Мент для новых русских - Александр Золотько

– Хитришь? – Геннадий Федорович прищурился и снова отпил из стакана.

– Хитрю, – кивнул Димыч.

– Ладно. Потом куда?

– К приятелям, дня на три-четыре. Не возражаете?

– Ни Боже мой! Отдыхай. Глыбе тоже посоветуй, хотя, не надо, ему завтра работать с бомжами. Я его завтра отпущу.

– Через сколько нас будет ждать Винтик?

– Через полтора часа. Успеете похавать и доехать.

– Я не голодный.

– Тогда позови Глыбу, я сам ему все расскажу.

Димыч кивнул, подошел к столу, возле которого восторженный Глыба наблюдал, как шарик ложится на тот номер, который ему заказывают:

– Тебя к шефу.

– Ага, – Глыба застегнул зачем-то верхнюю пуговицу на рубашке и пошел к бару.

Димыч понаблюдал как Геннадий Федорович инструктировал Глыбу, поймал на себе два или три косых взгляда Глыбы, потом Глыба кивнул утвердительно раз. Потом еще раз. Потом посмотрел на Димыча, и теперь кивнул уже Димыч.

Глыба вздохнул и поплелся в сторону ресторана, обедать.

10.Площадка перед домом. Вечер. Взглядом Михаила.

Гринчук прошел уверенным шагом к подъезду, что-то сказал парню. Тот опустил голову, разглядывая молнию на брюках. Гринчук быстро взбежал по ступенькам крыльца и скрылся в подъезде.

Парень рассмотрел, что молния на брюках цела. Обернулся к двери и бросился в подъезд.

– Ты куда, мудак?

Михаил прошел мимо священника. Тот сжал крест в правой руке и что-то бесшумно шептал. Отец Варфоломей поднял взгляд на Михаила, тот быстро отвернулся и прошел к подъезду.

11.Подъезд дома. Вечер.

– Тебя куда несет? – парень влетел в подъезд и натолкнулся на поджидающего его Гринчука.

– Если я скажу, что пришел подышать свежим воздухом, ты поверишь?

– Чего? – ошарашено уставился на Гринчука парень.

– Я так и думал. Пробуем еще раз. Я пришел за наркотой?

– Чего? – парень попятился и сунул руку в карман брюк.

– Не похож? – удивленно улыбнулся Гринчук. – Ты еще перо из кармана достань.

Парень вынул руку из кармана. Щелкнуло, появляясь, лезвие.

– Вот так бы и давно, – удовлетворенно протянул Гринчук и отобрал нож у парня. Припечатал его левой рукой к двери, взмахнул ножом и ударил.

12.Крыльцо Клуба. Вечер.

Димыч вышел на крыльцо. Там двое охранников обсуждали последние события и ужасно веселились.

– Слышал анекдот? – спросил один из охранников. – О красной шапочке.

– В прошлом году, – сказал Димыч.

– Классный анекдот, – сказал другой охранник.

– Так себе… – пробормотал Димыч, – глянул на часы и заторопился, – все, пока, я уезжаю дня на три-четыре. Шеф отпустил отдохнуть.

– Счастливый, – позавидовал один из охранников.

– Счастливый, – согласился Димыч.

– Ты чего – пешком?

– На электричке, как аристократ.

– А, ну, давай, привет семье.

13.Площадка перед домом. Вечер.

Михаил остановился возле входа в подъезд, посмотрел в приоткрытую дверь. Поднялся на первую ступеньку. Обернулся и увидел, как Димыч идет от клуба в сторону метро.

Михаил еще раз оглянулся на подъезд. Перевел взгляд на номер дома.

Из подъезда послышался то ли стон, то ли всхлип.

Михаил пошел вслед за Димычем, по другой стороне улицы.

14.Подъезд. Вечер.

Парень скулил, пытаясь вытащить нож, который воткнулся сквозь кольцо его серьги в дверь. Нож не поддавался, парень стоял на цыпочках. В луже.

15.Подвал. Вечер.

Дверь с грохотом влетела в подвал. Гринчук быстро прошел во внутрь и сел к столу.

Четверо чертей, сидевших возле стены, вскочили.

Саня Черт, сидевший за столом, откинулся на спинку стула и посмотрел на капитана. На столе перед ним стояли стаканы, бутылка. Лежало несколько пакетиков с белым порошком. Деньги и колода карт.

В углу комнаты, на тряпке, лежал молодой паренек, в ошейнике и наморднике.

– Значит так, – сказал Гринчук. – Времени у меня мало и настроение хреновое. Ваши рожи мне не нравятся, пахнет тут у вас дерьмово и меня от вас всех тошнит.

– Ты… Ты чего… – сказал кто-то из чертей. – Да я тебя…

– Пасть закрой, – бросил Саня Черт и наклонился к столу, чтобы рассмотреть Гринчука. – Ты что, мужик, бессмертный?

– Да, а еще я слепой. И не вижу наркоты, которую вы так нагло оставили на столе. И у меня настолько плохая память, что я забуду, как видел незаконный акт продажи наркотических веществ возле подъезда.

