Газета Завтра 845 (4 2010) - Газета Завтра

     Как сказано в разделе "Наши задачи" другой энтээсовской интернет-газеты "За Россию", "особое внимание" члены НТС "должны обратить на молодое поколение, на тех, кто родился после 1980 г. и, таким образом, уже не успел вступить в коммунистические молодёжные организации, учился уже в несоветской школе. Эти молодые люди свободны от тех идеологических оков, которые успели одеть и внедрить в сознание их отцов и дедов. Они выросли в ценностном вакууме и наша задача — насытить их души здоровой пищей… Каждый член Союза может и, думаю, должен создать вокруг себя группу школьников, молодых работников или студентов, которых своим личным примером и своими идеями он вдохновит на созидательную общественную деятельность". Исполняя эту задачу, член редколлегии "Посева" Григорий Маркович Амнуэль при поддержке польских властей организовал "Школу социального менеджмента и гражданских инициатив", через которую за последние три года прошло более тысячи молодых людей из России. Прошедшая эту "Школу" российская молодёжь, если судить по материалам энтээсовского журнала "Польша. Наш взгляд", подвергается хорошо продуманной идеологической обработке, суть которой заключается в сокрытии непростых исторических отношений между нашими странами, в непомерном восхвалении нынешней польской демократии и в изощрённом поношении российской истории и нынешней нашей жизни. Вот что пишет наша молодёжь в этом журнале после встреч и разговоров с польскими хозяевами:

     "В 1944 году поляки начали вооружённое восстание, освобождали Варшаву, надеясь на помощь Советской Армии, и погибли, не дождавшись желанной помощи";

     "Варшавские восстания... Одно было подавлено А. В. Суворовым. На другое по приказу Сталина и Жукова наши солдаты были вынуждены смотреть в бинокли и не помогли братьям по борьбе";

     "Особенно потряс музей Варшавского восстания, которое оказало влияние на ход мировой войны";

     "Пожилая женщина-полька, заметив, что мы говорим на русском, потребовала, чтобы экскурсовод рассказала и другие факты, которые умалчиваются в России".

     Жаль, что эта "пожилая полька" не рассказала нашим молодым россиянам, что когда войска маршала Константина Рокоссовского в июле 1944 года подошли к Варшаве, то немцы, предотвращая опасность выхода наших армий на берлинское направление, срочно перебросили из Италии и с Балкан танковые дивизии "Викинг", "Мёртвая голова" и "Герман Геринг" и наголову разбили нашу 2-ю танковую армию, о чём Рокоссовский в те дни откровенно поведал в интервью британскому корреспонденту А. Верту: "Если бы немцы не бросили в бой всех этих танков, мы смогли бы взять Варшаву, но шансов на это никогда не было больше 50 из 100".

     А на вопрос корреспондента: "Было ли Варшавское восстание оправданным в таких обстоятельствах?" — маршал ответил: "Нет, это была грубая ошибка... восстание имело бы смысл только в том случае, если бы мы были уже готовы вступить в Варшаву. Подобной готовности у нас не было ни на одном из этапов... Учтите, что у нас за плечами более двух месяцев непрерывных боёв. Мы освободили всю Белоруссию и почти четвёртую часть Польши; но ведь и Красная Армия может временами уставать".

     Честный солдат, поляк и великий полководец, давая это интервью, ещё не знал, что Варшавское восстание было коварной провокацией польского лондонского правительства в изгнании и верхушки Армии Крайовой.

     22 июля 1944 года на первом клочке освобождённой Польши был образован Польский комитет национального освобождения. Испугавшись, что он будет представлять будущую власть Польши, "аковцы" тут же обратились к англичанам с просьбой о поддержке восстания. Англичане отказались от плана конкретной помощи, сославшись в числе других причин на необходимость "согласования этих действий с советским правительством". А недавно в польских архивах был обнаружен документ о переговорах старшего офицера немецкой службы безопасности Пауля Фухса с командующим Армией Крайовой Тадеушем Бур-Комаровским. Немецкий офицер попытался отговорить польского генерала от этой авантюры, которая могла, по его мнению, привести к громадным жертвам среди мирного населения. Но генерал Бур ответил ему с польским гонором:

     "Это дело престижа. Поляки при помощи Армии Крайовой хотели бы освободить Варшаву и назначить здесь польскую администрацию до момента вхождения советских войск". Лицемерие и коварство генерала Бур-Комаровского и его штаба в полной мере выразилось в том, что, мечтая о захвате центра Варшавы с помощью Советской армии, они одновременно распространяли среди своего воинства приказ, который гласил:

     "Большевики перед Варшавой. Они заявляют, что они друзья польского народа. Это коварная ложь. Большевистский враг встретится с такой же беспощадной борьбой, которая поколебала немецкого оккупанта. Действия в пользу России являются изменой родине. Немцы удирают. К борьбе с Советами!

