Спецнужды и спецслужбы - Геннадий Водолеев

Убери конкретные спецслужбы — население вообще не заметит этого события. Пока, естественно, не загремят взрывы в пригородных электричках, на вокзалах. Но расчёт потребных штатов, ресурсов для них под конкретные спецслужбы — дело рук обычно самих спецслужб. Зная же свойства людей проектировать за чужой счёт всё с большим запасом прочности, вполне возможно предположить, что и спецслужбы создаются и стремительно разрастаются с многократным превышением «проектной мощности» над реальными потребностями. Не говоря уж о финансовых возможностях государства.

Известен бесспорный тезис обоснования нужды в собственной армии для любой нации: «Народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую».

Понятен и вполне излишний пафос изречения — народ никто и не спрашивает, хочет он содержать армию или нет, за него всегда убедительное «да» говорит элита, и сама созданная армия, которой, время от времени, приходится вразумлять свой народ.

Только «кормить» армию можно совершенно по-разному: небольшую, малым числом — вполне доброкачественно. Можно иметь армию и большую, но скупиться на её вооружение и экипировку. А можно содержать армию, в которой один генерал приходится на 10 полковников и сотню рядовых и тогда содержание генералов и полковников намного превысит прочие полезные для армии расходы.

Со спецслужбами и того сложнее: если можно ещё как-то регулировать численность штатных сотрудников и генералов, то никак нельзя регулировать число агентурного аппарата, создаваемого по «оперативным нуждам» и которого, как правило, «чем больше — тем лучше».

Тем более нельзя директивно «удешевлять» содержание агентуры — недорогие агенты обычно обретаются у социальных клоак, которые меньше всего интересны спецслужбам. Мировая практика спецслужб такова, что ни «агенты влияния», ни прочие их категории не расписываются в платёжных ведомостях — за них делают это в отчётах работающие с ними оперативные сотрудники.

Установить же достоверность фактов и размеров выплат можно только специальным дознанием контролёров самих спецслужб. Что само по себе явление рискованное по соображениям секретности агентурной работы, и потому на него идут в крайних случаях. И получается, что практического контроля за достоверностью финансовых отчётов и здесь нет.

Остаётся государственным финансовым мужам только кряхтеть, чесать репу — и раскошеливаться по полной программе, «нарисованной» спецслужбами. Утешая себя тем, что чужие спецслужбы обойдутся дороже в качестве ненадёжных наёмников.

Здесь даже не применить «рыночный механизм» оплаты, когда конкуренция различных товаропроизводителей ведёт к некоторому снижению цен на продукцию. Причина проста — спецслужб немного, специализация их уникальна, а потому вне конкуренции. Хотя покусывать и весьма болезненно они будут при этом друг друга всегда.

Обычно, несмотря на долголетние неприязненные отношения между подобными структурами, практически никогда дело не доходит до войны между спецслужбами одной страны: потери несопоставимо велики в сравнении с преходящими обретениями, так как спецслужбы, подобно змеям, не имеющим иммунитета от собственного яда, очень плохо защищены от средств воздействия, которыми пользуются сами.

В рисковых для себя ситуациях спецслужбы быстро и весьма продуктивно договариваются друг с другом, а если нужно — то и со своими зарубежными оппонентами, не испрашивая ни у кого на это санкций. Так же, как это делают между собой структуры международной организованной преступности — нелегитимные самозваные аналоги спецслужб, а часто и сферы применения профессионального мастерства бывших их сотрудников.

Не следует забывать, что в случаях необходимости спецслужбы всегда в состоянии создать ситуации, инициировать события, организовать (в том числе и чужими руками) акции, которые резко повысят востребованность в их «услугах».

Так что, у реальных политиков, кроме самых одарённых (а лучше тех, кто ранее сам руководил какой-то спецслужбой), практически значимых возможностей своими усилиями поднять эффективность работы спецслужб, оптимизировать и удешевить их структуры возможностей нет.

Самое большее, что здесь возможно предпринять — поддерживать дух жёсткого, бескомпромиссного соперничества между спецслужбами (чтоб почаще «доносили» о просчётах друг друга, стремились опередить со своевременной качественной информацией, другими положительными результатами работы).

