Тот, кто скрывается во мне - Андрей Дышев

— А вы тоже физик? — спросил лысый с ехидными глазами, протиснувшись к Чемоданову.

Тот охотно кивнул и заглянул в свою пустую рюмку.

— Неужели тоже пишете диссертацию? — предвосхитил ответ лысый.

Чемоданов, падла, снова кивнул и взялся за бутылку.

— Что вы говорите! — удивился лысый. — А позвольте узнать, какая тема?

Я надавил Чемоданову на ногу. Он поперхнулся и закашлялся, стреляя во все стороны крошками изо рта.

— Он шутит! — сказал я лысому, страшными глазами давая понять, что пресс-конференция закончена. — Какой он физик? Он у нас на рынке радиодеталями торгует. Правда, Чемодан?

Я с такой силой засадил ему кулаком по почкам, что Чемоданов согласился с моими словами.

К счастью, академики уже наелись, напились и устали. Многие отошли от стола, разбились на парочки и разбрелись по залу. Запахло дымом сигарет. Лысый тоже отвалил. Около стола осталось всего несколько человек.

Чемоданов захмелел и начал еще больше наглеть.

— А в честь чего банкет? — спросил он громко, наполняя свою рюмку. — Ты отмечаешь свою защиту, да?

— Заткнись, — сквозь зубы произнес я, исподлобья глядя по сторонам.

Он начинал привлекать внимание оставшихся за столом академиков. Время играло против меня. Еще минут десять-пятнадцать, и Чемоданов окончательно потеряет рассудок. Поведение его станет непредсказуемым и опасным.

— Идем подышим свежим воздухом, — процедил я и крепко взял Чемоданова под локоть.

Он сразу понял, что я намерен оторвать его от такой богатой халявы, и молниеносно ухватился за край стола.

— В чем дело? — громко сказал он. — Я кушать хочу.

Я натянуто улыбнулся академикам, делая вид, что мы просто дурачимся.

— Вот что, скотина пьяная, — прошептал я. — Не позорь своим видом приличное общество…

Он продолжал упираться, намереваясь держаться за стол до конца. Я дернул его за руку сильнее. Чемоданов качнулся и потянул на себя скатерть. Зазвенели рюмки. Ополовиненная бутылка упала, и из нее толчками полилась водка. Опасаясь, что расставание со столом может произойти в самое ближайшее время, Чемоданов стал торопливо наполнять бокал.

Я оттаскивал его, уже не таясь.

— Отпусти меня! — кричал он, не выпуская бутылку. — А то я сейчас всем скажу про диссертацию!

Лежал бы рядом нож — ей-богу зарезал бы!

— Он совсем напился! — виноватым голосом объяснял я академикам, которые смотрели на нас с вялым интересом.

Чемоданов жадными глотками пил водку и хватался рукой за воздух.

— Помогите! — кричал он, пытаясь выскользнуть из пуховика и прыгнуть на стол.

Я пару раз ударил его в солнечное сплетение и, схватив с чьей-то тарелки недоеденный гамбургер, засунул его в рот Чемоданова, словно кляп. Друг детства замолк и, громко сопя, принялся энергично работать челюстями.

— Ты что ж, паскудник, творишь? — крикнул я, когда мы оказались на лестничной площадке. — Тебе напомнить, где лежала твоя диссертация, пока я ее не купил? Да ей самое место на гвозде в сортире! Если бы не я, то ее до сих пор бы читали только твои клопы и тараканы! Какое ты теперь имеешь на нее право, верблюд?

— А почему ты не дал мне пожрать по-человечески? — предъявил претензии Чемоданов и громко икнул. — Опозорил перед людьми…

— Это я тебя опозорил?! — взвыл я и схватил Чемоданова за воротник. Наверное, я спустил бы его с лестницы, если бы, подобно свистку рефери, в моем кармане не запищал мобильник. Пришлось отпустить негодяя.

— Алло, я слушаю! — крикнул я.

— Привет, — услышал я уже знакомый шепот.

Чемоданов, почуяв свободу, стал поправлять на себе пуховик и поглядывать на дверь в зал. Кажется, надежда в нем еще не умерла.

— Привет, привет! — со злым весельем ответил я. — Что-то давно тебя не слышал! Ну, начинай проповедь!

— Представь себе, — шептал «друг». — Ты защитился, женился на своей девушке, и вдруг об обмане узнает Аристарх Софронович. Его чувства оскорблены, он не пускает тебя в свой дом, у тебя портятся отношения с молодой женой, начинаются ссоры…

— Все, спасибо! На сегодня хватит! — перебил я и отключил аппарат.

И только сейчас я увидел, что на дисплее отразился телефонный номер. Вот это да! «Друг» попался! От избытка эмоций я даже поцеловал трубку и сунул ее в карман.