     Бур. Главный комендант вооружённых сил в стране".

     Вся эта авантюра, провоцируемая подобными истерическими приказами, кончилась тем, что немецкие части генерала Фон дем Баха никуда не "удрали", а с чрезвычайной жёсткостью подавили восстание, полностью разрушив Варшаву и уничтожив — о чём предупреждал Бура немецкий офицер Фухс — около двухсот тысяч мирных жителей.

     В результате 28 сентября 1944 г. штаб кичливого Бур-Комаровского принял решение о капитуляции на самых предательских условиях, обрекавших на смерть поляков из Армии Людовой, переправившихся с советской стороны через Вислу на помощь восставшим.

     Конечно, никто никогда не упрекнёт в недостатке мужества рядовых солдат Армии Крайовой, не знавших планов своего начальства и беззаветно умиравших за родину на руинах Варшавы. Но высшее офицерство! Оно даже фронтовое братство предало только лишь потому, что их собратья по оружию были "советскими поляками"! Скисшие сливки шляхты, дезертировавшие из Польши осенью 1939 года в далёкую Англию, захотели в 1944 году вернуться к власти в Варшаве по трупам советских солдат. Мало им было нескольких сотен тысяч уже зарытых в польскую землю. Такой вариант был, по их представлениям, возможен лишь при одном условии: если Черчилль предъявит Сталину ультиматум об их возвращении во власть. Но Черчилль знал, что Сталин не отдаст Польшу в руки обанкротившихся лондонцев, и когда последние "достали" его своими требованиями, написал записку в английский МИД, в которой дал отповедь шантажистам:

     "...Без русских армий Польша была бы уничтожена или низведена до рабского положения, а сама польская нация стёрта с лица земли. Но доблестные русские армии освобождают Польшу, и никакие другие силы в мире не смогли бы этого сделать... Нации, которые оказались не в состоянии защитить себя, должны принимать к руководству указания тех, кто их спас и кто представляет им перспективу истинной свободы и независимости".

     Вот какую правду о Варшавском восстании следовало бы рассказать "пожилой польке" молодым и доверчивым гражданам России. Но об этой правде "умалчивают" и большинство российских историков и, конечно, все историки нынешней Польши. Неплохо было ещё польским экскурсоводам поведать нашим молодым полонофилам, убеждённым в том, что "Варшавское восстание оказало влияние на ход мировой войны", как генерал Андерс, недруг СССР (в 1942 году, когда судьба войны решалась под Сталинградом, он ушёл из нашей страны со своей армией не на Волгу, а в Иран и потом в Италию), даже он, узнав о восстании, прислал в Варшаву депешу, в которой писал: "Я лично считаю решение командующего АК (о начале восстания) несчастьем... начало восстания в Варшаве в нынешней ситуации является не только глупостью, но и явным преступлением".

     Вот так-то. Шляхетские политиканы сплели за спиной СССР заговор, а затем до сих пор обвиняют нас, что этот заговор не удался.

     Взять великий город— дело непростое, это не деревушка и не хутор. Бои в городе — одна из самых тяжелейших военных операций. Вспомним, что немцы не смогли овладеть руинами Сталинграда, а наши солдаты в 1994 году — кварталами Грозного. Но если верить шляхетской пропаганде, то Сталин только и ждал момента, когда немцы раздавят повстанцев, чтобы сразу после этого с триумфом взять Варшаву. Однако мы её взяли не через несколько дней или даже недель после капитуляции Бур-Комаровского, а почти через четыре (!) месяца — 18 января 1945 года. Вот сколько времени понадобилось нашим войскам, нашим штабам, нашим отставшим от фронта тылам, чтобы собрать разведданные, подтянуть резервы, выработать стратегию, по которой следует с наименьшими потерями штурмовать громадный город. Не по-шляхетски мы его брали. А по-советски. По-сталински.