Точно также нет никакой возможности определить наверное, стоят ли по результатам своей работы спецслужбы тех денег, что на них тратит государство. Единственное, что ещё хоть как-то может влиять на положительные результаты спецслужб, так это хотя бы приблизительный подсчёт (но только не самими спецслужбами) экономических выгод и ущербов от их наиболее значимых акций. И сравнивать это с примерно такими же параметрами в работе наиболее продуктивных зарубежных спецслужб.

Всю эту «бухгалтерию» целесообразно рассматривать на фоне динамики экономического состояния страны. Хотя бы для того, чтобы поумерить победность отчётов спецслужб при сопоставлении с общей стагнацией наиболее важных эволюционных процессов общества и приучить руководителей спецслужб хотя бы в самых общих чертах увязывать деятельность своих ведомостей с магистральными устремлениями и результатами всей государственной политики.

Что же в реальной действительности может понудить спецслужбы работать продуктивнее, на пределе своих физических и интеллектуальных возможностей, а не заниматься по преимуществу имитацией таковой работы и измышлением «выдающихся» результатов?

Наиболее высокая деловая активность, как свидетельствует практика, сопровождает деятельность спецслужб в те периоды, когда в правящей страной команде работу разведок и органов безопасности «курирует» активный, целеустремлённый, волевой политик, мировоззренчески вполне зрелый, знающий, к каким рубежам надо двигать общество и что в этом деле могут и должны сделать спецслужбы.

При таком политическом опекунстве слишком уравновешенным, неторопливым руководителям спецслужб либо приходится резко увеличивать обороты, становиться — самим и ближайшим подчинённым — предельно активными и мотивированными, либо уходить в отставку. И то, и другое — в обстановке крайнего нервного напряжения, вызванного внешней по отношению к корпорации силой.

Период перевода спецслужбы, начиная с её «верхних» руководителей, в наиболее активное состояние сопровождается сопротивлением структуры, её «вождей», иногда серьёзными выпадами в адрес тех, кто вознамерился погонять привыкших к привилегированной самостоятельности своенравных, самоуверенных генералов. Сопротивление в подобных ситуациях намного меньше, если процессом «разогрева» спецслужб занят один из бывших их руководителей, сам хорошо знающий и владеющий соответствующими технологиями.

Так в США было в ситуации с президентами Линдоном Джонсоном, Бушем-старшим, так было в СССР с Андроповым. «Укоренённость» упомянутых руководителей в генералитете спецслужб, их осведомлённость о работе, методах, средствах были таковы, что полностью исключали сколь-нибудь значимый саботаж, скрытое неповиновение со стороны кого-то из руководителей специальных ведомств.

Столь же впечатляющими могут быть результаты, если ведущую спецслужбу страны вдруг, по удачному стечению обстоятельств, возглавит человек с качествами серьёзного, зрелого политического лидера, осознающего свою ответственность перед государством.

В качестве примеров подобного рода (весьма редких в практике спецслужб) могут служить деятельность Гувера на посту руководителя ФБР США, да ещё может быть в определённой мере руководство КГБ СССР Л.П. Берия, немецким гестапо Гиммлером. Речь, понятное дело, не идёт о положительных оценках их политических убеждений, нравственных качеств — только об организационных способностях и умении выстроить работу возглавляемых спецслужб по важнейшим государственным приоритетам.

Одним из серьёзнейших раздражителей, способных создать устойчивую мотивацию работать с большим результатом на всех уровнях иерархий спецслужб, может стать агрессивная, наступательная и весьма результативная работа разведок неприятельских государств.

В настоящее время таким «раздражителем», по общему мнению, является израильская Моссад. Чему способствуют, конечно, и высокий профессионализм её сотрудников, и практически безграничные ресурсы, предоставляемые в её распоряжение, и обстоятельная, многогранная поддержка диаспор во всех странах мира.

А главное — стабильное, надёжное политическое прикрытие её деятельности, не уступающее тому, которое оказывало Политбюро ЦК КПСС всем видам деятельности ГКБ СССР, а руководящие партийные органы на местах — соответствующим подразделениям органов госбезопасности. Так, как это практикуется и сейчас в Китае.