказаться у внешнего периметра, может быть, им удалось прорваться к выходу? Молли изнывала от желания позвонить родным, но она с ужасом думала, что они могут сейчас сидеть в толпе заложников, про которую говорил Рей, и телефонный звонок привлечет к ним ненужное внимание.

– Как мне хочется выключить эту проклятую музыку, – пробормотала жена Милта. – Если я услышу «Рождественские колокольчики» еще хоть раз, меня стошнит!

– Только не на меня, пожалуйста, – поспешно сказала блондинка, которая, судя по всему, считала себя красавицей.

– Почему все это происходит? – простонала миссис Ренфелс. Это были ее первые слова с начала кризиса.

– Это все потому, что после одиннадцатого сентября надо было сбросить на них атомную бомбу, – заявила жаркая блондинка, несомненно, привыкшая по поводу и без высказывать собственное мнение и своей красотой подавлять на корню возможные возражения. – Если бы мы сожгли их всех дотла, ничего этого не было бы.

– Нельзя убить миллиард человек только потому, что, скажем, тринадцать из них – психи и уроды, – возразила жена Милта.

– Да нет же, можно, и запросто. Достаточно нажать кнопку – и все они сгорят в огне.

– Это самое дикое…

– Ну хорошо, хорошо, – вмешался Рей. – Я не собираюсь становиться командиром и приказывать вам, но все же будет лучше, если вы воздержитесь от ссор до тех пор, пока это все не кончится. Возможно, вам придется работать вместе, и вы должны видеть в соседе своего близкого родственника. Вот когда будете обсуждать сценарий будущего фильма, спорьте сколько угодно.

– Он прав, – подхватила Роза. – Давайте держать свои чувства в узде, так будет лучше для всех нас.

– Тебе легко говорить, – проворчала миссис Ренфелс. – Ты молодая, тебе нужно думать только о себе самой. А у меня трое детей. Если со мной что-либо случится… О, ну почему все это происходит?

– Мэм, – сказал Рей, – я вовсе не хочу вас учить, как думать, но я в прошлом служил в морской пехоте и побывал в боях. Если позволите, я бы посоветовал сегодня больше не употреблять это слово на букву «п». Я имею в виду слово «почему». Порой нет никаких почему, и если зациклиться на том, почему все так, а не иначе, не останется времени заниматься делом. Мне не раз приходилось видеть такое. Погибают те, кто не может поверить в то, что идет бой, кто не может поверить в то, что кто-то пытается их убить. Им все это кажется таким несправедливым, и они так поглощены жалостью к самим себе, что они забывают, как использовать свое дорогостоящее снаряжение. А те, кто не задает бесполезных вопросов, остаются в живых; они сразу же понимают, что попали в другой мир и им нужно разбираться с тем, что перед ними, с максимальной концентрацией внимания.

– Очень дельный совет, – похвалила Роза.

– Может быть, нам следовало бы сдаться, – предложила блондинка.

– Ни в коем случае, мэм, – возразил Рей. – Напротив, вы должны думать о том, как вам повезло. Кто-то убит, другие, возможно целая тысяча, находятся под дулами автоматов. Вы же здесь, по крайней мере сейчас, в безопасности. Никто не знает, что вы здесь, и никто, это я точно говорю, вас не ищет. Просто сохраняйте спокойствие и не теряйте веру в бога и тех людей из правоохранительных органов, которые, уверяю, как раз сейчас усиленно трудятся над тем, чтобы нас освободить.

– Великолепная работа, – похвалил Обоба. – Майор Джефферсон, это замечательный план. Я восхищен.

Джефферсон принялся развивать свою точку зрения:

– Мы не будем одновременно взрывать все двери и двигаться по пассажам, лишенные возможности вступить в действие до тех пор, пока не доберемся до парка развлечений. Так не пойдет, потому что у боевиков будет время, которое потребуется нашим людям для продвижения по пассажам, чтобы открыть огонь по заложникам. По одному боевику в конце пассажа, стреляющему в нападающих, хватит, чтобы задержать штурм на шесть или даже восемь минут. Это слишком долго.

– Продолжайте, майор.

– Поэтому мы отбираем шестерых стрелков, имеющих боевой опыт, все вооружены МП-5, лазерные целеуказатели с красной точкой, переводчики огня на одиночные выстрелы. Такие ребята у нас есть. Кое-кто из наших людей хорош, кое-кто из федералов очень хорош, а Фил Мейсон из спецназа Эдины – трехкратный чемпион Седьмого района по стрельбе. Я состязался с ним, он чертовски хорош и чертовски хладнокровен. Итак, мы вшестером спускаемся под землю в трубу, которая проходит от автостоянки номер восемь до торгового центра. Она приведет нас прямо под «зону Зет». У меня есть парень из блумингтонского спецназа, он был армейским сапером, побывал в «песочнице»[16]. Мы закладываем шесть зарядов, чтобы проделать отверстия в полу. В условленный момент мы отрубаем электричество, комплекс погружается в темноту. Потребуется несколько секунд на то, чтобы включился генератор аварийного энергоснабжения. Но боевики сразу же видят дыры в полу и предполагают, что оттуда полезут вооруженные люди. Нет-нет, это отвлекающий маневр. Мы же тихонько выходим наверх через воздуховоды под билетными кассами «зоны Зет», вот здесь, – Джефферсон указал на плане, – и в одном определенном месте, указанном инженером-строителем, находим у себя на пути только половые доски и линолеум. Как только боевики бросятся отражать предполагаемый штурм из-под земли, мы ударим по ним с тыла. Они обязательно должны будут перекрыть отверстия в полу, проделанные нами. Выстрелы в голову, цели обозначены; мы уложим всех быстро, прежде чем толпа успеет запаниковать. Но, господин полковник, нужно начинать прямо сейчас. Потребуется время, чтобы провести людей по воздуховодам под кассы «зоны Зет», определить место и заложить взрывчатку, и чтобы…