Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На кухонном столе лежал чужой мобильный телефон. Воспользоваться им так и не пришлось, и теперь он лежал и смущал своим видом. Получается так, что она его украла? Алёна взяла его в руки, пару секунд рассматривала, потом нажала на кнопку включения. Телефон издал звук, и экран посветлел, затем порадовал фирменной заставкой. Правда, дальше этого дело не пошло, уже через мгновение стало ясно, что телефон запаролен. Очень мило, супер секретный сторож усадьбы. Алёна разозлилась и сунула телефон наверх холодильника. Просто в голову не пришло, куда его ещё можно деть.
Выходя из подъезда спустя двадцать минут, странно замешкалась в дверях. Быстро огляделась по сторонам, нацепила на нос чёрные очки, и тогда уже рискнула выйти. Взгляд сам собой устремлялся в сторону дороги к гаражам. Дуся расстроится, когда узнает про машину. К тому же, придётся как-то объяснять, что Алёна её не разбила, не продала, а потеряла. Как можно потерять машину?
Одни несчастья… Вот и делай после этого карьеру. Сидела себе в кабинете и сидела, нет, понесло её за сенсацией.
В редакции её встретили настороженно. То есть, это Оксана с Серёгой уставились на неё с подозрением, ото всех остальных получилось отделаться рассеянной улыбкой, даже от Рыбникова, который углядел её в конце коридора и продемонстрировал кулак. А вот эти двое смотрели с прищуром.
– Так где ты, говоришь, была? – спросил Бурдовский. Алёна наградила его свирепым взглядом.
– У Дуси. Что ты хочешь ещё?
– О-о, – протянул этот любопытный с чувством и многозначительно переглянулся с Перевайко. Стало ясно, что они обсуждали Алёну между собой, скорее всего, как раз перед её приходом. – Кто тебя покусал?
Очки, между прочим, дорогие, подарок Дусиного супруга, были кинуты на стол, сумка упала рядом, а сама Алёна тяжёло опустилась в своё кресло. На Оксану посмотрела. Растянула губы в искусственной улыбке и уличила:
– Болтушка.
Перевайко тут же задрала нос, бурно подышала, после чего сказала:
– Алёна, мы волновались.
– Почему? Я что, настолько пропащий человек, только сама того не осознаю?
– Дура, – отозвался Бурдовский, правда, тон был куда спокойнее, чем минуту назад, – тебя могли если не убить, то морду тебе начистить.
Алёна в искреннем удивлении на него вытаращилась.
– За что?
– А то не за что! За кредиты, например. Разве тебя Петро не предупреждал, чтобы ты думала, прежде чем что-нибудь расследовать? А тебя хлебом не корми.
Пришлось сурово нахмуриться.
– Тогда я не знаю, как жить в стране, в которой журналист не может написать и слова правды.
– Он может, ты тому пример. Но иногда такие журналисты получают по зубам в какой-нибудь подворотне. У тебя, Золотарёва, зубов много?
– Знаешь что?.. – возмутилась Алёна и швырнула в этого предсказателя журналом. – За собой последи. Пишешь про страховки, вот и пиши!
– Да я и пишу.
– А мы, Алёна, – проникновенно добавила Перевайко, – на самом деле переживали. Ты могла бы позвонить.
– Не могла, – виновато проговорила Алёна, вздыхая, – не было возможности.
– Но у Дуси всё в порядке?
Серёга глаза закатил и взмолился:
– Ксанка, заткнись. Не была она ни у какой Дуси!
– Правда? – Оксана глазами хлопнула и снова на Алёну уставилась. – А где была?
– Если бы Артюхов вчера морду лица свою в этом кабинете не засветил, я бы спорил, что с ним.
Алёна пренебрежительно фыркнула.
– Ты за кого меня принимаешь?
– А что, скажешь, что он тебя ничуть не впечатляет? Ты же глаз с него не сводишь, когда он рядом.
– Не свожу, – пришлось согласиться Алёне. – Но совсем по другой причине. Чисто профессиональные противоречия.
– Чихал он на твои противоречия, – усмехнулся Бурдовский, разворачиваясь к экрану компьютера. – Ты ему просто завидуешь.
– Как и ты, – не осталась Алёна в долгу. А когда Серёга на неё через плечо оглянулся, показала ему язык.
– А вот я не завидую, – тихо проговорила Оксана, размешивая сахар в своей чашке с чаем.
– А тебе-то чего завидовать? У тебя материала завались. За каждой второй пакостью в городе полтергейст стоит. Проверено.
– Серёж, ты чего такой злой сегодня? – заинтересовалась Алёна.
– Будешь тут злым, когда на тебя Беленького сваливают за четыре часа до сдачи материала.
Алёна замерла, виновато глядя на него.
– Извини.
– Твоим «извини» сыт не будешь, Золотарёва.
– Обещаю восполнить.
– Я запомню.
Тон его прозвучал скептически, и даже на заискивающую улыбку Бурдовский никак не отреагировал. Это было грустно, обычно на этот приём Серёга вёлся.
Позже Алёну к себе Рыбников вызвал. Разговор был не из приятных, её даже оправдываться не заставили, только прочитали долгую и нудную лекцию об ответственности, о серьёзности по отношению к работе, и её вечной приверженности к фантазиям в частности. Алёна молчала, вздыхала и стыдилась. В любой другой ситуации она бы с начальником поспорила, попыталась доказать, что он не прав, и не настолько она пропащая. Очень даже серьёзная девушка, точнее, журналист, мечтающая сделать карьеру. Но сегодня в своё оправдание сказать было нечего, про усадьбу Кострова, а уж тем более про свою неудачную поездку туда и провалившиеся изыскания, решила молчать. Рыбников, наверняка, поперхнулся бы кофе, узнай, куда она без спроса влезла. А так как порадовать редактора было нечем, только лишь поведать о новых неприятностях, в которых она едва не увязла, Алёна решила хранить тайну. Будем надеяться, что всё обойдётся.
Будем надеяться, что у Фёдора хватит совести и человеколюбия не рассказывать про неё, прибывшему хозяину.
А телефон?..
Что ж, купит он себе новый телефон. Доказать, что она его украла, невозможно. И, вообще, она нисколько не воровка, просто обстоятельства так неудачно сложились.
– Золотарёва, ты меня слушаешь?
Алёна голову вскинула, уставилась на шефа честными глазами.
– Конечно, Пётр Алексеевич.
– Конечно, Пётр Алексеевич, – негромко и расстроено передразнил он её. Из-за стола своего поднялся, окинул Алёну оценивающим взглядом. – Горе ты моё, – неожиданно пожаловался он, Алёна удивлённо посмотрела, а Рыбников тут же исправился: – В смысле, редакции. Когда ты только за ум возьмёшься.
– Пётр Алексеевич, да я готова. – Как-то нервно получилось сглотнуть. – Я обещаю, что больше не буду никуда влезать. Буду писать, что есть.
– Да? С чего такая щедрость?
Алёна поискала глазами пятый угол в его кабинете.
– Наверное, я взрослею.
– Ой ли. – Рыбников побарабанил пальцами по столу, продолжая приглядываться к Алёне. Всё-таки решил сменить гнев на милость. – Ладно. Иди. Пиши про фестиваль.
Алёна непонимающе моргнула.
– Какой фестиваль?
Рыбников лишь головой мотнул.
– Ты, вообще, не из нашего города, что ли? Фестиваль коллективов народного творчества. Между прочим, всероссийский. Ты ценишь мою заботу, Золотарёва?
Тут же кивнула, как солдат.
– Ценю.
– Я надеюсь.
Под взглядом редактора, Алёна принялась пятиться к выходу, осторожно делала шаг за шагом по мягкому ворсу ковра, до двери оставалась всего пара шагов, когда та за её спиной без стука открылась, и Алёна едва не подскочила от неожиданности, почувствовав за своей спиной кого-то. Обернулась и в некоторой растерянности уставилась на Тараса. Тот тоже на неё смотрел, весьма заинтересованно, даже брови вздёрнул.
– Пропажа нашлась. Ты где была?
Рыбников, который к этому моменту уже успел вернуться за свой стол и собирался присесть в дорогущее кожаное кресло, так и не сел, застыл ненадолго в нелепой позе. Наблюдал, явно удивлённый тем, что Тарас Артюхов в принципе может быть осведомлён о том, кто такая Алёна Золотарёва, главное бедствие их редакции.
А Алёна кашлянула, чтобы вернуть себе способность говорить, а к Артюхову присмотрелась повнимательнее. Тот выглядел довольным, выспавшимся, ничто так явно не указывало на то, что он вчера или сегодня мотался по лесу под дождём. Значит, в Марьяново он не был? Или ещё не был?
– У меня возникли… семейные обстоятельства, – проговорила она, косясь на насторожившегося начальника.
– Понятно. – Тарас отвлёкся от неё, тоже на Рыбникова взгляд кинул, и совершенно панибратски у того поинтересовался: – Петь, время есть? Обсудить кое-что надо.
Рыбников лишь на кресло напротив себя рукой указал, а Тарас вдруг потянул Алёну за дверь. А Рыбникову сказал:
– Через минуту вернусь.
Алёна оказалась в коридоре, дверь в кабинет начальства за её спиной захлопнулась, а она оказалась лицом к лицу с Тарасом. Который весьма странно к ней приглядывался.
– Что это тогда было?
– Когда? – Алёна даже испугалась немного от этого вопроса.
Артюхов голову на бок склонил, улыбнулся.
– В клубе.