Мент для новых русских - Александр Золотько

Глыба признавал за Димычем множество достоинств, уважительно относился к таланту Димыча придумать план и отправить по этому плану на тот свет любого заказанного человека, но мочить все равно никто никого не собирался. Значит, присутствие Димыча в овраге не только не помогало, но даже мешало. Как круто выглядел бы Глыба, в одиночку разогнавший Нору.

Димыч, правда, в разборку не вмешивался, держался чуть позади, подстраховывая.

– Еще раз повторяю, – Глыба повысил голос и усмехнулся, – чтобы завтра к вечеру никого здесь не было. Куда хотите – на Хутора к цыганам, на другой конец города, в Лесопарк, но ежели я кого здесь застану – тут и зарою. И вот это вот чудо, – Глыба ткнул ногой в лежащего Петровича, – будет по сравнению с вами еще красавчиком.

Крысы помимо воли взглянули на залитое кровью лицо Петровича. По их рядам пронесся сдавленный стон. В то, что Глыба говорит правду, поверили все и сразу. А это значило, что привычное место придется покидать.

– Тем, кто только пришел, – Глыба сурово взглянул на подошедших сбоку Ирину, Тотошку и Доктора, в сопровождении Коня, – тоже скажите. Чтобы никто случайно не пострадал.

Довольный гладко и официально построенной фразой, Глыба захохотал и оглянулся на Димыча. Тот кивнул.

– Ну, покеда! – Глыба посмотрел на часы, – Нам пора.

Никто из Крыс не пошевелился, пока посетители не скрылись за деревьями.

Первым с места сдвинулся Доктор. Он присел на корточки над Петровичем, присвистнул.

– Вот и все, – сказал Старый, выполняющий обычно в Норе роль третейского судьи.

Какая-то баба всхлипнула.

– Че ревешь, дура! – прикрикнула на нее Ирина.

– А че делать? Завтра вон как придет, как начнет…

– И пожаловаться некому, – добавил кто-то из стариков.

– Отцу Варфоломею пожалуйся, он тебе на Ночлежке ямку посуше выберет и отпоет.

Теперь заговорили все разом. Понять что-либо из всего этого гомона было невозможно, но общая мысль сводилась к неизбежности исхода из Норы.

Ирина махнула рукой и двинулась к своему шалашу. За ней поплелся Тотошка. Опьянение уже прошло, и мысли у Тотошки были одна темнее другой. Отправляться на Хутора к цыганам, как посоветовал Глыба, было бессмысленно и опасно. Цыганский барон рассматривал Крыс как конкурентов, и помощи от него ждать не приходилось. Лесопарк тоже отпадал по причине большой удаленности от рынков и центра города.

– Может, того… вправду к Варфоломею попросимся? – неуверенно спросил Тотошка.

– Ну, нас он, может, еще потерпит. А всех остальных. И сколько мы там сможем на Ночлежке прожить? Месяц? Два?

– Это точно, – вздохнул Тотошка.

– Добрый вечер, – фигура постояльца вынырнула из кустов совершенно бесшумно.

– Хреновый вечер, – сказал Тотошка, – за выпивку спасибо, а вечер все равно хреновый.

– Что случилось? – спросил парень.

– Ничего хорошего, – Тотошка в двух словах описал все, произошедшее в Норе, и парой сочных выражений обрисовал безрадостные перспективы. – Сказал, завтра придет, проверит.

– Тебя-то как зовут? – вмешалась Ирина, – Вспомнил? Где живешь?

– Не вспомнил, – ответил парень.

– Тогда придется тебе, парень, имя самому придумать, и самому шукать где приткнуться, – тяжело вздохнул Тотошка.

– Придется, – сказал парень задумчиво.

– Пошли, допьем твое угощение, с горя! – предложил Тотошка.

– Значит так, – внезапно решительным тоном сказал парень, – Звать меня будем Михаил. Без фамилии пока обойдемся. Всем скажите, чтоб пока, до моего возвращения ничего не предпринимали. До утра я вернусь.

– Ты чего задумал, парень? – насторожилась Ирина.

– Ничего, все нормально. Говорите, двое было гостей?

– Двое, один такой здоровый, сказал, что его зовут Глыбой, а второй тоже, крепкий такой, только не боксер. В рубашке такой, джинсовой и в брюках, тоже джинсах. Голубых, – быстро ответил Тотошка, – Только ты за ними не ходи. Не нужно…

– До утра я вернусь, – сказал Михаил, повернулся и упругим шагом двинулся вверх по крутому склону оврага.

– Второго, вроде, Димычем боксер звал, – крикнул вдогонку Тотошка.

– Чего улыбаешься, идиот старый? – подала, наконец, голос Ирина.

– Чего-чего, может, все еще и нормально получится. Вон как Михаил кинулся.

