Хуррит - Ивар Рави

на недавнего лидера. Но я ошибался, среди разноголосицы услышал, как Ада недовольным тоном выговаривала Андрию за то, что тот так сильно ударил меня прикладом автомата. После ее слов стало понятно, почему он меня так легко вырубил — и вырубил основательно.

Значит, Виктор ненадежен, ведь именно на него я взвалил оба автомата без затвора. А сейчас и затворы у меня изъяты, и, судя по всему, нож с зажигалками.

— Не умрет, очухался он, лежит и глазищами зыркает, — отмахнулся от слов девушки украинец, присаживаясь к костру.

— Виктор, посмотри, как он там, — археолог незамедлительно направился в мою сторону после слов Ады.

— Как вы, командир? — Саленко остановился в двух метрах.

— Я доверил тебе автоматы, но ошибся — для хохла нет понятия преданности и дружбы, — как можно более презрительным тоном отчеканил каждое слово.

— Командир, Артур, это не так, — горячо воскликнул археолог. Сделав шаг, он наклонился ко мне и зашептал:

— Когда вы сказали принести колышки, я сдуру положил оба автомата на камни, думал, что секундное дело. А он и воспользовался, — едва не всхлипнув, закончил шептать Саленко.

— Дурак ты, Виктор, — в сердцах ответил недотепе, — Я же ведь за всех старался. Ты и я прекрасно понимаем, что нет никакой Украины, да и России нет. Ты же видел собак, похожих на гиен. Когда такие животные могли водиться в Европе? Тысячи и тысячи лет назад, это значит, что мы во враждебной среде. А посмотри на них — развели костер, хохочут, дозора нет — враг голыми руками нас всех возьмет.

С каждым моим словом археолог втягивал голову в плечи, словно пытался защититься от слов, падавших на него. Мне было его жалко, но следовало добить:

— Теоретически остается вероятность, что нас просто телепортировало в другую местность, а не телепортировало во времени, но ставка на это весьма ничтожна. А с таким руководством, как этот здоровый олух — прямая дорога к смерти. Жаль, что такой умный и адекватный человек также не понимает всей опасности нашего положения.

— Я понимаю, но автоматы у него. Еще он один дал Даниле, они, оказывается, кореша по работе, — слил информацию Саленко.

— А Ада что, тоже небось рада, что Андрий теперь рулит?

— Я бы не сказал, — ушел от прямого ответа археолог, — Но она вроде кузина Данилы, а тот горой за Андрия. Может принести воды, река чистая, дно видно даже на глубине полутора метров, — похвастался Саленко.

— Вы пили сырую воду?

— Андрий сказал, что такая чистая вода у него даже дома из крана не течет, вначале выпил он, мы только час спустя, — мой собеседник прятал глаза от моего взгляда.

— А если выше по течению пара дохлых разлагающихся животных в воде? Дизентерии и прочей дряни захотелось, — я невольно повысил голос, привлекая внимание костра.

— Вик, что он говорит? — фамильярно обратился к археологу Андрий.

— Нельзя было пить воду из реки, — моментально ответил Саленко, отступая от меня на шаг.

— Да глупый он, — отмахнулся украинец, возвращаясь к разговору с Данилой. Но Ада отреагировала, она оставила готовку, передав импровизированные шампуры брату.

— А что нам было делать?

— Мне еще никогда не приходилось валяться у ног девушки, посадите меня, — попросил ее и археолога. Самостоятельная попытка сесть была обречена на провал — лодыжки также были стянуты злополучной стяжкой.

— Все бывает впервые, — философски заметила Ада, тем не менее помогая Саленко посадить меня. Привалившись спиной к небольшому валуну, ответил на ее первый вопрос:

— Воду надо было прокипятить, на крайний случай — процедить.

— У нас посуды не было, — огрызнулась девушка, собираясь уходить.

— Как не было? А пустая канистра? А три поллитровые бутылки из-под воды?

— Так бутылки же пластиковые! — еще немного и Ада покрутила бы пальцем у виска.

— Плохо физику знаешь, я кипятил воду даже в бумажном стаканчике, сделанном из листка тетради, — основы выживания в ГРУ были поставлены хорошо. Даже было специальное занятие, когда нужно было придумать свой альтернативный вариант решения той или иной задачи.

— Мне надо жарить рыбу, — Ада явно разозлилась, но я добил ее следующим вопросом:

— А ты удалила хорду у рыбы?

— А зачем? Костей там вроде нет, а хорда — я даже не знаю, что такое… — девушка даже покраснела. Видать и готовить-то не готовила, жила на полуфабрикатах. То ли дело мы, детдомовские. Мы умудрялись и голубей приготовить на заднем дворе: особенно вкусными были пойманные в сентябре-октябре.

— Хорда осетровых ядовита, убить, может, не убьет, но с ног точно свалит. Это такой желтоватый стержень вдоль хребта, удали его. И чему только вас учат в вашей школе?

— Не нападать на суверенные страны, — показала коготки Ада, злая на мой менторский тон.

— Ну да, куда лучше гей-парады и факельные шествия нацистов, — не остался в долгу. Притихший Саленко участия в разговоре не принимал, стоял молча, переминаясь. На последние мои слова Ада не ответила — круто развернулась и пошла к костру, откуда ее дважды звал Данила, говоря, что угли готовы.

Спустя пару минут от костра поплыл дразнящий запах жаренной рыбы — мой пустой кишечник отреагировал громким урчаньем. Пока внимание у костра было отвлечено, попробовал развязаться, но пластиковые стяжки не зря так прочно вошли в арсенал полиции и спецслужб. Убедившись, что попытки безуспешны, начал обдумывать иной вариант освобождения. Очевидно, что Андрий не планирует устранить меня физически. Но и постоянно держать меня связанным он не сможет — это один человек из группы вынужден будет все время приглядывать за пленником. Можно попытаться с ним договориться, временно проявив покорность судьбе. А как руки будут свободны, мне не составит труда вновь захватить власть. Саленко не станет помехой, скорее, даже будет рад. Позиция Ады не ясна, но вряд ли следует ждать активного противодействия. Данила все еще слаб, сам нуждается в посторонней помощи. Оставался всего один Андрий, и хотя он превосходил меня габаритами и обладал внушительной мускулатурой, проблемы я не видел.

«Помяни черта». Ухмыляясь, Андрий шел ко мне, поигрывая ножиком. Еще во время обыска трупов и сбора полезных ништяков обратил внимание на этот нож. Это был легендарный Бенчмейд Барраж из стали М390. У моего сокурсника был такой — острый, невероятно долго державший