The Попаданец (СИ) - Ли Андрюс

   - Но я-то не ваш палец... - мрачным тоном сострил Лешка Сухарев. - У меня может где-то своя ладонь имеется...

   - Э-э, милай, да у тебя на морде писано, что ты россич. Ежели бы не признали в тебе своего, то давно бы порешили, словно нехристь какую...

<p>

Эпизод четырнадцатый</p>

<p>

 </p>

   Кто живет по одним только книжкам,

   Тот сильно рискует умишком...

   После битвы Шанга выглядела мрачно, как отутюженная смертью земля. Повсюду дымились остовы домов, на месте которых сиротливо торчали оголенные печные трубы. На окраинах был проломлен в нескольких местах частокол, там вповалку лежали трупы как своих, так и пришлых ратников. Между ними бродили женщины, отыскивая порубленные тела родичей. Те, кто пережил кровавую бойню, теперь занимались скорбным житейским делом. Никто не сидел без толку, жизнь продолжалась, невзирая на свою неуемную тягу к стычкам и похоронным обрядам. Командовал людьми воевода. Он отдавал четкие команды без суеты, как положено справному начальнику и бывалому военному человеку.

   - Раненых в мои хоромы!.. - повелительно звучал его голос. - Убитых к лазарету, к дворфам и приезжему эльфийскому кудеснику!.. Трупы поганых кладите на телеги и везите в Яму, туда, где Погибельный лес и татей закапывают, вместе с худой скотиною!.. Корчмарь пущай обед готовит, остальным, кто способен стоять на ногах, крепить стены!.. Да не мешкайте, хлопцы!.. Шибче двигайтесь, ибо всякое может приключиться в наших окраинных землях - если не рать иноземная припрется, так свои разбойнички могут пожаловать - за поживой легкой али иными греховными утехами.

   До самого позднего вечера, покуда тьма не упала на Шангу, в разоренном росском поселении торопливо стучали топоры, гулко и далеко разнося по притихшим окрестностям звуки упорной человеческой работы и суеты.

   Лешка давно отвык от подобной трудовой деятельности, однако старался стойко терпеть любые приказы нового руководства. Сперва его приставили к похоронной команде, что вывозила вражьи трупы в яму "Погибельного леса". Работа была не самая приятная, но нужная, кто с этим спорит. Заправлял тут небольшого расточка мужичок, с большими, как лопата ладонями. Звали его уважительно - Анопкой Хромоногим. Голос у него был тонкий и дюже въедливый, под стать собственной тщедушности. Смотрел он на Лешку без особой симпатии и понукал по любому поводу.

   - Клади равнее супостатов, детина косоглазая... - то и дело брюзжал он. - Не вишь, что ли, ногами крайний ирод за колесо цепляется...

   Когда разобрались с трупами, тяжело и брезгливо сваливая их в свежевырытые ямы, пришел черед восстанавливать и укреплять оборонительные стены Шанги. Тут Лешке пришлось особенно туго, ибо быстро оказалось, что руки у него растут не иначе как прямо из задницы.

   - Плотницкое дело ведаешь? - требовательно спросил его местный бригадир. - Али может по камню работать горазд?

   - Нет... - мрачным тоном, отрезал Лешка.

   - А чо тогда умеешь-то, а, паря?

   - Писать могу, журналист я вообще-то... - смущенно пояснил Лешка, чувствуя при этом, что сморозил полную ахинею.

   - Кто?! - несказанно удивились плотники и каменщики.

   - Журналист... Для газет и журналов статьи пишу...

   - Писарь что ли?

   - Ну, можно и так сказать...

   - А путное-то чо могешь делать, а, сердешный? Окрамя как пером чиркать?

   Когда выяснилось, что дипломированный журналист Лешка Сухарев совершенно не владеет никакими полезными ремеслами, его обозвали нехорошими словами и поставили таскать бревна в компании с двужильными молодцами.

   - Пожрать ему опосля дайте, мужики!.. - по-отечески обронил напоследок бригадир. - А то помрет невзначай писарчук наш, не пожрамши, с не привычки-то...

   Пожрать ему принесла Лада. Впрочем, она была не одна. Женщины Шанги обнесли каждого из мужчин положенной кормежкой и квасом. Однако Лешка почему-то вдруг твердо решил, что Лада уделила внимание именно его персоне. Хотя, вроде бы и не сказала ничего, только зыркнула голубыми очами, словно жаром обдала и пошла по своим житейским надобностям.

   - Ой, гляди, паря, женит она тебя на себе... - миролюбиво хохотнул кто-то. - Наши девки - они такие - сами себе мужей выбирают. А уж если выберут, то навсегда...

   - Да какой он муж?! - громко подхватил крепкий осанистый дядька. - С таким мужем даже детей не настрогаешь, тока занозы по всему телу останутся!

   - Га-га-га!..

   - Да, наш Грека знает, что говорит!.. - жизнерадостно оскалившись, заметил бригадир. - Его "рубанком" можно не только детишек настрогать, его могучим инструментом можно сразу целые монументы зачинать!

   Мужики опять добродушно заржали. Потом снова принялись за нелегкий труд.

   Таким образом, в качестве грамотного подсобного рабочего, Лешка умаялся за день так, что окончательно перестал понимать, где находится. К тому же, давала себя знать и рана, которую он получил в бою. Голова то и дело кружилась, слабело тело, и страшно тянуло в сон. "Сотрясение мозга, не иначе"... - размышлял он в короткие моменты передышек.

   Вместе с ночью пришло относительное забвение и покой. Во сне Лешка Сухарев участвовал в грандиозной битве Правых и Левых сил. Левые сторонники, большую часть которых почему-то составляли пьяные скандинавские матросы-викинги, толкинисты и малограмотные крестьянские гастрабайтеры из числа малоимущих орков, гоблинов и темных эльфов, активно наседали. Эта мифологическая армия безработных бомжей с диким ревом отстаивала персональные взгляды на обладание чужой материальной собственностью. Воздух переполняло сквернословие, адская хула и сочные плевки. Доносились также яростные крики о коллективном использовании молодых humanовских баб в качестве свободных объектов сексуального домогательства, а также обычной рабочей скотины.