– Что получится? Что он им сделает? Все вы, мужики, не головой думаете…

– А чем? – съехидничал Тотошка.

– Чем попало. Иди, лучше, скажи всем, чтобы до утра подождали собираться.

– Думаешь, у него что-нибудь получится?

– Не знаю. – Ирина тяжело вздохнула, – Ты его глаза разглядел?

– Глаза как глаза. А чего?

– Ничего. Страшные у него были глаза. Неживые.

– Придумаешь тоже, – оборвал сожительницу Тотошка и двинулся предупреждать всех.

«Страшные глаза» – Тотошка хмыкнул, придумает старуха. Однако обычно Ирина в людях не ошибалась. Тотошка покачал головой. И что оно будет?

Глава 4.

Ты должен закрепиться. Сразу, без промедления и пауз. Это должно стать твоим безусловным рефлексом. Закрепиться и создать базу. Создать базу и установить связи. Как колючки репейника, связи удержат тебя на выбранном тобой месте. Закрепиться, создать базу и наладить связи.

Быстро, но аккуратно. Твои связи не должны выглядеть системой ни для кого, кроме тебя. Твоя база не должна выглядеть чем-то инородным в окружающей тебя обстановке. Ты не должен ее создавать, это неминуемо привлечет к тебе внимание. Ты должен сложить свою базу из элементов окружающей тебя действительности. Не передвигай эти элементы, просто совмести их.

Не стремись к слишком высокому уровню, твоя база и твои связи должны минимально соответствовать твоим потребностям и уровню твоего задания. Если нет задания – они должны соответствовать уровню выживания. И именно на том уровне, который тебе в данный момент кажется наиболее безопасным.

База, связи и разведка. Недостаток информации погубит тебя. Переход с одного уровня материальной обеспеченности должен следовать только после перехода с одного уровня информированности на другой.

Твоя база – это твоя самая лучшая защита и маскировка. Одновременно она же и самое уязвимое твое место. Удар по базе ты должен отражать в первую очередь. При этом удар для стороннего наблюдателя должен исходить не от тебя. Иначе ты выдашь свое местоположение, и тебе придется либо начинать активные боевые действия, либо создавать новую базу.

Лучшая защита – неожиданный удар с неожиданного направления.

Глыба и Димыч двигались не торопясь. Глыбу переполняло чувство победы, Димыч твердо знал свое расписание на сегодняшний вечер, поэтому необходимости спешить не видел.

Он спокойно выслушал два раза подряд пересказ событий в Норе, свидетелем которых был и сам, не отреагировал никак на то, что количество вырубленных бомжей во втором рассказе значительно отличалось от количества в первом и уж совсем не походило на то, которое было на самом деле. Глыба тренировался, репетировал свои рассказы приятелям и девочкам, Димыч не собирался ему в этом мешать.

Более того, он был готов подтвердить любую бешенную историю Глыбы. Для кого угодно, исключая, конечно, самого Геннадия Федоровича.

3.Площадка перед домом. День.

– Денек-то сегодня какой! – сказал Гринчук, выходя из машины напротив клуба.

– Какой? – спросил водитель.

– Хреновый, если вдуматься, – сказал Гринчук. – В такой день даже помирать муторно. И с самого утра настроение кого-нибудь грохнуть.

– Юрка!

Гринчук оглянулся на голос отца Варфоломея.

Священник сидел на скамейке возле одного из домов в отдалении. Помахал рукой Гринчуку, подзывая.

– Здравствуйте, батюшка, – сказал Гринчук, усаживаясь на скамейку возле священника. – Можно, руку целовать не буду?

Священник был в «штатском», только на груди, под пиджаком, висел массивный крест на цепи.

– Дам я тебе руку слюнявить, – буркнул отец Варфоломей.

– Ну, и слава богу, – облегченно выдохнул Гринчук. – И так день хреновый, а тут еще и руки мужикам целовать. Вы, кстати, чего здесь устроились? Решаете, куда пойти? Двинуться исповедовать бомжей в Нору, или просаживать деньги паствы в клубе?

Отец Варфоломей покосился на капитана:

– Я бы сейчас тебе врезал по морде твоей бесстыжей, да у меня к тебе есть дело.

– Я не хочу есть дело, – сказал Гринчук, – я хочу есть жареное мясо.

– Ты можешь без своих шуточек? – спросил священник.

– Могу, а то еще пошлете меня к чертовой матери, и не ведать мне жизни вечной…

– К матери чертовой я тебя не пошлю, а вот к самому Черту сходить попрошу. Сходишь?

4.Площадка перед клубом. День.

Из парка вышли Димыч и Глыба. Они прошли через бывшую автостоянку поднялись на крыльцо. Глыба оглянулся, заметил выезжающего из парка велосипедиста, сплюнул и вошел в клуб.

Из парка вышел Михаил, прошел, не торопясь, вдоль домов, выбирая место доя наблюдения за клубом.