Любовь вне игры. История одного политического самоубийства - Ирина Хакамада

У Василия никогда не было времени разобраться в политике. Да и желания, в общем-то, тоже. Он знал в лицо десяток известных политических персонажей, весьма условно представляя себе их взгляды, и как-то обходился этим. Сейчас, удивляясь себе, он жадно впитывал каждое ее слово.

– Итак, – ведущий приступил к заключительной части, – во время передачи шел интерактивный опрос. Нам позвонили тридцать тысяч телезрителей. Семьдесят процентов выступили против ведения переговоров с террористами. Ваши комментарии?

– Все мы «против», пока нас не коснется, – вздернула худые плечи Мария. – Я рада, что хотя бы тридцать процентов меня поддержали.

– Дай бог, чтобы и не коснулось. – Сергей Сергеевич снял маску вынужденного противника. – Спасибо вам за очень интересную беседу! До скорой встречи, дорогие телезрители, оставайтесь с нами…

Передача окончилась, а Василий продолжал сидеть за столом. Прикурил очередную сигарету…

– Понимаю, брат, – раздался охрипший голос.

Василий оглянулся. За соседним столом, придерживая рукой клонящуюся книзу голову, восседал местный пропойца.

– Простите?

– Тетка, гврю, классная, – оживился мужчина. – У-у-увжаю… Гврит, канешна, не ясно, но классная. Только штош она с голой шеей, а? Зимой? Холодно… согреть надо…

Незнакомец иссяк. Его лоб глухо стукнулся о столешницу. Спохватившись, Василий быстро расплатился, взял пальто и выбежал на улицу.

В парке с позабытыми строениями полуразрушенной дворянской усадьбы было не по-московски тихо. Справа, сквозь череду голых стволов, виднелся большой пруд с островками земли. Выстроившиеся в аллею липы уводили далеко в гору и непостижимым образом создавали непроницаемое укрытие. Не верилось, что всего лишь в двухстах метрах отсюда – огромный мегаполис. Что совсем близко бурлит вечерняя московская жизнь, стремительная и немножечко сумасшедшая.

– Здесь все по-другому. – Он заговорил первым. – Эти липы столько всего видели… И какой-то очень странный свет. Заметили? Освещение – не городское. И тишина – другая. Тарковщина, словом…

Мария задумчиво шла рядом с ним. Бесконечный ряд стоящих в снегу деревьев завораживал. Действительно, «тарковщина». Она с удовольствием гуляла бы молча, но Василий смотрел на нее выжидающе. С трудом пробормотала, идя навстречу его ребяческому желанию услышать похвалу:

– Угу, мне нравится…

– Да, кстати, я посмотрел ваш эфир… И просто горжусь тем, что я – ваш современник! Вообще – живу с вами в одной эпохе…

– Ну хватит издеваться…

– Нет-нет-нет, я абсолютно серьезно. – Он продолжал иронизировать. – Такая сложная тема… Ничего не понял. Мне кажется, работа – неблагодарная! Народ не хочет правды – его устраивает быть обманутым. Прекрасно, кстати, себя чувствует… Там ведь и цифры были… не в вашу пользу… и в кафе, где я вас смотрел, ребята тоже как-то… не врубились, – и тут же поспешно добавил: – Но при этом вы выглядели, конечно, гениально! Такая красивая и при этом така-а-а-ая умная… Я просто загордился: и я – с этой женщиной, с этой звездой, встречаюсь в буквальном смысле сейчас, едва она успела сойти с телеэкрана…

– Ну, тема не такая уж сложная, – остановила она его. – Вы просто не захотели прислушаться. Она, между прочим, страшная, тяжелая и касается всех. Может коснуться и вас, и посетителей вашего кафе…

– Да ладно вам… Давайте закончим неприятный разговор. Лучше посмотрите, какой парк – всего ничего от города, а совсем ведь не чувствуется всей этой суеты. Кстати, о городе. – Василий неожиданно взял ее за руку. – Почему вы со мной в постель-то не ляжете?

Его ладонь оказалась приятно сухой и горячей. Она поймала себя на мысли, что физически, до омерзения не выносит влажных рук. И почему у большинства политиков именно такие, неприятно-потные ладошки?

Василий улыбался, в его глазах появилось что-то такое, что захотелось ответить искренне.

Мария подумала: «Ну вот, все и кончилось. Может, и хорошо, что так рано. Пусть оборвется в самом начале, зато не станет пустых надежд. Итак, поехали…»

– Вы значительно моложе… Еще… вы и ваше окружение… – задумчиво начала она. Потом заторопилась, словно желала поскорее ответить заученный урок, боясь пожалеть о своей откровенности или сбиться и уже никогда так искренне не ответить: – Вы – это модный, гламурный тусовочный мир, где чувственность и красота тела – на первом плане. Красивые изящные люди, профессиональные ценители архитектуры и дизайна. Модерн, арт-деко, Гауди, Ральф Лоран, Пол Смит и так далее… А я… В общем, не мое это. Неконкурентоспособна! Вот так. Зачем лишние унижения? Проблем и так полно…

Василий осторожно сжал ее руку. Ну, если дело именно в этом, то все не так уж печально. По крайней мере, здесь они с ней на равных. Политика – тоже совсем не его. И быть конкурентоспособным ему никогда не светит. Он удивился, какая тонкая и нежная у нее кожа. Усмехнулся:

– Вы абсолютно правы. Зачем унижения?! Я хочу есть! Поехали поужинаем! Знаю одно местечко, – и добавил ставшее привычным заклинание: – Вам понравится…

Мария никогда не бывала в таких кафе. Похоже, оно являлось одним из самых модных в Москве. Спрятавшись за столиком в дальнем углу, она с интересом рассматривала современный минималистский дизайн и людей вокруг.

Большинство сидящих за столиками пар сильно отличались от публики пафосных ресторанов, куда ходили бизнесмены и политики. В основном – молодежь, лет до тридцати.

Потертые джинсики. Короткие кофточки, оголяющие пупки и поясницы, рваные богемные шарфики. Простые сапоги вперемежку с кроссовками.

Никто на нее не пялился, не пытался просчитать, с кем она пришла.

Парочки в полумраке увлеченно обсуждали что-то… Кто-то рисовал, кто-то работал на компьютере…

К своему удивлению, Мария обнаружила, что здесь царит совсем другая, незнакомая ей атмосфера.

– Ну, как вам обстановочка?

Она уже ждала этого вопроса.

– Очень хорошо… – кивнула на расставленные вдоль стен фотоальбомы и книги: – А это – часть интерьера?

– Не только. – Василий старался подчеркнуть особенность места. – Их можно заказывать и просматривать. Некоторые издания, особенно альбомы фотохудожников, – очень редкие или очень дорогие. Их бесплатно смотрят в легкой, непринужденной обстановке, как говорится…

– Мне нравится! – заверила она его. – Правда! Я не знала, что в Москве есть такие места! Все так продвинуто, модно, стильно и в то же время просто. Вы со своей профессией здесь так органичны… А я не очень.

Сама себе Мария казалась в этом месте совсем чужой.

– Будете со мной дружить, и этот мир станет вашим. Я подарю вам его, и вы сложите новые впечатления в свой политический багаж. Там наверняка всего уже много накопилось, не хватает только пустяка… – Она посмотрела на него с удивлением. Василий произнес все в шутку. Скорее всего, даже не осознавая, насколько точно, почти дословно, прочел ее мысли. – Вы выбрали что-нибудь или посоветовать?