Путин. Кадровая политика. Не стреляйте в пианиста: он предлагает вам лучшее из возможного - Владимир Кузнечевский

В отличие от Петра Путин Россию на дыбы не поднимал, и методы, которыми он до сего дня пользовался, варварскими никак не назовешь. Существует, правда, опасность, что если жесткое давление на Россию со стороны США и ЕС (экономические и политические санкции) не прекратится, то не пришлось бы и Путину прибегать к петровским методам.

Самое интересное здесь заключается в том, что этих варварских методов по искоренению коррупции, социальной несправедливости от него давно уже ждет население страны. Более того, люди к такому повороту со стороны президента давно уже готовы. Как нередко признаются мне в моих охотничьих поездках по национальным российским регионам (Вологодская, Новгородская, Тверская и другие области) рядовые работники районного управленческого звена: «Единственно, чего бы не хотелось, так это большой крови». На мой вопрос: а что, малой крови вы уже не боитесь? – отвечают: «Да малая. Бог бы с ней.»

Попыток определения того, что же на самом деле представляет собой Владимир Путин, и сегодня не меньше, чем в январе 2000 года. А ответы разнятся. В глазах одних он выглядит жестким авторитарным руководителем типа чуть ли не Сталина, другие же, наоборот, видят в нем завзятого либерал-демократа. И это все об одном и том же человеке.

Как представляется мне (а я предпочитаю судить о нем по его поступкам), второй президент России менее всего похож на авторитарного руководителя. По сути своей он, скорее всего и по преимуществу, придерживается либеральных взглядов, но в классическом понимании этого слова, а не в гайдаровско-авеновском. Вот, к примеру, его позиция по отношению к коррупции. Занимает ли он определенную и твердую позицию борьбы с этим злокачественным явлением или же на деле, по существу, занимает в этом вопросе позицию наблюдателя? Можно в равной степени ответить на этот вопрос и так и этак. Вроде бы стоит на позиции бескомпромиссной борьбы с этим явлением. Но вот именно что «вроде бы».

Вот, например, «Литературная газета» весной 2015 года под рубрикой «Критические заметки» пишет «Правоохранительные органы имитируют кипучую деятельность, борьбу с коррупцией. «А где посадки?» – спрашивает президент. Ответа, который бы всех устроил, нет, в крайнем случае арестуют «стрелочника», а крупные коррупционеры и состоятельные преступники не только остаются на свободе, но и на госслужбе»[56].

И ведь в самом деле, кому направил президент свое недоумение по поводу отсутствия «посадок»? А никому. В воздух. Нет адресности – нет и действий. А в результате такие близкие к правящему слою страны люди, как бывший министр обороны страны А. Сердюков и его «подруга» Васильева открыто насмехаются над обществом, в уверенности, что самое большее, что им грозит, – так это понижение по должности (Сердюков) или домашний арест с окольцеванием ФСИН-браслетом, наподобие представителя редкой фауны, чтобы не потерялась в безвестности (Васильева). И ведь это именно и первый, и второй, и третий президенты России не хотят инициировать перед депутатами Госдумы вопрос о ратификации статьи 20-й конвенции ООН против коррупции, предполагающей уголовное преследование за незаконное обогащение и конфискацию незаконно нажитого имущества должностными лицами[57].

Понятно, что все эти сюжеты имеют прямое отношение к формированию кадров правящей элиты и к кадровой политике президента Путина.

Но и здесь все далеко не так просто, как может показаться спервоначалу, при первом приближении.

Главным здесь, надо признать, все же является то обстоятельство, что смена кадровой элиты 1990-х годов тем не менее идет. Но крайне медленно. Известный российский историк, д. и. н. А. В. Пыжиков подходит к этой проблеме более широко и в трактовку идеологического «я» Путина добавляет новые нюансы. Он считает, что смена элиты 90-х годов уже имеет место быть, употребляя даже термин «кадровая революция» Владимира Путина. «На (политическую) арену, – говорит он, – продвигается слой, который не занимал серьезных позиций в перестроечный период, не доминировал в 90-е, находясь на средних должностях. Выходцем из этого слоя как раз и является Путин. Эти люди не завязаны на либеральную модель, обслуживавшую интересы глобального бизнеса. Их вхождение на политическую арену нулевых годов текущего столетия не могло пройти бесследно. В первую очередь в идеологическом смысле. Постепенная реабилитация патриотических мотивов вылилась в уже открытый разрыв с либеральной традицией, что мы воочию наблюдаем сейчас. На наших глазах образуется новый идеологический климат. Сегодняшняя ситуация во многом напоминает середину 30-х годов, когда, с одной стороны, идеология уже претерпела существенные изменения, а с другой – еще сохраняется прежняя элита, взращенная на совсем иных ценностях. Как она будет существовать в условиях «национализации своих необузданных аппетитов», можно представить, лишь обладая очень богатым воображением»[58].