— Ну? — радостно сказал я Чемоданову. — Непризнанный гений, Джордано Бруно. Пошли?

Чемоданов выдворялся из академии с неохотой, и мне приходилось его подталкивать. В фойе, у гардероба, мы встретились с Аристархом Софроновичем. Он тоже провожал одного из гостей, правда, не так решительно, как я.

— Что, уже уходишь? — спросил папаша у Чемоданова и, как старого знакомого, похлопал его по плечу. Я встал между ними и, не давая Чемоданову раскрыть рта, ответил:

— Он совсем пить не умеет. Две рюмки выпил — и плохо стало.

— Ай-ай-ай, — покачал головой профессор. — Что ж так? Тренироваться надо!

На улицу я вытолкнул Чемоданова пинком под зад.

— Слушай меня, — сказал я, сунув другу детства кулак под нос. — Твоей диссертации больше не существует. Забудь о ней. Ты никогда не докажешь, что написал ее. Тебя никто не станет слушать. Но если ты все-таки раскроешь рот, я тебе морду набью.

Мокрый снег и пронзительный ветер, кажется, несколько протрезвили Чемоданова, и взгляд его приобрел относительную осмысленность. Не знаю, подействовали ли на него мои слова, но он уже не кричал и не возмущался. Повернувшись, он поплелся по снежной каше к входу в метро. Я провожал его взглядом и не испытывал ни жалости, ни угрызений совести.

Глава 11

Пора к психиатру

Чем больше меня злил Чемоданов, тем большее я испытывал желание разыскать «друга» и разбить об его голову телефонный аппарат. Наверняка эти два человека никогда не встречались, но тем не менее я воспринимал их как сообщников. Непредсказуемость Чемоданова и угрожающие намеки «друга» заставляли меня изгибаться, как змее над медицинской чашей.

Вернувшись домой, я даже не разделся и сразу кинулся к телефонному справочнику. В памяти мобильника сохранился номер «друга», первые три цифры — 938. По ним запросто можно узнать, из какого района звонил анонимщик. Затаив дыхание, я вел пальцем по странице справочника. Вот 938! Ленинский проспект!

Вот это новость! Меня даже в жар бросило, и я принялся стаскивать с себя пальто. Ленинский проспект. Я только что оттуда приехал… Перед глазами замелькали лица академиков, седые бороды, бутылки, рюмки и лукавые глаза тщедушного лысого старичка. Я, как наяву, услышал его насмешливый голос: «И как вы успеваете диссертацию писать и деньги зарабатывать?»

«Спокойно! — сказал я сам себе. — Окончательные выводы делать рано!»

Я сел за стол и набрал номер справочной службы.

— Девушка, — сказал я, — мне нужна Академия наук!

— Девятьсот тридцать восемь, ноль три, ноль девять.

Я кинул взгляд на дисплей мобильника. Последние две цифры не совпадали, но это было уже не принципиально. Прочь сомнения! Два часа назад «друг» звонил мне из здания академии — это есть железный факт! Значит, балуется кто-то из гостей. Кто-то, если не лысый.

Я подпрыгнул от эмоций и жажды мести и немедля стал набирать номер Насти. Попался, лысый бубен! Опозориться захотелось на старости лет?

— Я поймал его на крючок! — возбужденно произнес я, как только Настя ответила.

— Кого? — не поняла она.

— Шантажиста! Он прокололся! Он позвонил с телефона академии, и у меня высветился его номер!

— А ты уверен, что это телефон академии? — не выказывая восторга, произнесла Настя.

— Уверен! Я уже в справочную звонил. Так что мы этого голубчика прищучим за шантаж!

— Не слишком ли ты радуешься? — недовольным голосом заметила Настя.

— А чего ж не радоваться-то? Разгребаю завалы на пути к нашей цели.

— Знаешь, мне на ум поговорка пришла про дурака, которого заставили богу молиться.

Что-то я перестал понимать Настю. Ее грубость меня задела.

— Если тебе что-то не нравится, — похолодевшим голосом произнес я, — то говори прямо. Что случилось?

— А то случилось! — сердито ответила Настя. — Отец только что приехал домой и рассказал, как ты себя вел на приеме.

— А-а! — рассмеялся я. — Вот что тебя волнует! Представляешь, в самый разгар банкета вдруг заявляется Чемоданов. Пьяный вдрызг! А твой папочка, не разобравшись, тут же приглашает его к столу. Ты можешь представить, что потом началось? Этот грязный алкаш…

— Меня алкаш не интересует! — перебила Настя. — Ты не имел права затевать с ним драку!

— Какую драку, милая?! — обомлел я. — Я просто выставил его за дверь!

— По-твоему, мой папа врет?

— Настя! Родная! Чемоданов напился и принялся орать, что это его диссертация. Я пытался вывести его незаметно, но он стал сопротивляться!