Воин султана - Бейтс Болдуин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стражи, окружавшие их, были все как один: иссиня-черные, высокие, крепкие мужчины, отборные гвардейцы самого султана, присланные в Сале, чтобы исполнить особое задание своего повелителя. Маленькие, плотно накрученные белые тюрбаны на их головах резко контрастировали с черными лицами, долгополые мундиры были ослепительно алыми, белые перевязи тщательно начищены белой глиной. Довершали костюм широчайшие белые шаровары и огромные, черные босые ноги. Но в длинных копьях, которыми стражники сдерживали толпу, и в сверкающих лезвиях обнаженных ятаганов не было ничего смешного.
Как только баржа причалила, пленников погнали вперед и грозно сверкающими клинками указали, что они должны прыгать на берег. Первым прыгнул Люк Оуэнс, потом Адам Гилбой, за ним — несколько матросов, затем — Колин Мак-Грегор.
Пленники не ожидали, что ревущая толпа встретит их градом камней, грязи и мусора. Каждый из стоявших в толпе хорошо подготовился к этому развлечению. Первая тухлая рыбина шлепнулась о щеку Гилбоя, тот в ярости обернулся, и это словно послужило сигналом к настоящему ливню всякой дряни, обрушившемуся на моряков.
Стражники не подпускали толпу близко, но бросать не мешали. Судя по радостным ухмылкам, зрелище им нравилось. Сначала пленники только заслоняли руками лица. Но здоровенный камень угодил Мак-Грегору прямо в голову — капитан даже пошатнулся.
Как ни был Дик сердит на дядю, но этого он стерпеть не мог. В гневе юноша упал на одно колено, сгреб целую пригоршню камней с берега и, не целясь, стал бросать их обратно в толпу. Раздались крики боли и возмущения, как будто такое поведение было против всяких правил, и тогда Лерон Сол, Люк Оуэнс и несколько других матросов последовали примеру Дика.
Но игра только начиналась. Не в силах справиться с яростью, Дик все же понимал, что им не устоять против взбешенной толпы. Поэтому он даже обрадовался, когда стражи в алых кафтанах сомкнулись вокруг пленников, отогнали толпу копьями и провели их сквозь арку ворот в узкий, пыльный немощный проход между белеными стенами, в которых изредка виднелись тяжелые, окованные железом двери.
Редкие прохожие прижимались к дверям, давая им дорогу, женщины отворачивали, и так уже закрытые лица и прятались за углами. Пленники миновали вход в высокую прохладную мечеть под фигурной аркой. Но неверные, осмелившиеся устремить любопытствующий взгляд в тенистый внутренний дворик, тут же получили удар по шее увесистой рукояткой копья.
Наконец они подошли к другому низкому арочному входу в высокой стене, которая, по-видимому, окружала значительное пространство и много построек. Мрачные охранники с орлиными носами и сверкающими глазами — полуберберы, полуарабы в коричневых джеллаба с белыми полосами — отступили в сторону, пропуская их.
Внутри, на просторном, украшенном флагами дворе, стражники в красных джеллаба, сопровождавшие пленников от пристани, выстроили их в одну линию вдоль стены и приказали ждать. С полдюжины темнокожих остались караулить их, прочие разошлись — по двое встали у каждых из трех входных ворот, остальные, отойдя в тень длинного строения, болтали и шутили на своем непонятном гортанном языке.
Как показалось Дику, ждать пришлось бесконечно долго. Солнце уже поднялось высоко и, посылая ослепительные лучи вниз, на мощеный двор, жгло нещадно. Грязь и кровь на телах пленников высохли и запеклись коркой.
Они простояли на солнцепеке добрых три часа, пока, наконец, в дальнем конце двора не открылись зеленые ворота. Небольшая группка людей неспешно вышла во двор. Первым шел высокий мужчина, худощавый, но широкоплечий, с мощной грудью, очень темнокожий, широкоскулый, с тяжелым подбородком. Даже на расстоянии был заметен недобрый холодный блеск черных глаз. При его появлении охрана взяла на караул, а человек, стоявший всех ближе к воротам, торжественно провозгласил что-то неразборчивое, заканчивавшееся на «Сиди Абд эль-Кадер бен-эш-Шериф эз-Зайдан!»
Тут же все охранники опустили копья и склонились низко, почти до земли. Видимо, предполагалось, что пленники сделают то же самое, но ни один из них не шевельнулся. Зайдан остановился у ворот, мрачным взглядом обежал весь ряд стоящих пленников, обернулся и, усмехаясь, заговорил с кем-то, стоявшим позади. Дику нестерпимо захотелось попробовать свои кулаки на этой злобной физиономии.
Высокий мавр двинулся вперед, остальные поспешили за ним. Двое были низенькие, толстые человечки с бегающими подобострастными взглядами, один из них с раздвоенной белой бородой. За ними неуклюже вперевалку шагал громоздкий человек болезненного вида, с обвисшими щеками. Четвертый был поджарый воин с жестокими глазами в полосатом, коричневом с белым, джелаба, как у стражников у внешних ворот, но лучшего качества. На поясе висела кривая сабля, разукрашенная драгоценными камнями. Рядом с ним, явно чувствуя себя вполне непринужденно, шел надменный чернобородый мавр Абдрахман, так легко одолевший Дика на борту «Единорога».
Когда они приблизились, Дик заметил, что Абдрахман бросил на него короткий взгляд и что-то шепнул человеку в полосатом джеллаба. Слушая его, тот оглядел Дика с головы до ног. Потом что-то сказал, и оба засмеялись.
Зайдан лениво подошел к ближайшему пленнику, фор-марсовому Фарадею, по прозвищу Воробей, остановился и смерил заробевшего матроса взглядом. Затем внезапно схватил его одной рукой за нос, а другой за подбородок, вынудив широко раскрыть рот, и с интересом заглянул внутрь, словно коню, проверяя зубы, а потом неожиданно смачно плюнул туда. Потом он коротко размахнулся и врезал бедняге между глаз так, что тот упал.
Видимо, Зайдан шутил, но никто из сопровождавших и стражников не осмелился улыбнуться. Пнув упавшего матроса, он пошел дальше и больше не останавливался.
Пройдя вдоль всего ряда, Зайдан повернул обратно, вышел почти на середину двора, обратил лицо к пленникам, расставил ноги и поманил к себе начальника стражи. Когда темнокожий воин приблизился, Зайдан пролаял что-то неразборчивое, и тот перевел его слова на безукоризненный английский:
— Кто из вас капитан?
Колин Мак-Грегор расправил плечи и выступил вперед.
— Я! — Он заговорил вызывающе, даже воинственно. — Колин Мак-Грегор, бриг «Единорог»! Им скажи своему Дикарю, что я буду жаловаться на то, как он обращается с нами, честными англичанами!
Дик, стоя за спиной дяди, бросил взгляд на Лерона Сола и встретился с ним глазами. Оба были одинаково озадачены. Колин Мак-Грегор слыл миролюбивым человеком, но теперь от его миролюбия не осталось ничего. Начальник стражи тоже удивился, но начал переводить. Пока он говорил, Дик успел прошептать: