Российский флот при Екатерине II. 1772-1783 гг. - Аполлон Кротков

По условиям прежнего перемирия, следовало произвести обмен пленными. Вместо отпущенных турок следовало получить взятых в плен разбившихся офицеров и матросов с фрегата «Санторин». Только благодаря настойчивым и строгим представлениям графа Орлова были освобождены кап. – лейт. Овцын, мичман Неклюдов и 28 матросов и солдат.

В конце донесения он упоминает, что турки особыми фирманами собирают рекрутов для сухопутной армии, но народ идет неохотно. Матросы купеческих же судов удерживаются насильно и отправляются в Константинополь, где, по слухам, были сосредоточены 9 кораблей старых и вновь выстроенных, с множеством тартан, шебек и галер, с коими Капудан-паша намеревается выйти из канала в Архипелаг, но навряд ли можно ожидать, чтобы это случилось за недостатком матросов.

Остатки дульциниотских судов, хотя и вооружаются при своих берегах, но не осмеливаются показаться в открытом море.

14 июля писал опять граф А. Орлов повторение своих жалоб на неприсылку к нему особого уполномоченного от Порты, так как на заключение прежних условий он в силу тех же доводов согласиться не может. Опять упоминает, что нельзя положиться на обещание турок, кроме того, он рассказывает, что только благодаря случайности было схвачено одно судно в Самосском канале, на котором был задержан Чауш-Абасси, посланный от Султана в Египет для принятия команды над войсками и правления в Египте.

У этого Чауша был паспорт от прусского посланника в Константинополе и рекомендательное письмо от Капудан-паши на свободный пропуск в Египет.

Самосский канал был занят эскадрой Фондезина, которому поручено было задерживать суда с сомнительным числом турок, и так как на этом английском судне турок оказалось около 70, то оно и было задержано. У командира английского судна оказалось письмо нашего уполномоченная на конгрессе Обрезкова к графу Орлову, которое прусский посланник поручил передать по назначению. Судну этому следовало бы идти по назначению к флоту, сосредоточенному в Паросе, но турки угрозами заставили капитана английского судна идти, в надежде скрытно пройти от русского флота Самосским каналом.

Содержание этого письма было очень важно. В нем Обрезков, сообщая о затруднениях, делаемых на конгрессе турецкими уполномоченными, прибавляет, что он не ожидает счастливого окончания конгресса, и потому оставляет на усмотрение графа Орлова, начинать ли вновь военные действия по окончании перемирия, буде не получит до того времени от него особого курьера с известием о мире или новом перемирии.

Понятна важность этого письма для графа Орлова и его досада на то, что Чауш-Абасси хотел пройти незамеченным в Египет и тем лишил бы его письма Обрезкова. Граф Орлов отправил турка назад в Константинополь и написал Капудан-паше, что при флоте, за неприсылкой от Порты уполномоченного, нет никаких договорных условий перемирия, и потому перемирие в Архипелаге состоит только в удержании победоносного В.И.В. оружия от военных действий до срока, и если не будет прислано к нему лицо для переговоров, он этот поступок сочтет за решительное намерение Порты к продолжению войны и будет ждать только истечения определенного времени.

Письмо это подействовало в том отношении, что были освобождены наши пленные моряки и был прислан доверенный от Капудан-паши для возобновления переговоров, но так как он имел одно письмо от Паши и не имел никаких кредитивов от Султана, то граф, не входя с ним ни в какие объяснения, отправил его обратно.

Мирные переговоры в Бухаресте кончились неудачно. Турки не делали никаких уступок. Екатерина сама писала: «Если при мирном договоре не будет одержано ни независимости татар, ни кораблеплавания на Черном море, то наверно сказать можно, что со всеми победами мы над турками не выиграли ни гроша, и я первая скажу, что такой мир будет столь же стыдным, как Прутский и Белградский в рассуждении обстоятельств». Кроме того турки не соглашались нам уступить ни Керчи, ни Еникале, запиравших выход из Азовского моря, а также ни Кинбурна, ни Очакова, запиравших выход из двух больших рек. Турецкие уполномоченные говорили: уступить Керчь и Еникале все равно что войти в зависимость от России, которая в короткое время построит там страшный флот и будет предписывать нам законы.

Так как срок перемирия окончился, а до графа Орлова стали доходить слухи о султанском фирмане для набрания рекрут в армию и матросов во флот, намерения же турок были известны ранее, то был собран военный совет из адмиралов и главных морских и сухопутных командиров, на котором был составлен следующий план военных действий:

1) 2 линейных корабля, бомбардирское судно и несколько фрегатов отправить в Адриатическое море для диверсии против Албании и удержания неприятеля на месте и истребления остатков Дульциниотских морских сил. Ввиду могущих быть объяснений с венецианским сенатом и другими державами командовать эскадрою или графу Орлову, или адмиралу Спиридову.

2) Несколько фрегатов, мелких судов и галер с десантом отправить к Родосу и Кипру для крейсерства у этих островов и у берегов Малой Азии, Сирии и Египта (до Александрии). Держать в повиновении тамошние народы страхом оружия и нападения на их приморские жилища, истребляя при этом и их торговлю.

3) 7 линейных кораблей, несколько фрегатов и 2 бомбардирских судна под командой адмирала Спиридова должны были остаться в средине Архипелаге и крейсировать до устья Дарданелл для удержания от выхода турецкого флота, а также, проходя мимо азиатских и европейских берегов, атаковать Смирну и Салоники и стараться разорить их, так как торговля этих мест доставляла туркам значительные денежные средства.

4) Одному линейному кораблю, нескольким фрегатам и остальным мелким судам остаться в порте Ауза под командой капитана 1-го ранга Борисова, для управления Адмиралтейством, Комиссариатом и смотрения магазинов, и притом от времени до времени объезжать с кораблем остров Парос и посылать мелкие суда для крейсерства к кандиотским и морейским берегам для разведывания неприятельских намерений и движений, дабы в случае таковых мог бы сообщить адмиралу Спиридову и от него получить помощь для удержания неприятеля в его портах.

5) В Самосском канале должна продолжать свое крейсерство эскадра капитана-лейтенанта Фондезина, увеличенная несколькими судами. Эскадра должна была крейсировать вдоль Караманских берегов до крепости Будрум, защищая ближние острова от неприятельских покушений.

Утвердив этот план будущих военных действий, граф А. Орлов должен был свое отправление в Адриатическое море задержать на несколько недель из-за вопросов религиозного содержания.

Дело заключалось в том, что острова Архипелага, принявшие русское подданство, находились в духовной зависимости от Константинопольского патриарха, который, посвящая греческих монахов в епископы разных островов, давал по принуждению турок увещания соглашавшимся и грамоты об отлучении от церкви сопротивлявшимся покориться турецкому Султану.

Кроме того, среди народа ходили и письменные воззвания со стороны турок, которые, приглашая греков вернуться под власть Султана, обещали вернувшимся прощение.

Граф Орлов решился на крайнюю меру, которая так характеризует этого государственная человека: учредил из епископов морейских и островов духовный собор в Паросе и поручил ему разбирать и решать все те духовные дела, которые до сего времени зависели от решения патриарха, и выбрать на место епископа, согласившегося на увещания турок и патриарха, нового – из своих сочленов, более достойного преемника.

Болезнь помешала Орлову принять начальство над экспедицией, и он отправился в Италию, поручив главное командование и исполнение утвержденного им плана военных действий адмиралу Спиридову.

Отправляясь в Ливорно, на пути он встретил у берегов Мореи первого курьера с очень милостивым, ободряющим рескриптом императрицы, пожаловавшей ему бриллиантовую шпагу и благодарившей за его действия. Не доходя до Ливорно, 9 мая был встречен второй курьер, который привез графу разрешение императрицы производить военные действия против турок, оставляя на усмотрение графа «всю удобность случаев к нанесению чувствительного удара Порте, дабы оную принудить к решительному заключению полезного и прочного мира».

Копии с обоих рескриптов граф А. Орлов отправил к адмиралу Спиридову, вместе с предписанием точно исполнять Высочайшую волю и привести в исполнение положенный на военном совете план.

Узнав в Ливорно о смерти Али-бея Египетского, граф Орлов тотчас же написал письмо к новому владетелю Египта для узнавания его намерений при возобновившейся войне, и к адмиралу для принятия нужных мер, согласных с его ответом и поступками, когда наша эскадра во время крейсерства подойдет к берегам Египта.

Из Ливорно же Орлов просил о присылке новой эскадры из России, откуда осенью вышла в Средиземное море эскадра Грейга.