Нередко эта медлительность увязывается с тем, что в высших эшелонах власти годами не сменяется команда, с которой работает президент. Путина все чаще упрекают в том, что в кадровом отношении он тасует одну и ту же управленческую колоду, передвигая по горизонтали одних и тех же специалистов. Так, весь его высший экономический блок замыкается на нескольких фамилиях: А. Кудрин, Г. Греф, В. Христенко, Э. Набиуллина, А. Улюкаев, А. Дворкович, И. Шувалов, Т. Голикова, др., с помощью которых выйти на рывок никак не получается. Как считает один из известных экспертов в этой области доктор экономических наук Н. Кричевский, с ними не только «рывок» невозможно обеспечить, но и санкции со стороны Запада не преодолеть. «Во главе Центробанка, Минэкономразвития, ключевых академических институтов и высшей школы, – пишет он, – в основном соратники авторов дефолта 1998 года, те, кто по-прежнему свято верит, будто национальное процветание целиком зависит от искусства управления денежной массой. У них хорошо получается лишь повышать процентные ставки, выдавать неверные прогнозы или клепать «стратегии 2020», но, когда происходит столкновение с унылой реальностью, виноватыми оказываются мировая закулиса, коварные предшественники, на худой конец – «неправильный» русский народ, но только не они»[59].

Изредка в этой обойме появляются новые фамилии (А. Белоусов, С. Глазьев, др.), но, мелькнув на короткое время на виду, они чаще всего тут же исчезают из поля зрения. То ли это происходит в результате борьбы с теми, кто группируется вокруг ядра либерального правительства, то ли они в чем-то не соответствуют main stream самого главы государства.

Не лучше обстоят дела и на региональном уровне. Только здесь другая картина – на губернаторском уровне наблюдается очень большая динамика, новые люди выдвигаются в массовом порядке, десятками, но по прошествии сравнительно небольшого времени бесследно исчезают. Так, только в 2014 году из 85 субъектов Федерации губернаторы поменялись в более чем тридцати. Видно, что Путин очень активно пытается выдвигать (искать) новых способных руководителей регионов, но на практике дело с мертвой точки сдвигается очень неспоро.

Вместе с тем нельзя, однако, однозначно сказать, что с точки зрения общественного мнения, то есть гласа народа в его непосредственном выражении, кадровый поиск президента не дает результатов. Как явствует из ежегодно проводимых опросов общественного мнения такими организациями, как ВЦИОМ, Левада-центр, Фонд общественного мнения, др., в последние годы в обойме президента стали появляться люди, которые, по мнению россиян, проявляют под руководством Путина способность совершить рывок в сфере управления: народ российский на протяжении 2013–2014 годов в основном положительно оценивает деятельность С. Шойгу, С. Лаврова, С. Иванова, В. Колокольцева, А. Бортникова, М. Фрадкова, Д. Рогозина, В. Мединского, Н. Никифорова, В. Скворцовой, Ю. Трутнева. Но тенденцией это еще не стало.

Итак, В. Путин полтора десятка лет во власти, цель обозначена ясно и четко, соответствующие заявления сделаны, а подобрать кадры так, чтобы совершить рывок в экономике, не удается. В чем дело? Может быть, дело действительно в самом Путине? Но нет, у меня складывается впечатление, что не в нем дело. Тогда почему ему не удается вывести Россию на стабильную траекторию высоких темпов роста ВВП и новое качество развития? Ответ на этот вопрос вновь и вновь упирается в кадры.

Вся сложность решения задачи, поставленной Путиным перед самим собой, – «изменение действующей структуры экономики» – заключается, как теперь с каждым годом все явственнее вырисовывается, в крайней степени бедности кадрового материала. В этой связи нельзя вновь не обратиться к нашей собственной не такой уж далекой истории.

Известный советский авиаконструктор А. С. Яковлев описал в своих послевоенных мемуарах такой эпизод.