– И еще ты безголовый, – сказал Черт, и в руке его появился нож.

– И еще я очень не люблю, когда людей превращают в рабов, – Гринчук взял со стола колоду карт и принялся ее тасовать.

Паренек в ошейнике всхлипнул.

– А, – засмеялся Черт, – ты хочешь вернуть это дерьмо мамочке. Принес бабки?

Гринчук лениво перекладывал карты в руке, уронил несколько штук, неловко стал собирать их в колоду.

– Что, нету бабок? Тогда у меня будет раб.

– Какого, извини, черта, он вообще стал рабом? – спросил Гринчук.

– Нет денег – нет свободы, – засмеялся Черт, и его смех подхватили черти.

– Не давши слова – крепись, а давши – держись, – констатировал Гринчук, снова выронив несколько карт на стол.

– Типа, – кивнул Черт.

– А если я предложу тебе сейчас сыграть на него? – спросил Гринчук.

– На ту сумму, что он мне торчит?

– На равноценную. Выиграю я – у тебя нет раба.

– А выиграю я, – подхватил Черт, – и у меня два раба? Так? Я даже согласен, на крайняк, на одного живого и на другого дохлого. Идет?

Гринчук огляделся. Все черти в комнате извлекли кто нож, кто опасную бритву.

– И выбора у меня, как я понимаю, уже нет? – спросил Гринчук, снова собирая колоду.

– Нет, – усмехнулся Черт.

– Тогда давайте по-быстрому, – сказал Гринчук, – мне уже здесь надоело. Тащим по одной карте из колоды. Большая – выигрывает. Только ты держишь слово, рогатый?

Черт потянулся через стол и взял из рук Гринчука колоду карт. Протянул одному из чертей:

– Потасуй, Гад.

Гад взял колоду карт, быстро перетасовал и протянул колоду Черту.

– Пусть фраер начинает первым, – сказал Черт.

Гринчук протянул руку к колоде, дотронулся до верхней карты, рука замерла.

– Сдвинь, – сказал Гринчук.

Гад засмеялся.

– Не дергайся, фраер, – сказал Черт.

Гринчук сдвинул несколько карт, взял карту, быстро взглянул и бросил на стол рубашкой вниз.

– Дай мне верхнюю, – сказал Черт.

Гад взял верхнюю карту с верха колоды. Бросил на стол. Король.

Гринчук сплюнул.

– У тебя проблемы? – засмеялся Черт.

– Фигня все это, – чуть дрогнувшим голосом сказал Гринчук. – Пойду я, пожалуй.

– Ни хрена… – Черт пришпилил ножом карту Гринчука к столу. – За базар нужно отвечать. Мужики слово держат

– Делать мне нечего, из-за чужого засранца свою голову подставлять… – Гринчук попытался встать из-за стола, но двое чертей надавили ему на плечи и удержали на стуле.

– Это теперь ты полный засранец, – снова засмеялся Черт.

– И ты хочешь сказать, что если бы выиграл я, то…

– Конечно, нужно быть последним козлом, чтобы зажать карточный выигрыш, – Черт посмотрел на чертей, те закивали.

– Суку, зажавшую проигрыш, опустить мало, блин, – сказал Гад.

– Опустить, – подтвердил еще один черт.

16.Площадка возле метро. Вечер.

Димыч остановился возле рекламы каких-то сигарет и снова посмотрел на часы.

С площадки возле овощного магазина медленно подъехала «жигуленок-шестерка».

– Далеко? – спросил водитель.

– Своего жду, – ответил Димыч.

– Извини, – таксист-частник сдал машину назад.

Димыч прошел к летнему кафе, сел за столик.

К нему подошел официант, и Димыч сделал заказ.

Михаил постоял чуть в стороне, взглянул на часы и быстро пошел в сторону клуба.

17.Подвал. Вечер.

– Значит, опустить, – протянул Гринчук.

– Тебя как, мужик, с вазелином или без? – осклабился Гад.

– Опустить, значит, – снова повторил Гринчук.

И протянул руку к столу.

– Ты что, козел? – вцепились в него черти.

– Нож уберите, – сказал Гринчук, не пытаясь вырваться, – гляньте на карту.

Один из чертей рванул карту, располосовав ее лезвием ножа почти на двое. Глянул.

– Твою мать… – протянул он.

Карта упала на стол.

Туз червей. Разрез начинался с середины сердца.

– Так что, – спросил Гринчук, – кто проигрыш зажмет, станет петухом?

Один из чертей откашлялся.

Черт посмотрел на своих подчиненных. Перевел взгляд на раба.

– Саня… – пробормотал один из чертей.

– Пусть идет, – сказал Черт. – И сучка этого пусть забирает.

18.Площадка перед домом. Вечер.

Михаил подошел к дому, остановился за углом, наблюдая одновременно за клубом и подъездом.

19.Подъезд. Вечер.

Парень наконец вынул из уха серьгу и отцепился от ножа, застонал, переступая с ноги на ногу и стряхивая капли с ноги.

Дверь из подвала неожиданно распахнулась, Гринчук подтолкнул к выходу раба, который торопливо стаскивал с шеи ошейник.